Последний из оставшихся гвардейцев к этому мгновению уже взмахнул своим факелом.
Дрю попытался увернуться, но не успел, и гвардеец ткнул его горящим факелом прямо в лицо. Яркое пламя ослепило Дрю, на его голову посыпались искры, запахло паленой шерстью, горло забило едким дымом. Дрю отлично знал, насколько опасен огонь, сам не раз видел, что происходит с опаленными пламенем оборотнями, даже несмотря на их волшебные способности залечивать свои раны. Дрю поднял руку, пытаясь предплечьем смахнуть огонь со своих глаз, но безуспешно – он по-прежнему не видел ничего, кроме белого слепящего сияния. Волк отскочил назад, а гвардеец Льва перехватил инициативу в свои руки.
– Неужели это правда? Легендарный Волк, гроза моих хозяев, здесь, в Олл Холлоуз Бей? И этот Волк испугался небольшого огонька?
Солдат ткнул факелом в развороченный живот ослепленного Волка. Прикоснувшись к окровавленным внутренностям, факел зашипел. Солдат сильнее прижал горящий факел к животу Волка, и Дрю застонал от боли. Красный плащ отступил назад, полез пальцами за воротник своей стальной нагрудной пластины, а другой рукой размахивал горящим факелом, не позволяя оглушенному от боли Волку приблизиться к себе.
– Представляю, что теперь будут обо мне говорить! – с диким хохотом воскликнул солдат. – О сержанте Крамере, человеке, который поймал самого Волка!
Он торжествующе хмыкнул, вытащил из-за ворота своей нагрудной пластины подвешенный на кожаной тесемке сигнальный свисток и потянул его к губам. Другой рукой гвардеец ткнул в сторону вымазанного в смоле юноши, прикованного к деревянной раме.
Но пламя не коснулось несчастного юноши, движение руки гвардейца прервал короткий удар, который нанес по ней своим топориком Южник. Отрубленная рука вместе с зажатым в ней факелом упала в грязь, Крамер в ужасе завопил. Его крик оборвался, когда обух топорика ударил Крамера в висок.
Уитли подбежала к Дрю, обхватила ладонями его быстро трансформирующееся лицо. Темная обожженная шерсть исчезала, вытянутая волчья морда укорачивалась, показалась красная воспаленная кожа. Толстые мощные клыки втянулись в десны, словно сделанная из слоновой кости решетка крепостной стены. Погасли желтые глаза, и страшный вервольф снова превратился в юношу с Холодного побережья. Дрю заморгал, пытаясь сфокусировать взгляд на своей подруге.
– Ну вот тебе раз, проскочили незамеченными, называется, – прошептала Уитли, осторожно сметая обожженные волосы с глаз Дрю. Юный вервольф попытался улыбнуться, морщась от прикосновений ее пальцев.
– Я думал, ты меня уже достаточно хорошо изучила, – сказал он. – Я не лучший в мире зритель.
На глазах стоявших чуть в отдалении рыбаков цыган ударами своего топора расколол деревянные колодки, обхватил рукой измазанного смолой юношу, помог ему подняться на ноги.
– Они сказали, что ты человек Волка, парень? – сказал Южник. – Так это было или нет, не знаю, но теперь ты точно с нами.
Один из рыбаков подбежал к ним и воскликнул, бешено размахивая руками:
– Торопитесь! Стукачи мигом донесут Красным плащам о том, что здесь произошло. Очень скоро сюда нагрянет целая туча гвардейцев.
Уитли оглянулась по сторонам, увидела прильнувшие к оконным стеклам любопытные лица, услышала в отдалении крики – это звали на помощь стражники.
– Есть шанс на то, что Виолка согласится пораньше снять с якоря свой «Удачный выстрел»? – спросила Южника Уитли.
– Это будет зависеть от ее настроения, – ответил цыган и продолжил, обращаясь теперь к рыбаку: – Веди нас, приятель, показывай дорогу.
Уитли двинулась было вслед за Южником и спасенным юношей, которых рыбак повел куда-то в глубину доков, но остановилась, когда почувствовала, что Дрю остался на месте. Прикрыв свое лицо здоровой рукой, он по-прежнему стоял возле разбитых деревянных колодок. Уитли мигом вернулась к нему, взяла Дрю за руку.
– Поспеши, Дрю. Нам нельзя терять ни секунды.
– Поверь, я тоже не хочу здесь задерживаться, но… – Он повернул к Уитли свое залитое слезами лицо, и она увидела его покрасневшие невидящие глаза. – Я ослеп.
Босые ноги шлепали по холодным каменным плитам, и каждый шаг приближал его к вершине башни. Лунный свет отражался от темных стен, окружавших винтовую лестницу, чем ближе к крыше, тем отчетливее проступал рисунок кирпичной кладки. Уставшие ноги продолжали поднимать его все выше и выше, они механически двигались сами по себе, вели к усыпанному звездами небу. Заменявшая перила веревка проходила прямо сквозь ладонь его почерневшей руки, похожие на кости скелета пальцы хватались за нее, помогали подтягиваться, чтобы преодолеть подъем, остававшийся до вершины Костяной башни.
Там, на вершине, налетел порыв ветра, погнал его к самому краю. Гремел плохо закрепленный на парапете башни проржавевший штырь громоотвода. Гектору хотелось верить, что все это происходит с ним лишь во сне, но скрип железного штыря, ветер, холод – все это было до тошноты, до боли реальным. Он чувствовал острый, свежий запах льда, доносимый ветром с далеких заснеженных гор. К нему примешивался запах крови и дыма, ощущалось холодное, пронизывающее насквозь дыхание зимы.
Он подошел еще ближе к краю и остановился, когда внезапно перед ним открылся город Айсгарден.
На юге полыхало пламя – армия Льва штурмовала укрепления Белого Медведя. Поле боя охватывало и склоны гор Уайтпикс, здесь ледяные поля подтаяли и превратились в потоки грязной шуги – сама приближающаяся весна помогала бастийцам наступать на Айсгарден. В стороне Дурных Земель – Бедлендс – горели походные костры, там стояла лагерем могучая армия Лукаса. Ближе к Айсгардену прилепился лагерь осажденных верлордов – Медведей, здесь костров было намного меньше. На этом лагере взгляд Гектора не стал задерживаться, не эти враги были причиной его ночной вылазки.
Гектор поднял свою правую ногу, опустил ее на белый парапет башни. Кирпичная кладка под голой ступней была шершавой, неровной, слишком реалистичной для сна. «Нет, это всего лишь сон», – постарался убедить себя Гектор, но тут же почувствовал непреодолимое желание поднять вторую ногу и подняться на парапет. Налетел новый порыв ветра.
«Я хочу проснуться. Немедленно», – сказал самому себе Гектор, приказывая своему подсознанию освободиться от этого мучительного кошмара. Но кошмар и не думал отпускать его из своих холодных лап. Правая нога Гектора выпрямилась, левая поднялась, и теперь он стоял на самом краю башни. Гектор посмотрел вниз, пальцы его босых ног обхватили краешек парапета, прямо под ним разверзлась бездна. Гектора замутило – он с детства боялся высоты. Сжалось и защемило сердце. Колени Гектора задрожали, налетел новый порыв ветра, принялся настойчиво подталкивать его вперед, вперед…
