Тело резко потеряло вес, воздух со свистом вырвался из лёгких, а вдохнуть я не сумел. Над собой я почувствовал мысли инструктора. Если убрать все маты в мой адрес, то останутся только предлоги и союзы. Я раскинул руки в стороны, штопором уходя к земле и мне показалось, что воздух подхватил меня и принял в свои объятья. Это было так восхитительно, что весь остальной мир поблек. Только бесконечное голубое небо, движение в этом небе и его жизнь…
Прыгай… Прыгай… ПРЫГАЙ!!!
И вдруг пришло понимание… Я СЫН НЕБА. Небо, а не земля, мой дом! Но как же мне в нём остаться? Неведомая сила резко потащила меня вверх. Это парашют раскрылся сам. Схватившись за стропы я прикинул расстояние до земли. Около восьмисот метров. Управлять крылом было так удивительно легко, будто оно являлось частью моего тела, продолжением моих рук. Так, что можно успеть за то время, что мне осталось падать? Много! Обернувшись вокруг своей оси, я заставил крыло сделать воздушное сальто. Одно, другое, третье, мир закружился в бешеном танце, парашют был то с верху, то с боку, то снизу… Пока мои ноги не встретились с твёрдой землёй и я не покатился по ней, запутываясь в стропах и лёгкой ткани крыла.
Когда удалось остановиться, ко мне уже бежала куча народа. Матерящийся инструктор, Лида и те парни, которые прыгали первыми всё ещё были в воздухе. Последний прыгнул, первый приземлился… Меня тянуло обратно в небо, даже преследующие меня всегда звуки и образы чужих мыслей, казалось, притихли и поблекли.
Вторым, почти рядом со мной, приземлился инструктор. Аккуратно, не падая, на две ноги, почти мгновенно отстегнув парашют чтобы не протащило по земле. Четверка села удивительно слаженно, почти так же аккуратно как и инструктор. Не обязательно было читать мысли, чтобы увидеть отвисшие челюсти. Последней оказались Лида. И лицо у неё было такое счастливое…
Вокруг меня столпились люди, о чём-то переговариваясь. Я продолжал сидеть, мало что соображая.
— Вы когда-нибудь такое видели? И ни одной царапины…
— Сумасшедший… Он же мог умереть!
— Так не прыгают. Это не по правилам.
— Кто это человек?
— С какой планеты этот парень?
Сильная мужская рука легла на моё плечё.
— Эй, парень, у тебя всё хорошо?
Что-то в его голосе и мыслях показалось мне знакомым. Я поднял голову и увидел перед собой волевое загорелое лицо. Не может быть…
— Даня? — лицо мужчины удивленно вытянулось.
— Что ты здесь делаешь, папа?
— Я? Что ты здесь делаешь, сын?
— Прыгаю…
Мир вдруг поплыл перед глазами, закружился в феерическом танце и я потерял сознание.
…-Ты придешь… ты вернешься… вновь будешь с нами…
Да, я хочу вернуться. Но куда? И как?
— Если ты умрёшь как человек… Ловушка… Не сможешь к нам вернуться… Ты нужен нам…
Что же я должен сделать? И как?
— Прыгай… Правь небом… тело должно переродиться… чтобы дух остался невредим… Прыгай… Правь…
Очнулся я на диване в незнакомой комнате. Белый потолок, неопределённо-древестного цвета стены, стол, кресло, два стула, обшарпанный диван подомной… Стандартная картина. Кажется я скоро привыкну.
Никого не было. Я поднялся, скинув одеяло и влез в свои кроссовки, стоявшие рядом. Что, интересно, здесь делает папа? Я не видел его уже четыре года, после их с мамой развода и нашей ссоры. Мама уехала в Бразилию, к какой-то родственнице, с тех пор мы не общались друг с другом. Мать ничего не хотела слышать. Она до сих пор иногда пишет мне, по началу даже звонила. На её письма я никогда не отвечал. А когда звонила, единственными моими ответами было: «Да, мама. Нет, мама. Хорошо. Нормально» И всё это без проявления эмоций. Последний разговор закончился просьбой больше не звонить. С отцом я разговаривал по телефону, переписывался по Интернету, но на приглашения погостить, как и на его предложения приехать ко мне, я молчал. Отец все понимал и не приезжал. А вот теперь я встретил его здесь.
Дверь со скрипом открылась и вошел отец.
— Здравствуй, папа, — поприветствовал его я.
— И ты здравствуй, сынок, — ответил отец. — Ну, как ты?
Я видел его тревогу, его любовь и вину… Вину за что? Я попытался проникнуть в его мысли, но он тщательно скрывал их. Вот хитрый лис! Не смог скрыть чувства, но мысли и образы он научился скрывать давно и очень хорошо.
— Хорошо, папа, — я действительно чувствовал себя великолепно. — Очень хорошо.
— Правда? — отец улыбнулся. — Ты шесть лет не произносил таких слов, — он немного помолчал, потом осторожно спросил, — Даня, а ты… не пытаешься больше… ну…
— Умереть? Нет. Нет, я хочу жить! — воскликнул я, ибо это было так.
«Только не так, как ты думаешь, папа» — добавил я про себя.
— Это… замечательно, сынок, — рассмеялся отец. — И что же изменило твоё мнение? Или кто?
Улыбка сошла с моего лица и я серьёзно посмотрел на отца.
— Небо, папа. Я должен прыгать.
— Когда ты начал?
— Сегодня был первый раз.
— Что-о? И тебе дали крыло?
— Ну, им же я не сказал, что это первый раз…
Я лукаво улыбнулся и отец не стал ругаться.
— Что собираешься делать дальше?
— Папа, а сколько будет стоить прыгать весь день и всю ночь?
Самолёт поднимал меня в небо уже восьмой раз. Три раза с нами летали другие парашютисты. Шесть раз со мной прыгали отец и Лида. Седьмой полёт они оба пропустили. В восьмой со мной поднялась только Лида.
Солнце огромным красным шаром висело у самого горизонта, готовясь нырнуть за него. Небо было багрово-фиолетовым. Прекрасные зелёно-синие, желто-красные, фиолетово-синие тона неба завораживали.
— Я устала, Даньчик, — услышал я тихий голос Лиды. Говорила она достаточно громко, но её голосок был для меня едва слышим. — Сколько ещё мы будем прыгать?
— Я должен понять, — ответил я, не надеясь, что она услышит. — Я должен прыгать, пока не пойму…
— Я помогу, — ответила Лида, но не голос я услышал, а мысль.
Отвернувшись от окна, я увидел её глаза. Она стояла совсем рядом. Родная, любимая… Её губы были так близко, стоило только наклониться и… Незнакомая боль пронзила моё сердце. Я… чувствую?..
— Да… — она говорила очень тихо, но я услышал. — Теперь ты чувствуешь.
— Это… невыносимо…
— Потерпи…
Взгляд у неё был такой ясный и грустный, что я не выдержал и отвёл глаза.
— Когда приземлимся, возьмешь мою машину и езжай домой. Я отдам тебе ключи от машины и квартиры, и если тебе не трудно, дождись меня там.
— Нет, Дан, — тихо ответила она.
Меня немного удивляло то, что мы слышим друг друга, хотя над ухом надрывно ревели турбины самолёта. Но где-то в подсознании, таилась мысль о том, что только это общение является правильным. Что-то сродне телепатии.
