Утром отец открыл портал в столицу, на этот раз по модным лавкам с нами отправилась и леди Медея. Елисей оставил мне деньги, а сам, с облегчением вздохнув, покинул нас, умчавшись во дворец на работу, взвалив всю ответственность за мой наряд на преподавательницу этикета, сделав ей комплимент про ее безупречный вкус. Меня заставили перемерить все имеющиеся готовые платья, но у всех бальных нарядов был один существенный недостаток, все, как на подбор, были мне велики в талии. Измучившись вконец, решила махнуть на красоту рукой, и взять любое не глядя, но тут хозяйка очередной лавки принесла несколько необычное для бала платье. Нет, его фасон вполне соответствовал ситуации, а вот цвет, вернее у него было два цвета черный и серый, был слишком темным для молодой девушки, но мне понравилось, да и село оно почти идеально. Леди Медея оценивающим взглядом прошлась по моей фигуре и утвердительно кивнула, несмотря на то, что сначала наряд шокировал даму. Я заказала расшить платье понизу и рукавам атрибутикой кощеев, которая меня больше не напрягала. Более того, к живым скелетам в доме я уже привыкла, а с Валерианом подружилась. Пока мастерицы занимались вышивкой мы с Акулиной пошли гулять по торговым рядам. Леди Медея осталась в лавке подбирать наряд для себя, ей предстояло сопровождать меня на бал вместе с отцом.
Мы с ведьмочкой проголодались и решили заглянуть в кондитерскую, обнаруженную нами за углом. Открывая дверь в мир сладкого наслаждения, ну лично для меня это было именно так, я услышала за спиной знакомый голос. Пропустив Акулину вперед и быстро закрыв за собой дверь, я прислушалась. Разговаривали двое мужчин, одним из которых был Константин. Мое сердце ёкнуло, и я прислонилась к двери, но в следующую секунду была вынуждена отпрянуть и вбежать в кондитерскую, обгоняя ведьмочку. Мой взгляд заметался по залу, ища, где можно было спрятаться. И ура! Я нашла это место! В самом углу помещения стояла кадка с раскидистым деревцем, загораживая столик у самого окна. Схватив Акулину за руку, я потащила ее к спасительному укрытию. Едва мы успели сесть, как в кондитерскую вошел кощей со своим другом-оборотнем. Милки, к моему большому сожалению, с ними не было. Как-то не вязалось, что двое парней вдруг воспылали любовью к сладкому, но услышанный мной разговор, расставил все по своим местам.
— Я же говорил, что тебе показалось, — похлопал по плечу Константина его серый друг, впрочем, он при мне не оборачивался, может у него и другая масть, но мне он представлялся именно огромным серым волком.
— Да, не мог я обознаться, и подруга с ней была, ведьмочка, рыженькая такая.
— Но здесь никого похожего нет. Совсем тебе от любви крышу снесло.
— На себя посмотри, привел человечку чистокровную в замок и никого к ней близко не подпускаешь.
— Что делать, инстинкт, против него не пойдешь, знаю, что глупо со стороны выглядит, а поделать ничего не могу.
— Да не переживай ты, все у вас будет хорошо, родители твои только за, истинная пара не часто встречается даже среди оборотней. Про девушку и говорить нечего, она с тебя влюбленных глаз не сводит.
— А твой отец по-прежнему против кощеечки настроен?
Константин кивнул:
— Она ему такой спектакль устроила, до сих пор отойти не может. Грозится женить меня на принцессе. Не знаю, как и отбиваться, даже довод об отсутствии у дочери Берендея магии уже мало помогает.
— Сочувствую.
— Надеюсь только, что на балу Рада ничего не учудит, и отец смягчится. Только верится в это с трудом, зная ее характер, — вздохнул Константин и повернулся к выходу.
Мне стало стыдно, и я мысленно пообещала парню вести себя как благородная княжна, а леди Медею возвести в свои кумиры на все дни, оставшиеся до бала. Вот только времени на занятия с преподавательницей этикета было явно недостаточно. Но я хотя бы постараюсь исправить то негативное впечатление, которое до сих пор так старательно производила на отца Константина. И никакая принцесса его, точно, не получит, уж это я ей могу гарантировать!
— А чего это мы прятались? — спросила удивленная Акулина. — Ты же его простила?
— Простила, но ему об это я не скажу, пусть первый подойдет.
— А если не подойдет? — спросила меня ведьмочка и хитро прищурилась.
— Ну, не очень-то и хотелось, — выдала я, расстраиваясь только от одной мысли о такой возможности.
— Ну да, не хочется нам как же, — улыбнулась подруга, — да не волнуйся, судя по разговору между мужчинами, огорчен кощей не меньше тебя.
— Угу, вот он такой весь из себя расстроенный, а попыток к примирению не делает, — вздохнула я и пошла к прилавку со сладостями, захотелось настроение себе поднять. Набрала целый поднос всяких разностей и поставила его перед собой, решая, что я хочу попробовать первым, вон то воздушное пирожное с вишенкой или вот это абрикосовое суфле? А может слоеный пирожок с ежевичным джемом или с шоколадного мороженого начать? Или…, мои размышления прервал парень, наглым образом стащивший с моего подноса корзиночку с кремом. Я подняла глаза и увидела, как мое любимое пирожное исчезает в пасти наглого незнакомца, а его руки тянуться к еще одному шедевру кулинарного искусства.
— Руки мыл? — начала закипать я.
У меня и до этого настроение испортиться успело, а тут среди белого дня бедную и несчастную меня сладкого лишают. Парень не ждал подобного вопроса и так и застыл, не донеся до рта шоколадный трюфель. Акулина зачем-то дернула меня за рукав и вытаращила свои и без того немаленькие глазки, желая что-то передать мне без помощи слов. А что тут говорить? И так все понятно, если сейчас же не вернет мое сладкое успокоительное, то он труп. Вот об этом я тут же ему и сообщила.
— А ты знаешь, с кем связалась, малявка?
Я посмотрела на него, если встану, буду с него ростом, как-то меня принизили слишком, но пока еще я могу себя сдерживать, кондитерскую жалко, мне здесь понравилось, а когда еще ее заново отстроят? Я миролюбиво попросила:
— Уйди, противный, по-хорошему тебя прошу.
— Я Соловей-разбойник, — сказал самодовольно парень и с превосходством взглянул на меня.
— Кликуха, что ли у тебя такая? — пожала я плечами, — никакой фантазии.
— Какая кличка? Зовут меня так!
— Псевдоним, значит.
— Какой псевдоним? Я это звание своими деяниями заслужил!
— Сочувствую твоим родителям.
— Да они мной гордятся!
— Неужели?
— Я как свистну сейчас, и все замертво упадут.
— Не свисти, денег не будет, — вспомнила я к месту народную мудрость.
— Он и в правду это может, — зашептала мне испуганно ведьмочка. — Лихо по нему давно плачет, да никак его не поймают.
