Парни заржали, а он внутренне признал, что да, очень похоже. Жирики, эти степные зверьки, вообще-то незлобивы. Но семейство защищают отчаянно. Только их легко забивают палками. Маленькие они, жирики. Вот и у парней оглобля.
– Яха! – радовались Собаки. – Да ты теперь жена дурачка?! А ты знаешь, жена дурачка – это всех жена?
– Боже, да покарай наконец этих шакалов! – взвыл он так громко, что придурки разом заткнулись – и даже глянули в небо, опасаясь ответа. – Молчишь, с-скотина? – оскалился он в зловещей улыбке. – Хочешь чистыми ручками править? Ну, тогда я сам.
Он скинул с плеча сумку…
– Эй, легиньхи, надо и дурачка проучить! – опомнились Собаки. – Его тоже выгнали! А мы дальше погоним! А он один – и прута больше нет!
Он открыл потайной клапан и выдернул из сумки полицейскую саблю. Прицепил ее где-то за плечом – и уставился на тормознувших парней.
– Эре, деревенским запрещено иметь оружие! – тут же вспомнил мельников сын. – Мы тебя в полицию сдадим! Тебя повесят!
– Как вы мне надоели! – сообщил он доверительно. – Я вас сейчас убью.
– Дерстин, дай ему! – заорали мельниковы сыновья и расступились.
Деревенский силач набычился, подхватил дрын…
Он стремительно выхватил из сумки, из бокового кармашка, что-то длинное, распрямился, со свистом крутнул… Камень, противно жужжа, пролетел у лица мельникова сына, содрав кожу с уха.
– Промахнулся! – констатировал он недовольно и крутнул оружие снова.
– Вау-о-о-о!!! – оценил его меткость старший Собака.
– Как вы мне надоели! – заорал он. Глаза его бешено засверкали. – Я понял, почему меня потянуло на убийства! – грозно сообщил он внимающей аудитории. – Камни Тибета в крови моих близких! И их убили свои же, деревенские! Пошли против законов мироздания! Вы тоже?!
– Припадочный! – догадался наконец Собака.
– Одержимый! – поддакнул струхнувший мельников сын.
Эре прикрыл глаза и поднял бледное лицо к небу…
– Дом мой – Храм, осиянный светом!
Храм мой – дом-м-м!
Не мечтаю о царствии небесном —
Здесь живу – и стою на том!
Слова древней литании звучно раскатились по оврагу. Сверкнула обнаженная сталь…
Всё же хорошо умели бегать деревенские! Он гонял их по всему оврагу, пока не выгнал в поле. Остановился наверху, закинул саблю в ножны, снова крутнул свое странное оружие – вдали кто-то истошно взвыл.
Конь испуганно попятился, когда он приблизился. Степняк, что с него взять.
– Эре, ты чего? – не менее испуганно сказала Яха. – Это же я!
– Кажется, удалось их запугать, – спокойно сообщил он. Подхватил сумку, запрятал саблю куда-то в секретное отделение у самого дна, сложил ремни странного устройства и спрятал тоже.
– Я понял, почему они кувшины для молока в степь везли, – сказал он Яхе. – Аэростат сразу за поскотиной, отсюда уже видно. А там же армейская часть должна быть, если я хоть что-то понимаю в войне! Деревенские боятся мимо солдат стадо гонять. Вот и гоняют в степь, к Ирче. А это они на дневную дойку ехали. С оглоблей, блин… То-то бы им помогла эта оглобля против степняков! И уж тем более против солдат!
– Эре, – сказала вдруг Яха серьезно. – А я поняла. Это же ты убил полицейского. А говорил – бог. Обманывал?
– Шутил, – буркнул он неловко.
– Эре, тебе нельзя в деревню! – настойчиво сказала Яха. – Легиньхи саблю видели. Они тебя продадут полиции! А те сразу повесят!
– Это верно, – угрюмо признал он. – Засветился. Грохнут меня скоро – и привет, сопливая реинкарнация. Надоело!!!
– Зачем ты меня защищал? – осуждающе сказала Яха. – Жил бы себе спокойно. В город бы уехал. Теперь тебя убьют. А про меня Собаки расскажут, что я дурачка жена! А дурачка жена – всех жена. Вот зачем ты вступался?! Могли бы ускакать на коне!
– Вот из тебя наездница, как… – пробормотал он. – Ускакала бы она! Шагом еле держишься. Ладно, Яха, видно, судьбы наши не зря сплелись. В смысле, никак мне от тебя не отвязаться. Я буду немножко про себя рассказывать. Должна же ты меня хоть как-то понимать! Я – не тот, кого ты знаешь. Поняла?
Яха неуверенно кивнула. Да, она действительно что-то такое поняла.
– Я… Блин, про реинкарнации тут же ни фига никто не понимает. Я, в общем, словно сплю, понимаешь? Только – веками сплю! В разных телах, такое вот дело. И мне надо всегда помнить, кто я на самом деле. Это называется самоидентификация – да это не важно. А важно то, что я иногда просыпаюсь, в трудных случаях – совсем просыпаюсь, представляешь?! И вот тогда я – это действительно я! Ну вот и вступаюсь за справедливость, потому что я таков и есть. Блин, ну и объяснил! А попробовал бы кто без единого научного термина объяснить малограмотной девачке! Яха, ты хоть что-то поняла?
– Я поняла, – после долгого раздумья сказала Яха, чем его жутко удивила. – Только ты еще не сказал, кто ты на самом деле.
– О! – пораженно протянул он. – Ого. Представиться, в смысле? Да я много кто. Ну… Ну, ладно. Я Тэмиркул из племени горных кузнецов! Я – вольный дух степей, вечный судия Черный Аркан! Я – Кыррабалта Черный Топор, поставивший на дыбы половину мира, другую бросивший в пламя величайшего восстания! Я – Аспанбык, мститель-убийца бродячего клана, я Руфес и Шестак, я Йак из Ожерелья Океании, я вечный воин справедливости множества времен и миров!
Вспоминая былые имена, он несколько увлекся, и голос его громом разносился по оврагу. И остановился он, только увидев ошарашенное лицо Яхи. Кажется, она сложила наконец свои наблюдения в какую-то цельную картину!
– Я поняла! – сказала она, и странное сияние озарило ее вдохновенное лицо. – Поняла. Ты бог, спустившийся на землю, чтоб помогать беззащитным и вершить свой суд! И ты не обманывал – полицейского убил бог. Какая же я дура была, у тебя же само имя об этом говорит! Санниэре!
– Блин! – пробормотал он беспомощно. – Вы же здесь все еще и верующие! Блин, как же я забыл?!
– Эре…
Яха уставилась на него с таким восторженным обожанием, что он не выдержал и заорал:
– Яха, я не бог! Да ты посмотри на меня! Ну какой из меня бог?
Девачка испытующе вгляделась в его худое резкое лицо. Молчание опасно затянулось.
– Ну? – нетерпеливо спросил он.
– Бог! – уверенно признала Яха и ясно улыбнулась. – Эре, я…
– Ты, главное, никому больше этого не ляпни! – буркнул он, смиряясь с неизбежным. – Ладно, поехали. А то Собаки быстрее коня добегут и устроят нам встречу – с полицейской поддержкой!
– Поехали, – согласилась она, впервые с уверенностью в голосе. – А полиция… Что тебе полиция? Да, Эре?
