Тем временем война шла полным ходом, и Рифальд рассчитывал через месяц-другой войти в столицу Тармана победителем. Поверженную страну ждали колоссальные преобразования. Гражданское население маг планировал уменьшить больше чем наполовину. В основном останутся только женщины, девушки и девочки — наложницы всегда нужны. А все мужчины, без исключения, подлежат уничтожению. Естественно, он предложит каждому из них шанс — стать Мертвым магом. А дальше все будет зависеть от того, как сильно человек стремится к власти.
На седьмой день эксперимента произошло событие, от которого Рифальд пришел в ярость. Сразу десять подопытных из разных групп отдали Владыке душу. Ругаясь на чем свет стоит, маг пытался найти ошибки, чтобы в дальнейшем их не допустить. Он перепроверял свои записи, сопоставлял произведенные действия с основной формулой получения Мертвого мага. И чем дальше Рифальд продвигался, тем понятней ему становилось, что отходить от изначального варианта нельзя. Как ни крути, а правила есть правила. Но тем не менее магистр не собирался отступать, у него даже и в мыслях не было прекратить мучения идиотов, на которых уже потрачено столько времени и сил.
День за днем проводил старик в подвальном помещении, ставшим в одночасье экспериментальным полигоном. Он почти перестал спать, работая как одержимый, истязая подопытных и наблюдая за полученными результатами. Глаза его стали красными от бессонницы, руки тряслись от усталости, но Рифальд не позволял себе отдыхать. Незаметно для самого себя он настолько увлекся экспериментом, что конечный результат уже не так сильно интересовал старика, как сам процесс. В воспаленном мозгу магистра рождались новые варианты создания Мертвого мага, а подопытные дохли, как мухи по осени, лишая его возможности добиться успеха. Чтобы обеспечить себя материалом для эксперимента, магистр отдал приказ набрать новых добровольцев.
Вечерело. Уставшие от долгой дороги и напряженного совещания люди разошлись отдыхать. Дракона лежала на поляне в полном одиночестве и размышляла. Одни мысли плавно переходили в другие. Ши'А думала о Найяр. Останься Хранительница на Арлиле, то война бы не вспыхнула, а, значит, магистр Рифальд не стал бы применять магию Мертвых. Вот и получается, что одна ошибка повлекла за собой другую и притянула кучу проблем.
Шаги за спиной отвлекли Мать Драконов от размышлений. Цейл уже скрылся за горизонтом, и на небосводе один за другим появились ночные спутники Арлила — луны Сихей и Сиул. В их приглушенном свете дракона разглядела фигуру отца Лазурия.
— Не помешаю? — поинтересовался старик.
— Вы хотели поговорить? — задала встречный вопрос Ши'А.
Маг кивнул. Он подошел поближе к Матери Драконов и сел на траву напротив нее.
— Я слушаю, — Ши'А положила лапу на лапу и пристально посмотрела на старика.
Находясь рядом с драконой, отец Лазурий чувствовал себя словно школьник перед строгой учительницей. Он набрал побольше воздуха и, задержав дыхание на пару секунд, с шумом выдохнул. Обе луны — Сихей и Сиул — придавали поляне таинственный вид. Отец Лазурий спокойным, ровным голосом стал рассказывать драконе о том, как мечтал встретиться с ней, о многолетних попытках осуществить задуманное, о жизни в Доме Веры, и о том, что движет Адептами. Ши'А слушала не перебивая, стараясь понять суть его слов. Увлекшись, старый маг, воодушевленно рассказывал, какую радость в сердцах Адептов вызвало появление Хранительницы, как он познакомился с Найяр. Старик поделился с Матерью Драконов своими мыслями о Коричневой Леди и доводами, что не все Хранители одинаковы.
Ши'А слушала его, где-то соглашаясь, а в чем-то оставаясь при своем мнении. Но чем дальше продвигался отец Лазурий в своих размышлениях, тем больше дракона понимала, насколько неправильным был ее поступок — отвернуться от Арлила. Внутренняя боль заглушила здравый разум, не позволила четко увидеть сложившуюся ситуацию. А ведь после гибели Аркмена она могла вернуться на Арлил и, запрятав глубоко в себя боль и горечь утраты, взять под контроль развитие социума и становление нового порядка. Тогда бы Орден Скорбного Дня не появился вовсе, и не пылали бы костры инквизиции, не раздавались бы в темных подвалах Доридора жуткие крики несчастных.
Ее боль и скорбь привели к тому, что на Арлиле в течение двух тысяч лет гибли невинные люди. Она допустила роковую ошибку, совершенно забыв одну из основных заповедей: если ты в ответе за жизни миллионов разумных — эмоции не должны брать верх над разумом!
Старик говорил вкрадчивым голосом, его слова звучали мягко, но для Ши'А они были словно холодный душ. Горячая волна стыда обожгла дракону с головы до хвоста. Мать Драконов поднялась с земли и низко склонила голову перед отцом Лазурием.
— Спасибо вам за урок. За то, что помогли осознать, какую ошибку я допустила.
Старый маг не ожидал, что его мысли произведут такое впечатление на Мать Драконов. Он растерялся и не знал что ответить. Рассказывая все это, он не преследовал какую-либо цель, не стремился обвинить в чем-то Ши'А. Он просто делился тем, что было на сердце.
— Теперь я знаю, что должна сделать, — Мать Драконов приняла гордую осанку и расправила перепончатые крылья. — Драконы возвращаются на Арлил! Время отчуждения закончилось, наступает новая эра.
Отец Лазурий вскрикнул и прикрыл ладонью рот. Вот чего он совсем не ожидал услышать, так этого. Душа старика ликовала — сбывается его мечта: люди и драконы вновь будут жить вместе. Он с любовью посмотрел на Ши'А. В свете лун дракона не очень четко видела лицо мага, но в полной мере чувствовала его состояние. Эмоциональное поле отца Лазурия сверкало и гудело от перенапряжения, переливаясь сотнями красок, но в какофонии цветных вспышек дракона сумела различить три темных пятна.
«Вот, опять, — напряглась Ши'А, — опять мелькает темная сторона. Не хочется ошибаться в Лазурии, ну никак он не тянет на роль Носителя. Надеюсь, что это недоразумение, которое он сможет объяснить».
— Отец Лазурий, откуда вам известно про магию Мертвых? — спросила напрямую дракона. — Мне кажется странным, что вы восприняли эти знания.
Старик не ожидал услышать такой вопрос. Он перестал улыбаться и немного растерянно посмотрел на Мать Драконов. Черные пятна в его эмополе увеличились в размерах и стали неистово пульсировать.
— Уважаемая Ши'А, а почему именно сейчас вы задали этот вопрос? — с долей обиды в голосе спросил старый маг.
— Потому что сейчас самый подходящий момент, — дракона продолжала наблюдать за поведением темных пятен эмополя отца Лазурия. — Только вы и я, один на один, можно говорить открыто. Все, что вы скажете, останется между нами.
