Герцог дал распоряжение выставить караул под окна жены из двух стражников. Постоял, подставив лицо ветру, прошёл примерно час. Нужно возвращаться в спальню к жене. Она спала. Тигран смотрел на заострившиеся черты, расслабленные и безжизненные, он не удержался, подошёл вплотную проверить, дышит ли она… дышала. Прикоснулся к волосам, пропустил короткую прядь меж пальцев. Наклонился, желая поцеловать.
— Милорд, — раздался надтреснутый голос Моро. Тигран резко обернулся. Лекарь стоял в дверях спальни с бокалом вина. — Тут нет никакой мебели, я устроился у вас в гостиной, неплохое вино.
Моро развернулся и скрылся в его спальне. Удивлённый и несколько рассерженный такой бесцеремонностью старика, Тигран последовал за ним, на прощанье мазнув взглядом по лицу жены. Моро обнаружился в гостиной. На столе стояли несколько открытых бутылок, канделябр с тремя горящими свечами. Моро сидел в глубоком кресле, покручивая в руках бокал уже с бренди.
— Бренди тоже очень и очень недурён, — отвесил комплимент Моро
Тигран насупился, налил себе бренди и опустился на диван напротив лекаря.
— Я так понимаю, помимо дегустации моих напитков, вам есть что сообщить мне по состоянию моей жены? — поинтересовался Тигран, делая большой глоток.
— Конечно. У неё был нервный срыв. Сейчас состояние стабилизировалось, но, боюсь, прежней ей уже не быть.
Тигран сглотнул, допил бренди и налил ещё.
— Что означает «прежней ей не быть»? — спросил Тигран севшим голосом.
— Вы когда-нибудь разговаривали с женой о Клоде? Она рассказывала Вам о трёх днях ада, милорд? — серьёзно спросил Моро, поставив бокал с бренди на стол. Пальцы переплелись в замок, большие пальцы крутились вокруг друг друга. Тиграна нервировало это движение пальцев.
— Нет. Я не спрашивал. Я думал, она не желает вспоминать об этом. Такое обычно хотят забыть, — раздражённо ответил Тигран.
— Что ж-ж-ж, не буду тогда вдаваться в подробности. Скажу только, Ваш поступок с помещением жены в карцер, я так понимаю, в воспитательных целях, дабы прочувствовала и ценила комфорт пребывания в спальне герцогини, дал обратный эффект. Он в точности совпал с её первым днём у Клода, даже слова, которые послужили спусковым механизмом срыва, идентичны… не находите странным такое совпадение?
— К-к-какие слова? — Тигран даже заикаться начал.
— Смотри на меня! Сука! — глаза лекаря нехорошо блеснули. — Нежное прозвище для обожаемой супруги.
— Откуда вы знаете?
— Я просто разговаривал с ней все эти годы. И сегодня тоже, — старик поднялся. — Прежней ей не быть, она сломалась. Вы хотели безвольную послушную жену — Вы её получили. Также истерики, перепады настроения и прочую сопутствующую ерундистику. Она сейчас крайне нестабильна. От неё можно ждать чего угодно. Я дал ей снотворное, проспит до утра. Завтра приготовлю лекарство для неё. Пришлите к вечеру забрать, счёт я выставлю тоже завтра. Прощайте, милорд. И совет от старика, на будущее…
Глаза их встретились, растерянный, недоумевающий взгляд герцога и колючий, презрительный — старого лекаря.
— С женщинами нужно разговаривать, а не только трахать. Тем более с любимыми женщинами, полезно, знаете ли, для семейных отношений.
На этих словах старик ушёл. А в голове Тиграна крутилось: «Смотри на меня, сука», «Она никогда не будет прежней», «Она нестабильна», «Смотри на меня, сука»…
— Нона, — тихо позвал Моро, склонившись над ней. Манон открыла глаза. — Через час он уснёт. Но если хочешь позабавиться, пока он будет в сознании, то через полчаса он весь твой, сознание будет, а вот оказать сопротивление не сможет.
— Что за снотворное такое?
— Хорошее, полезное очень, вместе с бароном разработали в своё время. Полчаса. Помни. — Моро поцеловал в лоб. Пойду, навещу другого страдальца.
— Скажи ему, чтоб с утра навестил братца первым.
— Передам, — подхватив саквояж. Совсем не старческой походкой зашагал на выход.
Сидел, раскинувшись на диване, широко расставив колени и забросив руки на спинку, голова откинута назад, глаза закрыты. Он ощущал бессилие и пустоту. Что делать? Манон не будет прежней. Безумная герцогиня? Развод неизбежен. Тогда он сможет жениться и завести детей с другой? Манон, Манон… Что делать с тобой, Манон? Особняк на озере, она любила это место, можно поселить её там. Он позаботится о ней, она не будет нуждаться…
Он почувствовал чужое присутствие и взгляд. Тигран открыл глаза. Манон в белой рубашке стояла перед ним, в руках у неё была верёвка. Смотрела на него немного безумным взглядом. Тигран сглотнул, попытался встать, но не получилось, словно из тела вынули все кости и мышцы, оболочку же залили горячим свинцом. Она смотрела на него и улыбалась, безумненько так у неё это получалось.
— Манон? — хрипло проговорил Тигран, слова ему давались с трудом. За окном вспыхнула зарница и громыхнуло.
— Тигрик, котёнок хочет поиграть? Кис-кис-кис, — она поиграла перед ним верёвкой, будто он котёнок. — Кис-кис-кис, плохой Тигрик, — Манон обиженно надула губки, — не хочет играть с Манон.
Тигран ошарашено взирал на жену. Она отошла от него, волоча за собой по полу верёвку. Походила по комнате. Вышла в спальню. Выглянула оттуда со счастливой улыбкой.
— У тебя такие красивые пуговицы, можно я возьму немного? — умоляюще попросила она.
— Да-а, — выдавил Тигран. Она счастливо взвизгнула и скрылась. Появилась с ворохом его одежды. Бросила к его ногам, сбегала ещё и еще раз. Пришла с последней кучей нижнего белья. Бросила на пол, уселась на неё. Потом вскочила, заметалась по комнате, ища что-то. Наконец её полубезумный взгляд замер на нём. Оскалилась в улыбке. Тигран перестал дышать, когда она бросилась к нему и сняла с пояса свою дагу.
— Спасибо, киса, я думала, потеряла дагушку, а ты сохранил её. Ой, какие у тебя красивые пуговки, — Манон улыбалась так счастливо и безмятежно, срезая с камзола Тиграна серебряные пуговицы, высунув кончик языка, — так долго-о, не интересно, — она села на пол и начала кромсать его одежду, всё, что попадалось ей под руку, вплоть до нижнего белья. — Скучно.
Посмотрела на Тиграна.
— Тигрик не хочет играть с Манон, плохой Тигрик, — вновь надула губки.
— А во что Манон хочет поиграть? — осторожно спросил Тигран, переведя дыхание.
— В куклы, — скромно потупилась, — Манон никогда не играла в куклы, только в ножи, — и швырнула кинжал в Тиграна, он сидел, не в силах ничего сделать, полная беспомощность. От тебя абсолютно ничего не зависит, ты в руках безумной женщины… Клод… она так же была беспомощна перед ним и вчера перед Тиграном… Идиот… Кретин… Заслужил… Лезвие холодило кожу шеи, так близко вонзился клинок в спинку дивана.
