Незамысловатые строчки крутились в голове человека. То была песня другой страны, не Шотландии и не Великобритании. Кажется, то русская песня, но кто ее поет (или, быть может, пел), вспомнить не удавалось. Человеку на крыше не удавалось вспомнить даже, в какой стране он родился, какой язык познал первым… Теперь он разговаривал на всех языках Земли, бывал во всех странах.
Где родился, где вырос, кем были его родители, какую жизнь вел прежде? Прежде, чем стать иным. Иногда всплывали воспоминания, но все они являлись подобно кошмарам, и каждый такой кошмар подстегивал на новый шаг. Шаг… Шаг неизвестно куда, неизвестно зачем, но кажущийся верным и точным. Песня продолжала тихонько шептать в голове; нет, она не имела никакого отношения к теперешней сущности сидящего на крыше человека, но казалась одним из малочисленных мостов, связывающих его с прошлым, с теми временами, когда он еще был человеком.
Когда он не был Вампиром.
И таких мостов становилось все меньше. Голова его кишела сонмом разных мыслей и ложных воспоминаний, ложных, ибо они принадлежат тем душам, что Вампир уже поглотил. И средь миллионов воспоминаний не хватало места для собственных.
"И когда же я окончательно стану вампиром?", спросил он когда-то охотницу Ордена Света, вскоре после заражения вирусом Зла. "Когда выпьешь человеческой крови", ответила она тогда. И он выпил. Мог бы, конечно, воздержаться и наверняка воздержался бы, зная последующие события. Но он не знал и потому выпил. Ведь вампиры не могут без крови, не могут без убийств. Даже самые «добрые» из них — те, что когда-то служили Ордену и Актарсису, даже они вынуждены убивать.
Когда-то давно, миллион лет назад его вовлекли в сложную игру, сделали пешкой, к ужасу и недоумению игроков вдруг обернувшейся ферзем. Пешкой, внезапно вышедшей из-под контроля и затеявшей новую игру по собственным правилам. Они сделали так, чтобы он обернулся в существо Тьмы, заставили его убивать людей и пить их кровь, заставили стать предателем и палачом. Но вместе с тем они открыли ему глаза: нет истинного Зла или истинного Добра, даже войны или противостояния как такового между ними нет и быть не может, как палка не может воевать сама с собой двумя своими концами, как день не может высказывать претензии ночи, а ночь — дню. Нет, светлые, темные — это одно и то же. Паразиты на теле человечества, реинкарнационные останки некогда живших людей, непостижимым образом воскресшие и объявившие себя особенными.
На собственном опыте Вампир убедился, как они могут вмешиваться в жизнь людей, коверкать ее, сминать подобно листу бумаги и выкидывать в мусорное ведро. Воспоминания убитых им вампиров разворачивали перед внутренним взором вовсе уж кошмарные картины расправ иных сущностей над людьми; Тьма не особенно церемонится, убирая со своего пути неугодных ей, но Свет использует те же самые средства. Даже теми же самыми руками: руками оборотней, вампиров и людей, слепо верующих, что каждое их действие направлено на победу Света и Добра… Тьфу! Какая победа, какой Свет? О каком добре может рассуждать астер, посылающий на убийство волка или упыря? Посылающий человека на смерть…
Туман уже полностью обволок замок. Стало холодно и тоскливо. Впрочем, Вампир не чувствовал холода, а тоска крепко въелась в его черную душу, слилась с ней в единое целое еще давно.
Когда-то он стал свидетелем смерти всех своих друзей. Он видел, как автоматные пули превратили молодых парней в фарш. Охотники Ордена Света держали те автоматы в своих руках.
Наверное, в тот самый момент все и началось. Не кончилось, а именно началось. Тоска от необратимости и безысходности заволокла разум и душу Вампира, вера в Добро испарилась, надежда на победу Света лопнула мыльным пузырем. Как может Свет победить Тьму, если и Свет, и Тьма суть одно и то же. Его друзья поверили в необходимость противостоять Яугону во имя Актарсиса, ибо думали, что такой путь чист и справедлив. Они пошли против своей сути, против Дьявола и вопреки устоявшемуся мировоззрению, однако погибли от пуль светлых. Ведь Тьма и Свет — одно и то же, лишь облаченное в разные одежды. Пойдя против одной из сторон, ты неминуемо идешь и против другой, об этом даже гипотеза Великого Коллапса толкует. Кто же знал, что уже тогда нужно было противостоять не половине одного целого, а всему целому сразу. Вероятно, поняв это, Вампир смог бы уберечь друзей, возможно, и не стал бы Вампиром, волей случая одолевшим Познавшего Кровь. Все пошло б по иному пути, и что на том пути, никому неизвестно. Лишь одно ясно точно: тот путь был бы не столь кровав, как нынешний.
Они хотели убить и его. Они заставили его пройти по кровавому пути убийств людей, вампиров и оборотней, а потом избавиться от него как от потенциально опасного противника. Но кое-что просчитали (хотя, зная подлую натуру светлых, более правдоподобно предположение, что и дальнейший ход событий они так же просчитали до мелочей), не учли в своих планах силы Познавшего. Проворонили появление нового демона, более сильного и могущественного. Демона, который вскоре войдет в Актарсис с легионом своих верных солдат.
Теперь Вампир знал, что бессмертие его отошло в историю, и связано то с невероятным событием, развивающимся стремительно, как грохочущая с горных склонов лавина. Вампир чувствовал проявление в Срединном мире точек входа. Чувствовал слияние миров. Чувствовал грядущие предсмертные крики людей, детский плач и причитания женщин. Ведь люди никогда не смогут жить с иными, с теми, кто на протяжении тысячелетий паразитировали на человечестве, играли с ним в свои игры, поддерживали собственное бессмертие душами умерших людей. Люди смогут жить рядом с нечистью — вампирами и оборотнями, — ибо нечисть никогда не претендовала на бессмертие, никогда не выходила за рамки однажды установленных правил, никогда по сути-то не отличалась от живых. Но с потусторонними сущностями люди не уживутся — это как пить дать. Будущее не за Актарсисом или Яугоном, не за демонами или астерами; будущее за Срединным миром, за Террисом, за людьми и теми, кто сможет найти с людьми общий язык. Нечисть — найдет, ведь веками она жила бок о бок с людьми. А прочие не смогут, потому что ни так называемое Добро, ни так называемое Зло не смогли доказать необходимость своего существования, а были обеспокоены лишь одним — поддержанием баланса энергий, дабы не развалиться без него.
Теперь настало новое время. Переломное для всех. Вампиры больше не будут сражаться ни на стороне Света, ни на стороне Тьмы. Вампиры, да и оборотни, судя по всему, ныне будут лишь сами за себя и за тех, кто жил в Срединном мире. Ведь Срединный мир — их исконный дом, в который вскоре хлынут грязные потоки потусторонних сил.
