— Только давай условимся: говорить с Люциусом буду я. А то как бы ты не подлила масла в огонь.
— Нет уж. Если мы с тобой напарники, то и говорить будем вместе.
— Ты ведь понимаешь, что от союза с братом зависит успех нашего противостояния с Браунами?
— Постараюсь его не прибить. А если он сам на меня накинется, то твоя роль как раз в том, чтобы его остановить.
Мелис тяжко вздохнула, но спорить не стала. Спустя ещё полчаса мы увидели на горизонте союзную армию и, пустив лошадей в галоп, вскоре прибыли на место.
Остановившись перед рядами палаток, меж которыми бродили солдаты — кто в кольчугах, кто в рубахах, кто вообще раздет по пояс, — мы подошли к часовому. Продемонстрировав печать на пальце, Мелис потребовала проводить её к Люциусу. Солдат скептически её осмотрел, особенное внимание уделив волосам и порезанной куртке со следами запёкшейся крови. Но в конце концов выполнил приказ и повёл нас меж палаток.
Снующие туда-сюда солдаты неприкрыто на нас пялились, и в кои-то веки в падающих на меня взглядах я замечал не презрение, а похоть. Понимаю: вы, бедненькие, не одну неделю провели в пути без любимых жён и любовниц, тут уж не до предрассудков о красных волосах и демонической крови. Мелис та ещё красотка, да и я вполне себе ничего, так что нечему удивляться.
И вот мы стоим перед роскошным шатром. Откинув полы, наш провожатый вошёл внутрь, оттуда послышались голоса, после чего он вернулся и велел нам входить. Мелис зашла в шатёр, я следом.
Люциус был один, всё в том же сверкающем доспехе и синей мантии. Посмотрел на Мелис. Потом на меня. Потом снова на Мелис.
— Сестра… Что с твоими волосами? Это она сделала? — Он презрительно кивнул в мою сторону. Мда, этому парню воздержание и моя красота по барабану, солдатам есть у кого поучиться. Хотя не удивлюсь, если принца в этом походе сопровождает рота наложниц.
— Ага, я ей Эванескинс дала послушать, она прониклась и решила податься в готы. Закончим тут и поедем в город за чёрной одеждой.
— Пришлось покрасить их ввиду обстоятельств, — ответила Мелис.
— Но что ты здесь делаешь? И, самое главное, что она здесь делает?
— Мы заключили временный союз.
— Союз?! С ней?! Она что, охмурила тебя своей магией?
— Если бы я такое умела, — подал я голос, — то охмурила бы лучше тебя и заставила на базе сортиры чистить.
В руке принца материализовался знакомый серый меч с ромбовидными вставками на рукояти. Как предсказуемо.
— Люциус, прекрати! — повелительным тоном произнесла Мелис. — Никто меня не охмурял, не выдумывай глупости. И убери оружие. Немедленно!
— Откуда тебе знать? — спросил братец, не спеша подчиняться приказу. — Может, ты прямо сейчас находишься под её чарами!
— Я сама позвала её и инициировала этот союз. Для Кирао эта поездка тоже оказалась новостью.
— Может, она наложила свои чары ещё во время турнира. А то и вовсе в далёком детстве, когда жила во дворце. Откуда тебе знать?
— О боже, да ты хоть сам слышишь, какой бред несёшь? С нашей встречи на турнире прошла уже не одна неделя, никакие чары столько не держатся.
— Одарённые маги способны…
— «Одарённым магам» нужно тратить на это все свои силы, а Кирао, если ты вдруг забыл, всё это время работала в отряде королевских рыцарей и сражалась с демонами. Поумерь фантазию. Если бы красноволосые были столь сильны, как ты думаешь, они бы уже давно весь мир захватили.
Люциус нахмурился, но всё-таки отозвал оружие.
— Ну и для чего ты в таком случае приехала в Калирон? Не припомню, чтобы тебя призывали на войну. И добровольцем ты бы точно не вызвалась.
— Война подождёт. Прямо сейчас нам нужна твоя помощь.
— Вам? Тебе я помогу без вопросов, но что бы ты ни задумала, этой твари я видеть рядом не желаю.
— Зато я желаю. Что бы ты там ни думал, Кирао — дочь нашего отца и наша сестра, а также ценный воин. Поверь, я тебя не на лёгкую прогулку зазываю.
— Я будущий паладин! Моя судьба — бороться со злом и защищать слабых! Как я могу сражаться бок о бок с кем-то вроде неё?!
Пора и мне взять слово:
— И много слабых ты защитил? Много зла покарал?
— Уж побольше твоего… — процедил он. — От моей руки не пострадал ещё ни один невинный, а вот о твоих бесчинствах в Гербоуне я хорошо наслышан.
— Ни один невинный? Да что ты говоришь? Просвети же меня, чем провинилась твоя пятилетняя сестрёнка, которую ты втаптывал в грязь сапогом?
— Тем, что родилась демоном! Что ещё за глупые вопросы?
— И каким же местом я в этом виновата? Может, я сама захотела такой родиться? Может, это я, находясь в утробе, невесть каким образом подстроила нападение демонов на свою беременную мать?
Люциус напряг скулы. Можно было услышать, как скрипят его зубы. Но при этом не произнёс ни слова. Надо же, а раньше у него мгновенно находились аргументы. Что ж, продолжим разнос:
— Может, сейчас я уже не ангел, но в тот момент я была чистым и невинным ребёнком, даже мухи не обидевшим. Что не помешало тебе лупить и унижать меня при каждой встрече, паладин хренов. И все те годы, что ты предавался влажным мечтам о становлении воином света, я всеми силами пыталась понять, чем же так провинилась и заслужила такое к себе отношение.
Молчит, только сверлит гневным взглядом.
— А что насчёт турнира? Там ты меня уже не поколотить пытался, а самым натуральным образом прикончить. Не расскажешь, за какое такое страшное преступление?
— За кражу королевского оружия!
— А? Какую такую «кражу?» Как правильно заметила Мелис, я часть королевской семьи, нравится тебе это или нет, и печать Архуров моя по праву. В итоге получаем, что твои действия в тот день были обыкновенным покушением на мирного, законопослушного человека. Интересно, сколько невинных ты уже успел зарезать по таким вот высосанным из пальца причинам?
Так, что он там ещё говорил… Ах да:
— А про защиту слабых, так и вовсе смешно. Сколько, по-твоему, рабов замучил и запытал тот же Хон Браун, которого я вынесла на турнире? Что-то не припомню, чтобы ты ворвался в его особняк с шашкой наголо, покарал злодея и спас тех, кто так отчаянно нуждался в твоей помощи.
— Предлагаешь принцу вступаться за рабов и простолюдинов? Совсем сдурела?
— Ой, точно, что за глупости я несу? Ведь твоя защита слабых и убогих на самом-то деле избирательная. Вот этих спасать надо, а вот этих не надо. Если у человека нет пышных одёжек и двухэтажных хором, то он и человеком-то не считается, правда ведь? Хотите защиты от воинов света — соизвольте для начала родиться в правильной семье. У паладинов не так много рук, чтобы ещё за всякую чернь заступаться. Я всё верно сказала, ничего не забыла?
Ой, что это? Больше не пытается просверлить меня глазами. Опустил голову, разглядывает землю под ногами. Даже побледнел местами. Ну и коронный в голову:
— А что, кстати, скажешь насчёт моего оружия? Ты ведь не забыл, как оно выглядит?
— Мерзкое демоническое орудие. Ты осквернила своей порченой кровью священную реликвию Архуров!
Стоило заговорить о демонах, как к принцу мигом вернулось самообладание.
— А почему в моём случае оно стало демоническим? Да потому что оно, если ты не знал, подстраивается под владельца, в том числе под его личность и характер! И если ты такой весь из себя паладин, то почему же твой меч не сверкает ослепительной белизной? Почему он вдруг оказался невзрачной серой железкой? Уж не потому ли, что ты никакой не воин света и уж тем более не защитник слабых, а обычный солдафон, которому особо без разницы, кого и за что убивать?
И снова опустил взгляд в пол. А потом вдруг прошёл к столу, заваленному какими-то картами, и плюхнулся на стул.
— Поверить не могу… Демон читает мне нотации.
Мы с сестрой переглянулись, и на её лице я увидел одобрительную и даже слегка восхищённую улыбку.
— Ну так что у вас ко мне за дело? — спросил Люциус. «У вас», надо же. Его усталый голос выдавал полное нежелание продолжать этот спор.
