Это её дом. Почему? Почему? Это было полем битвы? Отца наверняка убили. Почему? Ещё и сожгли особняк и всё вокруг. Это была нежить. Почему она это сделала? Почему эти солдаты пытались убить свою госпожу? Их заколдовали? Но они же сражались со скелетами. Кто те женщины, которых тоже убивали? Почему они одеты как Исарелла? Почему Исарелла одета как они? Почему? Как она сумела убежать?
Внезапно позади послышались какие-то шаги и девушка обернулась, увидев обеспокоенного крестьянина, который медленно идёт к ней. Дворянка повернулась обратно, выпустив из рук пепел. Хоть теперь они не кажутся такими бледными. Да и слёзы уже не текут. Она начала успокаиваться, но всё ещё не в силах принять то, что произошло.
— И ты тоже потеряла здесь кого-то? — печальным голосом спросил мужчина, остановившись в нескольких метрах позади. — Я услышал твой крик.
— Я потеряла всё, — дрожащим голосом ответила дворянка. Сейчас в ней не осталось какого-либо желания ставить себя выше всех. Теперь это не имеет смысла. Теперь ничто не имеет смысла. — Всё, что у меня было дорого в этой жизни.
— Понимаю, — крестьянин присел на основание статуи, держа вилы обеими руками. — Вчера здесь умер мой брат. Я с ним даже не попрощался перед походом. Чёртова нежить не щадит никого.
— Что с ним случилось?
— Солдаты говорят, скелет вспорол брюхо. Я так и не решился посмотреть на него. Пусть отмаливают. Ну а ты кого потеряла? Мужа? — его голос тихий и полон боли. Наконец-то этот человек нашёл, кто его поймёт.
— И отца, и возлюбленного. Мы ещё даже не женились, а его убил этот выскочка Лукас, — она сжала руку в кулак.
— Если ты вдруг не знала, то погибших увезли в город чтобы помолиться за упокоение их душ. Ты и твой отец не местные ведь?
— Наверное, уже нет, — тяжело признала девушка.
— А звали хоть как? Может, спрошу мужиков, не знают ли что с ним произошло, — крестьянин пожал плечами.
— Да, расспроси что стало с графом Августином де Форд, — голос дворянки стал слегка увереннее и перестал дрожать.
— Августин де Форд? Кто-то из приезжих рыцарей что ли? — удивился мужчина. Из-за плаща он не сразу понял что разговаривает не с простой девушкой.
— Это был его особняк. Он здесь жил, — печально уточнила Исарелла.
— А, этот де Форд, — опомнился крестьянин. — Так его же убили вампиры, а дочь, если не врёт легенда, обратили в исчадие ночи. Так это было лет триста назад и с тех пор здесь жили вампиры, которые время от времени устраивали кровавые набеги или похищали людей. Долго же люди молили прислать армию и наконец-то дождались когда эти упыри убили какого-то дворянина.
— Триста лет назад? — голос девушки сильно изменился. Он стал более твёрдым и на этот раз не растерянным. Словно её только что подменили или же она забыла всё, что увидела.
— Да, триста. Стоп, а ты кем будешь? — с непониманием произнёс собеседник, после чего оставил вилы и подошёл ближе, присев рядом и посмотрев на лицо дворянки.
Сразу же после этого его глаза открылись так широко, что вот-вот выпадут из глазниц, а на губах лишь безмолвный крик. Он упал на спину и стал отползать назад, после чего в суматохе поднялся и с криком побежал прочь. Исарелла же не поняла что происходит. Но этот запах, он такой… "Запах страха," — не осознавая того прошептала дворянка, медленно поворачиваясь за мужчиной. Воздух вокруг стал словно сгущаться, а вслед за крестьянином ведёт красная дымка. Пьянящий запах, который так и зовёт к себе. Девушка прикусила губы, но потом приоткрыла рот, облизав уста. И ещё удары. Слышны удары как по барабану в темпе сердечного ритма. Словно зверь на четвереньках она поползла за красным цветом среди чёрных очертаний окружения. И лишь пройдя так метров сто наконец-то поднялась на ноги и побежала ещё быстрее. Крик ужаса, как и запах, становится всё чётче и чётче. Вот уже видно красный силуэт, что бежит среди деревьев. Прыжок. Исарелла уже у него на спине и тот падает. Девушка же впивается в шею, обнажая заострённые зубы.
Сладкий пьянящий вкус. Он такой приятный, что можно пить вечно. Вкусно. Как же вкусно. Невозможно остановиться. В мире нет ничего лучше. Тепло. Умиротворение. Глаза сами закрылись, а девушка обняла мужчину, лежа сверху на нём. Он уже не издаёт каких-либо звуков. И ему приятно так же, как дворянке. Кто бы мог подумать, что крестьяне такие вкусные. Хорошо.
Но красная пелена перед глазами развеялась и девушка отпустила свою жертву. Она… Она только что убила его? Что это было? Исарелла в ужасе отползла от тела мужчины, прислонившись спиной к дереву. Он же только что был живой. Они были у особняка, а далее всё как во сне. И такой сладкий вкус на губах. Девушка вытерла уста рукой увидела, что они все в крови. Что? Нет-нет-нет! Это сделала не она! Это кто-то другой. Она так не могла. Дворянка со страхом побежала от трупа мужчины обратно к пепелищу.
Прибежала и сразу же бросилась к сараю, который почему-то уцелел. Двери выбиты снаружи. Это был склад с оружием, судя по ржавым и погнутым мечам, что остались. А так же на полу разбитое зеркало. Девушка упала пред ним на колени и схватила самый большой кусок, начав разглядывать себя. Кожа на лице тоже бледная, как у мертвеца. А глаза красные и в них видна какая-то лёгкая алая дымка, которая совсем незаметна на свету. Исарелла ужаснулась и выпустила осколок из рук. Он упал и разбился. Несколько секунд она смотрела на эти кусочки, после чего решилась всё же взять другой, пусть уже не такой большой. Дворянка приоткрыла рот и увидела, что её зубы заострённые, как у какого-то чудища, но при этом размером с обычные человеческие. Вспомнив про раны, она нащупала порез на одежде, отодвинула ткань и… И ничего не увидела. Раны просто исчезли, словно их никогда не было. Это что же получается?
Девушка положила этот кусочек зеркала и прислонилась спиной к стене, прижав колени к груди. Это что же получается? На глазах снова показались слёзы. Три сотни лет назад убили её отца — графа Августина де Форд. Триста лет назад к ней в спальню пришёл Лукас. Это был не сон и не бредни. А этот крестьянин? Он не желал дворянке зла, но она его убила. Почему? Она этого не хотела. А кровь на губах такая сладкая. Как это могло случится? "Я… — тихо прошептала. — Я н-не ж-живая. Я — м-монстр," — её голос дрожит. Теперь всё складывается в единую картину. Всё становится понятным: солдаты, желавшие ей смерти, нежить, домик на берегу, раны, образы. Руки трясутся, а в голове хаос. Но вот пролетела в её сознании мысль: "Я давно умерла". Эти три слова затмили собой всё. Близится вечер. Нужно ли куда-то идти? Да, нужно. Вдруг сюда вернутся? Второй раз умирать не хочется. Но и убивать людей тоже. Они, конечно, ничтожная чернь и их жизнь ничего не стоит, но это уже слишком.
Исарелла собралась мыслями и вышла наружу, посмотрев на солнце, что еле видно из-за деревьев. Ещё часа два и начнутся сумерки. Что же делать? Куда идти? Глубже в лес? Нет, что там делать? Возможно, стоит осмотреться в округе. Этот крестьянин наверняка бежал за помощью в сторону деревни или чего-то ещё. Как бы не было противно осознавать, но нужно поговорить с людьми и расспросить их. Правда как это сделать если видно глаза и зубы? Не, изощряться ради такого она не станет. Неблагодарное это дело. Но спрятать свою внешность всё же нужно.
Осмотрев пепелище, девушка приметила для себя красно-синий штандарт, что развевается на ветру. Его оставили как знак победы? Его оставили как знак победы на сожжённом доме своей госпожи? Это возмутительно! До чего же они лицемерны! Вампирша, как уже стала понятна её истинная сущность, сорвала этот штандарт с флагштока, вытащила из сапога нож и отрезала от него широкую полоску без символики. Лишь золотистая полоска на краю, но это хоть немного добавляет красоты. Девушка надела эту повязку, завязав её за затылком. Теперь это хоть прикрывает нос и рот. Правда что делать с глазами непонятно. Ещё и тучи собираются на дождь. Неприятно.
Ещё раз осмотрев пепелище, Исарелла не нашла ещё чего-либо полезного и пошла к трупу того крестьянина. Его нужно спрятать или ещё что-то сделать. Пусть люди думают, что всех вампиров уже убили.
