— Ему это приснилось?
— Все, что ему могло присниться, приснилось всем прорицателям, — пожимаю плечами. Как я не старался, ладони все равно вспотели, мысли нет-нет, да возвращались к кратким секундам, пока я это видел не нарисованное, а нормальное… мельком, почти мгновенно мелькнуло и исчезло, но все же… такого даже в кошмарах сложно увидеть.
— Ты ведь не думаешь, что это… на самом деле? Нет ведь?!
— Не знаю. Честно. С Эдитой поговори.
— Она со мной опять не разговаривает. Да и Заза сказал, что её нельзя волновать. Вот и я пытаюсь выяснить хоть что-то, как уж могу. Если тебе куда-то нужно, иди… Но если не торопишься, просто посиди со мной. Заза прав, я сейчас на грани нервного срыва. Опять. Давай просо поговорим, о чем угодно, только не об этом!
— Ладно, ладно…
* * *
Мне удалось уговорить его чуть поспать. Конечно, без капельки магии не обошлось, но Лег был настолько измучен, что даже не заметил этого. Я закрыл дверь с этой стороны, без определенной цели пошел вперед, до лестницы, спустился вниз. До автоматизма заученный маршрут. Я обнаружил, что стою перед дверью своего кабинета, небольшой комнатки со всем самым необходимым оборудованием.
Я постоял в задумчивости минуты три, развернулся и пошел навестить Лию.
Тонированное стекло ни пропускало ни капли света, даже самый слабый луч мог обжечь её. У нее все еще не наросла кожа, то, что покрывало слабые мышцы, смахивало на тонкую пленку розоватого цвета, рвущуюся от резких движений. Она была облеплена проводами, но я был категорически против иголок — и лекарям пришлось проявить фантазию. Трубки и провода образовывали с её телом некий общий слой, плавно переходя друг в друга. Это не вредило её организму, и было куда эффективнее. И это был единственный вариант для нее. Внутривенное питание, искусственное поддержание ритма сердца, импульсы, посылаемые проводками в мозг, она переведена полностью на кожное дыхание… Прежде чем войти к ней, надо было пройти через арку с заклинанием, стать таким же стерильным, как и все, что в этом кубе находилось.
Мне не нужными были глаза, за все это время я выучил, что где находиться. Про себя считая шаги, отмеряя расстояние, я подошел к ней. Я хотел к ней прикоснуться, но не мог — нельзя. Держа ладонь в паре сантиметров от её руки, я чувствовал жар, исходящий от нее.
Заза пошел на крайние меры. Вернее, это я настоял на этом. Мы на время пробудили в ней Огонь, как это недавно сделал Эл. Огонь — потрясающая мощь, глубоко не правы те, что думает что огонь может лишь разрушать. Он может исцелять… Может. Тело суккубы не предусмотрено для такого, но у нас не было выбора — слишком велико было заражение. Мы почти выжгли её изнутри… Заза жег, а я тут же залечивал… Мы сожгли её и восстановили заново, и неважно, что процессы были почти синхронны, но это страшный факт…
Последствия… она все еще слаба, слишком, и боль так велика, что выводить её и состояния анабиоза — слишком рискованно. Она будет жить, вопрос лишь в том, скоро ли начнут восстанавливаться кожные покровы и слизистые оболочки, и сумеем ли мы создать противоядие… Большая часть яда сгорела, но кое-что осталось… как будто мы впаяли его на генном уровне в её тело, даже огонь помочь не мог.
— Лия, — тихо начал я. Она слышала… я не мог видеть, но был уверен, что линия пульса на экране участилась, об этом мне сказало монотонное жужжание прибора. — Здравствуй.
Температура её тела повысилась на пару градусов. Она была рада.
— Мне нечем тебя обрадовать… Все опять наперекосяк. Вот только ты не можешь как всегда успокоить меня. Эл в очередной раз решил поиздеваться над нами… Ну, я тебе говорил о видении уже… ему тоже захотелось увидеть. Но он живой, хоть и посходил чуть с ума… У него тоже проснулся Огонь. Лия… помоги мне, прошу. Как-нибудь… хоть как-нибудь!
Градуса три вниз по шкале, зато пульс подскочил. Еще одно техно-магическое детище сказало мне, что зафиксировало только что слабую активность некоторых отделов головного мозга. Она словно думала, чем же она может мне помочь.
— Я не знаю, что я делаю… мучаю тебя! Зачем?! Может, это неправильно. С чего я взял, что я могу что-то изменить?! Я запутался… все мы запутались… Легор, Элергост — вот кому нужна помощь, а я тут тебе жалуюсь! Бедные ангелы… Лия, зачем они тоже лезут в эту кашу? Зачем? Зачем это все?
Она молчала, она не могла мне ответить. Но я и не ждал.
Прошло около часа, может, чуть больше, трудно ориентировать в темноте. Тихое шуршание, жужжание приборов уже перестало выделяться, мои уши привыкли к ним. Глаза — освоились в темноте, несмотря на полное отсутствие света, слабых зеленоватых лампочек было достаточно, чтобы начать различать контуры предметов.
Я настолько отвлекся, что перестал даже замечать шум за стеклом. Прошло наверное много времени, я не знаю точно, сколько. Но явно — много. Я бы посидел здесь еще, просто помолчал, смотря на ту, что в этом сумраке видеть не мог. И такими темпами меня точно бы начала есть совесть за то, что я сейчас тут прохлаждаюсь, а не пытаюсь создать лекарство! Так мне и надо, страдальцу хренову! Расслабился, вот и получай по мозгам!
Со слов прорицательницы Эдиты Ньютон
Конечно, если я понимала, зачем Эл сделал все это, это отнюдь не причины рассказывать это кому-то. Да и как же я могла не понимать, что с ним происходит? Но и сделать ничего не могла.
Я испугалась, увидев, что он изобразил на стене своей кровью… Я бы предпочла вообще никогда не видеть и не вспоминать об этом. Я меня был приказ — этакая ненавязчивая просьба — найти Домингу и передать это видение. Я это сделала. Потому что даже если бы он не был таким страшным, не послушаться его просто невозможно. Умеет он просить…
Я как и все думала, что Эл не сможет справиться с видением. Он по всем законам должен был отдать концы этой ночью, так и не проснувшись, не выйдя из транса. И почему же я все-таки это сделала? Хотите знать? А вам лишку не будет?!
В какой-то мере я была благодарна Зазе, что он оградил меня от ругани Легора, от его расспросов. Но мне нужно было попасть к ангелу, и на это было целых две причины.
Во-первых, я единственная из пифий, кто сейчас в состоянии вытащить сородича из транса. На случай если повторно Эл не проснется, он сейчас в таком состоянии, что постоянно пребывает между бредом и явью, его сон очень тесно перекликается с реальностью. Из этого состояния его надо вытащить не позднее завтрашнего дня. Раз он выжил, даже сумел уже проснуться один раз и оставить себе напоминание — значит, он один из нас. Шанс такого поворота событий был ничтожно мал, но уж коль так случилось, теперь ему нужна моя помощь в развитии способностей.
