Зверь зарычал и стал обходить Дагону стороной. У меня зашевелились волосы на голове, когда я вдруг разглядёл, что это не просто зверь, а помесь волка и человека.
— Между нами мир, — прорычал человек-волк, взмахнув кровоточащей лапой.
— Между нами мир, — ответила Дагона. — Странно видеть тебя здесь, Фиккольд. Неужто дела так плохи, что тебе приходится искать спасения у нас?
Человек-волк сверкнул жёлто-красными глазами.
— Придёт время… — рыкнул он.
— Да, придёт время, Фиккольд, и мы сразимся с вами открыто, — прервала его Дагона. — Похоже, ты с кем-то уже сразился — не в свою пользу.
Существо отвернулось от Дагоны, будто не могло выдержать её взгляда, уставилось своими жёлто-красными глазами на меня, и ощетинившись, глухо зарычало, намереваясь броситься. Я услышал окрик Дагоны.
— Не смей, Фиккольд! Пользуешься правом Договора, так и ступай себе с миром…
Человек-волк перестал щериться, и шерсть у него на загривке улеглась.
— Выходит, ты с ними заодно, Морканта? — прошипел он в ответ. — А ведь это не понравится не только серым. Я Договора не нарушу, а вот ты, кажется, забылась. И коль вступаешься за чужеземцев, то поторапливайся, они нуждаются в помощи.
Ещё раз оскалившись на меня и прижав кровоточащую лапу к мохнатой груди, Фиккольд заковылял в сторону котлована с целительной грязью.
Я понял его намек: Кимок и Каттея — в опасности. Недолго думая, я пустил своего скакуна по кровавому следу.
Дагона тут же догнала меня.
— Так нельзя! — крикнула она мне. — Нельзя скакать прямо по следу, ты становишься уязвимым.
Она заставила Шабрину бежать зигзагом, то и дело пересекая кровавую дорожку, которую Фиккольд оставил за собой. И хотя мне было досадно тратить время на такое маневрирование, я последовал её примеру.
— Он сказал правду? — спросил я, поравнявшись с нею.
— Да, ибо ему такого просто не выдумать. — Дагона нахмурилась. — И если серые обнаглели до того, что не побоялись выступить против силы, которой владеет твоя сестра, то это значит, что равновесие добра и зла нарушилось…
Она опять поднесла руку ко рту — как в тот раз, когда вызывала рогачей из рощи, однако я ничего не услышал. Звук возник у меня в голове — пронзительный и болезненный. Рогачи вскинули головы и заржали.
Я не очень-то удивился появлению фланнана. Он приблизился к Дагоне и, часто взмахивая крыльями, полетел с нею рядом. Немного спустя она с озабоченным видом повернулась ко мне.
— Фиккольд говорил правду, — сказала она. — Однако эта правда оказалась более суровой, чем я думала, Кайлан: твоя сестра и брат попали в ловушку. Их заманили в гиблое место и заключили в три круга, разорвать которые не способна никакая колдунья, владеющая Силой настолько, насколько ею владеет твоя сестра. И она, и твой брат обречены пребывать в заточении, пока не умрут…
Я не раз смотрел смерти в лицо и поэтому спокойно относился к мысли о том, что она скрывается за каждым взмахом вражеского меча. Но я не мог допустить, чтобы, пока я дышу, смерть грозила Каттее и Кимоку, — неважно, есть у меня какое-нибудь оружие или нет. Я ничего не ответил Дагоне, но был полон решимости постоять за сестру и брата, тем более, меня всё время мучили угрызения совести.
— Я знаю, что ты сейчас чувствуешь и на что решился, — сказала Дагона. — Но для этого требуется не только решимость и сила в руках. Где твоё оружие?
— Я раздобуду его, — выдавил я сквозь зубы.
— А пока тебе остаётся только пользоваться вон той вещицей. — Дагона показала на стержень, который висел у меня на поясе. — Не знаю, подойдёт ли тебе это оружие — оно для тебя непривычно. Им надо действовать как кнутом. Попробуй.
Мне вспомнились трескучие вспышки голубого огня, которым всадник-незнакомец истребил преследовавших нас кутор. Я отстегнул стержень от пояса и резко взмахнул им — так, как если бы к его концу была прикреплена плеть.
Раздался громкий треск, и яркий огненный луч полоснул по земле, оставив после себя дымящийся след. Я вскрикнул от восторга.
— Похоже, не такие уж мы и разные, Кайлан из рода Трегартов, выходец из Эсткарпа, — улыбнулась Дагона. — Видишь, ты не безоружен. А сейчас нам нужно на время расстаться, но не думай, что я бросаю тебя одного, напротив — попытаюсь помочь. Пока же, поезжай по кровавому следу и делай всё, что в твоих силах, а я постараюсь кое-что предпринять.
Я не успел и рта раскрыть, как она пустила своего рогача с места в галоп, а мне только и оставалось, глядя им вслед, дивиться его прыти — с ним не сравнился бы никакой жеребец. Я повернул своего скакуна, и он пошёл рысью по тропе, отмеченной кровью Фиккольда.
Памятуя о наказе Дагоны, я старался почаще пересекать кровавый след. Мы спустились с холмов, по которым недавно мчал меня чёрный жеребец навстречу смерти; нам предстояло миновать гиблые места. Однако мы не встретили на пути ни рощи с пепельно-серыми деревьями, ни города-ловушки, если только серая полоска, показавшаяся вдали, не была им. Я заметил, что Шабр обегал стороной некоторые россыпи камней и участки, покрытые растительностью необычного цвета, и полностью доверился скакуну в выборе пути, ибо догадывался, что он избегает мест, которые являются средоточием губительной силы.
Шабр замедлил бег. Я поразился тому, какой длинный путь проделал Фиккольд, истекая кровью. Мы приблизились то ли к кустарнику, то ли к леску из низкорослых деревцев. С их корявых ветвей поднялась в воздух стая каких-то чернокрылых тварей, которые принялись кружить над нами, издавая скрипучие крики.
— Берегись! — прозвучало у меня в голове.
Я растерялся: откуда это предупреждение и что оно значит? Но тут Шабр вскинул голову, и я понял, что оно исходило от него. Я резко взмахнул вверх своим оружием. Одна из крылатых тварей заверещала, перевернулась несколько раз в воздухе и упала на землю. Стая рассыпалась в разные стороны, но отлетев от нас немного, чёрные твари снова собрались в косяк, готовясь к новой атаке. Они нападали на нас трижды, и каждый раз я отгонял стаю ударами огненного кнута. Наконец твари улетели — в ту сторону, куда направлялись и мы, словно намеревались где-то там впереди устроить нам засаду.
Мы всё ещё спускались по предгорным холмам к равнине. Их склоны покрывала жёсткая трава, которая местами была вытоптана. Во мне проснулся разведчик. «Нам лучше бы избегать открытых мест», — подумал я с надеждой, что Шабр воспримет мои мысли.
— О нас всё равно уже знают, — уловил я отклик скакуна. — От тех, кто хозяйничает в этих краях, нельзя скрыться.
Шабр совсем замедлил бег и перешёл на шаг. Подняв голову и расширив ноздри, он начал шумно втягивать воздух, словно пытался определить, что впереди. Уйдя с кровавого следа, которого мы до сих пор придерживались, Шабр стал забирать от него всё дальше и дальше вправо, и меня это озадачило.
