– Я не знаю, кто такой… нетопырь, – донесся до моих ушей совершенно спокойный голос Юань-чу, – Но судя по отвращению, звучащему в вашем голосе, это нечто неприятное… Так что смею вас заверить, я ни в коем случае не влюблюсь в… то, что вы назвали… Тем более что я предупреждена!..
Затем раздался короткий стук двери, и я понял, что остался в комнатке один.
Минуты через две и я покинул свою спаленку, а спустя еще двадцать секунд, я, ураганом промчавшись по коридору нашего розового павильона, выскочил во двор.
На улице было еще довольно темно и… пусто!
«Та-а-а-к… – подумал я немного растерянно, – Значит, мой дорогой учитель меня все-таки не дождался… Старый…» – прибавил я про себя не совсем приличное слово. Чуть успокоившись и оглядевшись повнимательнее, я слегка удивился отсутствию каких бы то ни было следов на песке, которым была присыпана дорожка перед крыльцом павильона. Ведь если Фун Ку-цзы ушел, то хотя бы следы его ног должны были бы остаться. Я поднял голову, звезды еще не все погасли на чуть засветлевшем небе, а звездочка, стоявшая прямо надо мной, так шутейно вдруг подмигнула, что в мою не выспавшуюся голову вдруг закралось страшное подозрение. Тихо поднявшись по ступенькам крыльца, я проскользнул за дверь и неслышно направился в ту сторону, куда, как я помнил, наша служанка провожала учителя. Свернув за угол, я услышал доносившийся из-за ближней двери… храп! Естественно, я заинтересовался…
За тяжелой двойной, украшенной резьбой дверью находилась огромная комната с толстенной циновкой на полу и с самой настоящей огромной кроватью под высоким балдахином, установленной у дальней от входа стены. Около кровати, на маленьком темном столике горел круглый стеклянный ночник. Плавающий в масле фитилек, едва разгонял предутреннюю темень и, тем не менее, позволил мне вполне отчетливо рассмотреть, что храп издавал мой дорогой учитель, беззаботно почивавший и пока что никуда не собиравшийся уезжать!
«Значит, моя догадка верна!.. – подумал я, – Эта… стерва меня разыграла!..»
И вдруг мне самому стало смешно – действительно, я, должно быть очень комично выглядел, пытаясь надевать сразу штаны, майку и носки. Однако, несмотря на мое гипертрофированное чувство юмора и беззлобность, такая жестокая шутка, как пробуждение меня часа на два раньше требуемого, требовала адекватного отмщения!
Аккуратно прикрыв дверь в покои Фун Ку-цзы, я, ориентируясь по аромату свежей сдобы, вышел к кухне, слабо освещенной крошечной лампой. Дверь была прикрыта неплотно, и в образовавшуюся щелку я увидел, что «шутница» сидит спиной ко мне за столиком и со смаком уплетает свежеиспеченные ватрушки, запивая их чаем из огромной чашки. Я тоже очень люблю… ватрушки с чаем. Тихонько протиснувшись в дверь, я подкрался к лакомившейся служанке и негромким, но очень «серьезным» голосом осведомился:
– Вот, значит, почему ты так желала моего срочного отъезда?.. Чтобы схарчить предназначенные мне ватрушки?!
Тонкая рука, как раз поднимавшая чашку ко рту, остановилась на полпути и задрожала. При этом, мне было непонятно – трясется она от испуга или от сдерживаемого хохота!.. Решив, что вторая догадка ближе к истине, я немедленно рассердился:
– Придется мне за это… съесть тебя!..
– Ой, не надо, господин ученик, – тоненьким голосом пропищала Юань-чу, продолжая, не оборачиваясь, поглощать ватрушки и явно издеваясь надо мной.
– Ой, надо, дорогуша!! – тут же ответил ей не менее писклявый голос моего ученика, – Раз учитель решил тебя… откушать, значит, так тому и быть!.. Вот только не знаю, будет он тебя разогревать и мазать маслом или так, всухомятку сжует!..
Чашка со стуком опустилась на столик, и Юань-чу начала медленно оборачиваться ко мне.
Видимо, этот странный, противный голосок если не испугал, то весьма удивил «шутницу», так что медленный, я бы сказал – осторожный ее поворот, дал мне время развить свою шутку. Проведя ладонью перед своим лицом и пробормотав несколько коротких слов заклинания «Не своей Личины», я с довольной улыбкой дождался ее глаз. Наконец взгляд Юань-чу упал на мое преображенное лицо…
И тут она… завизжала!!!
Я думаю, что до главного здания усадьбы это визг, может быть и не долетел – все-таки расстояние было довольно значительным, но половину жителей Цуду он точно разбудил!
Когда воздух в груди Юань-чу кончился, и она поневоле замолчала, снова раздался голосок Поганца Сю:
– И не надо так орать, – недовольно пропищал он, – Он такого плохо модулированного крика твое мясо может коагулировать, и тогда оно станет ну очень невкусным. Неужели ты хочешь, чтобы мой господин все здесь заплевал?! А если хочешь дать выход своим чувствам, то лучше… пой!..
Это простое, казалось бы, предложение просто смело служанку с ее места, Буквально в одно мгновение она оказалась у дальней стены кухоньки. Причем девчонка с такой силой вжалась в эту стену, что я испугался, как бы она не продавила ее и не вывалилась наружу. Поэтому я, от всего сердца желая успокоить бедную девушку, с самым радушным видом… улыбнулся ей…
Окрестности потряс новый взрыв визга, причем, на этот раз в нем, по-видимому, была значительная ультразвуковая составляющая. Немедленно пробудилась вторая половина жителей Цуду, а также все имеющиеся в окрестностях собаки, которые не замедлили сообщить о своем пробуждении отчаянным лаем!
– Если ты заорешь еще раз, – угрожающе пропищал невидимый Поганец, – Мой учитель проглотит тебя целиком, даже не разжевав! Думаешь, это очень приятно, сидеть в полной темноте, постепенно растворяясь в желудочном соке?!
Эти слова дошли до сознания служанки, и она немедленно собралась разразиться новой порцией визга. Судя по вытаращенным глазам, широко распахнутому рту и глубочайшему вдоху, Юань-чу собиралась перещеголять самоё себя! Я совершенно растерялся и не знал, что мне сделать, чтобы ее успокоить, но в последний момент ко мне на помощь пришел… мудрый Фун Ку-цзы. За мгновение до того, как милая девушка собралась испустить новую неповторимую… трель, за моей спиной раздался его заспанный недовольной голос:
– Дорогая моя, ну кто же поет по ночам, да еще так громко?!
Девушка молнией метнулась вдоль стены кухоньки и через мгновение оказалась за спиной учителя. Ухватившись одной рукой за его ночную рубашку, она другой суматошно тыкала в мою сторону, что-то громко, но невнятно бормоча.
Фун Ку-цзы с трудом раскрыл глаза, посмотрел на меня, потом попытался повернуться в сторону Юань-чу, но это ему не удалось, она просто не дала ему это сделать, с невероятной силой удерживая старика между собой и мной. Учитель наконец-то немного проснулся и недовольно проговорил:
