— Дед, ты что, и этого выходить хочешь?! Зачем он нам, ведь это он папку подбивал на выпивку?! Да и дорого это — двоих кормить.
Дед почесал затылок и сказал задумчиво:
— Да, с энтим будет потяжельше. Но я не могу яго бросить, ведь он пришел сам, а значит — так надо. Нельзя Маринка бросать тех, кто просит помочи — будь та жавотное какое, али человек, все добро потом к табе и возвратится.
Потом вздохнул тяжело и добавил:
— Ты прости маня, девочка, ведь и табе придется не сладко.
Маринка смотрела на него и удивлялась. Ведь сейчас она была очень счастлива: папа поправлялся, всегда была еда, ее теперь не отдадут в детский дом, у нее была семья, где о ней заботились. А работать она привыкла: иногда за еду мыла площадки в подъезде, сидела с соседскими детьми, помогала убирать их квартиры. Теперь она все делает не ради еды, а ради семьи. Теперь у нее как у всех, все в порядке. Но, главное, ушла из жизни тревога.
Дед легко перенес Коляна в ванну, тот как видно уже ничего не понимал. Вода была цвета нефти, дед менял ее пять раз. Извели кучу шампуня, кожу драили пемзой, пока она не приобрела тот первозданно розовый цвет. Расстелив простынь прямо в коридоре на полу, дед положил туда Коляна и вытер его насухо. Голый Колян был похож на живой скелет, что стоял в кабинете биологии у Маринки в школе. Видно было, что жизни ему осталось совсем немного. На синюшном лице сияла счастливая улыбка, он как будто чувствовал все то блаженство, которое испытывает нормальный человек после бани. Дед уложил его в комнате рядом с отцом на раскладушке.
— Да, прядется кликать Аллочку. Мене одному их не потянуть. Тело-то я вылячу, а как быть с душою?
Маринка не задавала лишних вопросов. Она с обожанием смотрела на деда и знала: что бы он ни сделал — это будет самое правильное. В ее жизни появился авторитет.
Целую неделю отец и Колян были как будто в забытье. Они принимали еду с ложечки, при этом ни на что не реагируя, а все остальное время спали. Дед говорил, что важно их не передержать, поскольку мышцам нужна нагрузка, а то придется их заново учить ходить. Дед щупал им мышцы, каждый день натирал их пахучей мазью и ждал Аллочку. Как он сообщил Аллочке, что он ее ждет, Маринка не знала, дед никуда не выходил, а телефон был отключен за неуплату. Правда, когда дед приехал, он дал ей денег, и Маринка оплатила и квартиру и телефон, но его пока не включили.
Маринка тоже поправилась и стала походить на обыкновенную девочку — чистенькую и ухоженную. Клавочка, давняя подруга отца, помогла купить Маринке новую одежду, сводила девочку в парикмахерскую и вообще всячески им помогала, ведь одинокие мужики на дорогах не валяются, вдруг у деда что-то и выйдет, будет Васенька непьющий. Глядишь, и ей улыбнется счастье.
Слезы душили ее. Взглянув на часы, она в ужасе обнаружила, что уже два часа. Ну, где же он? Странно, но Маринка никогда не думала о том, что он там с кем-то. Когда Сережа задерживался, ей казалось, что он в беде.
Господи, молила она, только бы живой, пусть с кем угодно он сейчас, но, пожалуйста, Господи, пусть он будет живой! Она так много в жизни теряла. Только не его, Господи! Она уже и не вспоминала те обиды, которые получала ежедневно. Маринка чувствовала, что ужас овладевает всем ее существом. В этот момент она понимала, насколько сильно любила этого человека. Пусть уходит к кому угодно, но только бы он был жив. Можно исправить все, кроме смерти. Она в панике металась по комнате. Кот, казалось, все понимал. Глаза у него были грустные, он видел, как ей тяжело, но помочь никак не мог. В подъезде изредка хлопали дверцы лифта. Они давали ей передышку в панике. Она с надеждой прислушивалась: может это Сережка? Но потом паника возвращалась с новой силой. Господи, как она страдала! Нет, надо как-то остановиться, но как взять себя в руки? Все, она подождет до двух и будет его искать. Маринка еще не знала, как будет это делать, но это решение дало ей возможность рассуждать спокойно. А если он сейчас с другой? Ведь надо что-то делать, так дальше жить нельзя. Надо дать ему свободу и заняться собой. Нельзя так зацикливаться на одном мужчине, надо искать замену. Тем более, что труда это не составляло никакого. А как же дети? Ведь Сережка их отец. Но нужны ли они ему сейчас? Ведь практически он предает и их. Маринка еще не знала, как она без любви будет делить свою постель с другим. Подруги говорят, что любовь — это просто выдумки. Но ведь она любит. Мысль о том, что она будет отдаваться другому мужчине, вызывала омерзение. Мороз прошел по телу. Она накинула на плечи теплый плед, который совершенно не согревал ее сейчас. Маринка бегала по комнате, иногда замирала у окна, тревожно вглядываясь в темноту.
— Я не могу так жить, не могу.
Маринка заговорила вслух, но тихо, чтобы дети не услышали ее:
— Завтра я попробуют кого-нибудь найти. Завтра… Если Сережа не в беде, то это случиться завтра. Вон Светка говорит, что сразу становиться легче, как смотрит на своего рогоносца и ей уже все равно, когда он приходит домой и с кем он. А мысли только о Димочке. Дети с няней и прекрасно себя чувствуют. Скандалы исчезли, ее благоверный думает, что Светка на фитнесе, или у косметолога, а она в постели у Димочки.
Вдруг она услышала, как хлопнула дверь лифта, кажется, на их этаже. Она подбежала к двери и прислушалась. Нет, все напрасно. Маринка опустилась на корточки и опять горько заплакала.
Нет, все решено, ведь смогла же Светка, и я смогу. Она рассказывала, что получить столько удовольствия можно только с любовником. Димочка знает, что эта девочка создана только для постели, и он с ней неутомим. Маринка слушала эти рассказы, и ей даже не верилось, что для того, чтобы доставить Светке удовольствие, Димочка готовит ее очень долго, он научил любить прелюдию. Половой акт он умеет затягивать до тех пор, пока Светка не получит все, что хочет. У них с Сережей это все стало скучно и не интересно. Когда же она последний раз кончала? Она этого уже и не помнит. Все время приходится притворяться. Ей кажется, что у них в постели лежит еще кто-то третий, очевидно, очередная любовница Сережи. Она знает, что Сережа мечтает о групповом сексе. Это просто вызывает у Маринки тошноту. Приходится терпеть всю белиберду, что он шепчет на ухо и делать вид, что ее это очень возбуждает. Зачем она все это делает? Зачем терпит? Да, она боится, что он просто уйдет к другой, если в постели она будет не на высоте. Она боится, что сравнение будет не в ее пользу. От двери тянуло сквозняком. Она поднялась, медленно прошла в комнату. На стене висела их фотография. Маринка остановилась возле нее, погладила пальцем лицо Сережи. На фотографии он выглядел таким счастливым. Сейчас в их доме совершенно не звучит смех. Прямо как в детстве, когда умирал ее братик Мишенька. А сейчас умирает ее любовь.
