— Но ведь получилось, — отозвался резко повеселевший блондинчик. И пояснил: — В смысле, с леди Астрид получилось.
Я захлопнула пасть, сжала зубы и опять отвернулась. Просто… зараза был прав.
Да, афера определённо удалась. Я превратилась и приехала в столицу. Меня тут же представили ко двору, и их величество подчеркнуто выразил своё одобрение. И если с Роналкором всё ясно и в какой-то степени закономерно, то появление и поддержка эльфов — истинная, непрогнозируемая неожиданность.
А теперь штурм и обыск логова Ласта. Никто не просил, но я сама драконом обернулась, и в результате всей столице теперь ясно, что леди Астрид и Астра — одно и то же лицо.
Впрочем, ладно. Пока не всей! Но готова спорить на собственный хвост — через пару часов весть до каждого, включая самых богатых и родовитых, докатится. Вот только… отвергнуть леди Астрид после того, как ей даже высокомерные эльфы руки целовали, совершенно невозможно. Имперской аристократии придётся смириться и с моим происхождением, и с тем фактом, что я временами в зверушку превращаюсь.
И лишь одно неясно — чем эту мою способность объяснить? «Темненький» из управления, например, принял меня за оборотня, но я не уверена, что другие будут столь же недогадливы.
Но, даже несмотря на этот маленький прокол, афера герцога Кернского, повторюсь, удалась! И эта его правота… лишний повод нахохлиться и засопеть. Не от обиды, нет! Просто… просто…
Додумать я не смогла. От мысли отвлекло ощущение чужого и очень сильного шока. Чуя источник эмоции, карликовый дракон повернул голову и вопросительно уставился на изодранного Тири. И не сразу, но всё-таки сообразил.
Младший лакей был одним из тех, кто видел, как их светлость уезжает из замка с драконом. Потом, почти сразу, отправился за нами — то есть, если до замка и дошли какие-то слухи, застать их не успел. А здесь, когда толпа и спецы из управления изумлялись, Тири был поглощён другими, собственными заботами. Зато сейчас, когда действие заклинания сошло на нет, он оказался свидетелем примечательного разговора. Разговора, из которого следовало…
— Ваша светлость, вы… женитесь на драконе? — не выдержав, выдохнул слуга.
— Да, — ответил Дантос торжественно.
Шок Тири перешел в крайнюю степень, а я фыркнула и опять отвернулась к окну. Ну их всех. Устала я от них!
…В особняке появлению маленького дракона ничуть не удивились и даже обрадовались. Вся встречавшая нас прислуга растеклась в улыбках, а кто-то ещё и повздыхал сентиментально.
Я же сделала вид, будто так и надо. Дружелюбно вильнула хвостиком, клацнула зубами — это чтоб не расслаблялись — и, дождавшись, когда герцог Кернский передаст Тири в руки остальных и распорядится вызвать для пострадавшего от заклинания слуги лекаря, направилась к лестнице.
Блондинчик поспешил следом. Несмотря на трудный день и недавний… ну почти скандал, герцог лучился позитивом. А я, наоборот, была собранна и серьёзна и, когда отошли на достаточное расстояние, сказала:
— Ву-у-у.
Что означало: любимый, это всё, конечно, замечательно, но со здешней прислуги тоже нужно взять клятву.
Сказала, а через миг услышала:
— Любимая, уже.
Крылатая девочка споткнулась и остановилась, чтобы неверяще вытаращиться на Дана. Когда? Нет, ну в самом деле, когда? Мы же постоянно вместе были!
— Пока одной капризной леди локоны крутили и оборки подшивали, — пояснил Дантос.
Маленький дракон прикрыл глаза, шумно вздохнул и, помянув коварство герцога незлым тихим словом, потопал дальше. А оказавшись в покоях, проследовал в спальню, молчаливо порадовался отсутствию ограждающей решетки и полез в камин.
— Куда?.. — глядя на это дело, простонал блондин.
— Сюда, — забираясь поглубже, ответила я.
Потом крутанулась, вытаптывая на углях полянку, легла и широко зевнула. Всё, отстаньте от меня. И до ужина не трогайте! Спать буду. Утомилась.
Утро следующего дня выдалось мрачным и совершенно неинтересным. Небо оказалось затянуто серыми свинцовыми тучами, ветер поднялся, да и вообще. Зато ближе к полудню ситуация переменилась — начался плотный, обильный снегопад. Серые краски растворились в белой пелене, а желание забиться под одеяло сменилось желанием сесть у окна и любоваться прелестью зимы.
Но последнее было столь же невозможно, сколь и первое. Нам с Дантосом предстояло самое при такой погоде ужасное — выбраться из дома и отправиться в гости. Причём не куда-нибудь, а во дворец, к их величеству Роналкору.
Император поступил относительно хитро — велел приехать не с утра, а после обеда. Чтобы непременно остались на ужин и дальше никуда не рыпнулись. Чтобы не бросили высокое собрание, как в прошлый раз.
Несмотря на то что компания подбиралась очень привилегированная, о своём внешнем виде я совершенно не переживала. Попросила Бонни сделать мне причёску, надела одно из сшитых Фанни повседневных платьев и закрыла шрамы не розовыми бриллиантами, а обыкновенным шарфом.
Вид получился довольно скромным, но герцогу Кернскому понравилось. Зато у меня повод для претензий к внешнему виду спутника был, и немалый.
Просто Дантос с самого утра напоминал очень неспелый лимон. Казалось, ещё немного, и забрюзжит как столетний дед. И если поначалу я списывала такое настроение на погоду, то в процессе обеда, который оказался до того вкусным, словно сама Роззи готовила, не выдержала и спросила:
— Любимый, что не так?
К моему полному удивлению, Дантос говорить не захотел. Когда перешли из столовой в гостиную, чтобы погреться у огня и выпить чаю, я не постеснялась и спросила снова. И лишь после третьего, предельно требовательного вопроса их светлость признался:
— Виконт Таринский. Он был мне почти другом.
Драконья сущность уловила в эмоциях Дантоса нотки горечи, сожаления и даже обиды. А я… выждала с пару минут и новый вопрос задала:
— Как давно вы знакомы? И как давно дружите?
Их светлость подарил довольно неоднозначный взгляд. Я почувствовала себя и садисткой, и дурочкой, и… человеком, который может знать нечто очень ценное. А ведь я в самом деле знала, но в данный момент мне требовалось понять, в каком направлении мыслит Дан. Как всю эту ситуацию оценивает.
Наконец собеседник ответил:
— Мы знакомы лет десять, а приятельствуем последние три.
Вероятно, в этот миг Дантос и сам понял, но я всё-таки сказала:
— Ты симпатизировал не виконту Таринскому, а одарённому метаморфу.
Блондинчик застыл на миг и шумно выдохнул.
А потом я услышала совершенно закономерный вопрос:
