— Ты имеешь в виду книгу в моем рюкзаке?
Викрам пробежался по палатке на четвереньках и, остановившись возле Алифа, внимательно посмотрел на него.
— Ты хочешь сказать, что не знаешь, что это такое? — Он извлек из ниоткуда книгу Интисар и бросил ее на колени молодому человеку. — Мне это кажется странным, ведь кто-то уже снабдил ее для тебя примечаниями.
Алиф нахмурился, переводя взгляд от книги на Викрама и назад. Потом он осторожно раскрыл рукопись и перелистал несколько страниц, между ними он успел заметить желтые квадратики липучек-бумажек, исписанных аккуратным почерком Интисар.
— Наверное, она делала заметки для своих исследований, — пробормотал Алиф. — Ничего не понимаю. Девушка, которая передала мне эту книгу, сказала, что не хочет больше видеть меня. Зачем же ей отдавать навсегда что-то настолько важное и ценное, тем более что эта книга нужна была ей для работы?
Викрам резко и по-птичьи повернул голову:
— Может быть, она сделала это для того, чтобы книга не попала в чьи-то руки.
— Наверное. — Алиф поднес книгу поближе к свету и принялся читать первую страницу.
В давние времена королевством Кашмир управлял король по имени Тогрул. У него были сын и дочь, являвшиеся настоящим чудом своего времени. Принца звали Фарухрус, или Счастливый День, и его многие добродетели сделали юного героя знаменитым. Его сестра Фарухуаз, то есть Счастливая Гордость, считалась первой красавицей королевства. Короче говоря, сия принцесса была столь привлекательна и в то же время такая умница, что очаровывала всех мужчин, которые имели возможность хоть раз увидеть ее. Но любовь их была роковой, потому что кто-то из этих мужчин просто сходил с ума, а кто-то впадал в печаль и полное отчаяние, что постепенно приводило все к тому же безумию.
Тем не менее слухи о ее красоте распространились далеко на Восток, так что в скором времени послы из всех азиатских государств приехали в Кашмир, чтобы просить руки принцессы. Но незадолго до их приезда принцессе приснился странный сон, после чего все мужчины стали ей ненавистны. Ей снилось, будто бы олень попал в западню, но ему помогла лань и вызволила его из беды. Зато потом, когда сама лань попала в такую же ловушку, олень, вместо того чтобы помочь ей, убежал. Фарухуаз проснулась и была потрясена этим сном. Она поняла, что это была не простая фантазия ее мозга. Она поверила в то, что великий Кесайя, идол, которому поклонялись все в Кашмире, заинтересовался судьбой красавицы и через сон дал ей понять, что все мужчины по своей сути предатели. И за нежность и верность женщины они отплатят только лишь своей неблагодарностью.
— Дикость какая-то, — отреагировал Алиф, просматривая текст дальше. — После этого король попросил кормилицу своей дочери рассказывать Фарухуаз разные истории, чтобы она снова поверила в мужчин и выбрала одного из иноземных принцев себе в мужья. Это просто сборник старых сказок, как «Тысяча и одна ночь».
Дина поднялась и, пошатываясь, подошла к матрасу, на котором устроился Алиф. Она легла на него и сжалась в комочек, бережно прижимая к груди раненую руку.
— Глупец исключительной редкости, — прокомментировал Викрам. — «Тысяча и один день» — это не сборник сказок, недоумок ты этакий. И название это не случайное. Это инверсия, намек на «Ночи». Здесь скрыты параллельные знания моего народа, сохраненные на благо будущих поколений. Это не труд человеческий. Эту книгу наговорил джинн.
Алиф настоял на том, чтобы повесить в палатке большой кусок ткани и таким образом разделить ее на две половинки, пока Дина спала. Он разбудил ее и сообщил, что теперь она может устроиться поудобней, чтобы отдохнуть. Она согласилась на это только после того, как он твердо обещал ей не оставлять ее в палатке наедине с Викрамом. Она стала снимать обувь, и он оставил ее, перейдя на другую половину и опуская за собой кусок материи. Викрам сидел в противоположном углу с задумчивым видом и, вытянув ноги, потирал мохнатые пальцы.
— Лучше сразу скажи, если ей будет что-то грозить с твоей стороны, — предупредил Алиф. — И если ты меня обманешь, я сразу это почувствую. Несмотря на то что ты… не такой, как мы.
— У меня не было намерения насиловать твою подругу, — равнодушно ответил Викрам, выглядывая на улицу и осматривая притихший на ночь рынок. — Если я бы этого хотел, то уже давно все сделал.
Алифа передернуло. Похоже, Викрам этого даже не заметил, а только принялся принюхиваться к чему-то в темно-фиолетовом воздухе.
— Мне кажется, ты многое знаешь об этой книге «Альф Яум», — заговорил Алиф, нарушая напряженную тишину.
— Достаточно, чтобы оценить ее по достоинству.
— А что ты имел в виду, когда говорил о параллельных знаниях? Это касается джиннов, да?
— Почему это тебя так волнует? я сегодня столько всего наговорил, сколько за месяц не высказываю. Я уже устал перемалывать воздух. Обычно я это делаю с мясом.
Алиф чуть зубами не заскрипел от досады.
— Мне обязательно нужно это выяснить, — продолжал он. — У моей любимой девушки могут быть серьезные неприятности. Мне важно узнать, почему она посчитала необходимым передать эту книгу мне, хотя она нужна была ей самой. И к тому же она злилась на меня.
Викрам потянулся и встал на ноги.
— Может, она боялась, что ее застигнут с этой книгой. Ваши цензоры знают только один способ, как поступить с неугодной книгой.
Алиф отрицательно замотал головой:
— Цензорам наплевать на всякую фантастику и сказки, тем более древние. Они все равно ничего в них не понимают. Они считают, что это детское чтиво. Они бы, наверное, все умерли от удивления, если бы узнали, о чем на самом деле написаны «Хроники Нарнии».
— А ты читаешь много таких книг, маленький брат?
— Я ничего кроме них вообще не читаю.
— И ты их понимаешь?
Алиф бросил на Викрама резкий взгляд. Нижняя часть его туловища больше не казалась ему такой устрашающей, просто слияние звериного и человеческого, что-то знакомое, наверное, из другой жизни, память предков.
— Вы что же, сговорились с Диной, — начал он, — и решили вместе убедить меня в том, что я либо дурак, либо конченый атеист?
— Может, ты как раз и то и другое, вместе взятое, а вот девушка — нет. Она увидела меня сегодня, когда вы прогуливались по улице возле моей палатки. Я пытался проследить за вами. Большинство из Адамова племени, если ты помнишь, не могут видеть нас, если мы только сами не дадим им разрешения на это. И этот занавес слишком толстый. Например, когда ты идешь по Пустому Кварталу, тебе кажется, что там одна только пустыня — и все.
