— Да, да… — посерьезнел тот. — Чтоб вся степная вольница безоговорочно признала власть Хана, надобно Владивою проявить себя не только искусным бойцом, но и атаманом — мудрым и удачливым. Одним словом, поход нужен…
— А ведь верно гуторит, Шило, — пробормотало сразу несколько голосов. — Должен Ханджар показать себя воинам в деле. Иначе, найдутся среди наших башибузуков и сомневающиеся… Особенно, когда смерть им в глаза заглянет…
— Дельный совет, — произнес негромко Медведь, на правах есаула сидящий по левую руку от Владивоя. — Подумай над этим, барон. Уверен, желающих встать под твой бунчук, будет больше, чем надо. Отберем самых лучших. А после похода, организуем из них твою личную гвардию. Знамения и клятвы, это хорошо, а полсотни верных только тебе воинов, никогда не мешает. Да ты, небось, и сам это не хуже меня знаешь.
Владивой понимал, что ему и в самом деле не помешает показать себя грамотным, удачливым командиром. Он поднялся и, уже хотел было огласить атаманам о принятом решении, но не успел.
— День добрый, честной компании… — негромкий и знакомый каждому, присутствующему здесь, старческий голос, донесшийся от двери, привлек общее внимание вернее самого заполошного ора. — Что-то тихо тут у вас, атаманы?.. На площади и то веселье оживленнее…
В дверях, опираясь на дорожный посох, стоял известный всей Степи, слепой провидец Али Джагар ибн Островид.
— Я тут слышал, вы Ханджара на поход подбиваете… — продолжил он все так же негромко, неторопливо приближаясь к столу. Прислужницы быстро поставили еще один стул и, почтительно подвели к нему старца.
Куренные только переглянулись. А с другой стороны, чему удивляться? На то он и провидец.
— Простите, атаманы, но должен этому воспрепятствовать.
— Почему? — за всех сразу спросил Владивой, и сам не ожидающий старика в гости.
— Да все потому, Ханджар, что тебя дела гораздо более важные, чем захват дюжины селянок ждут, — ворчливо и чуть ли не с упреком ответил Островид. — А вы, атаманы, не печальтесь. Не минует и двух седмиц, как весь Зелен-Лог будет доступен степным воинам, как связанная пленница.
— Твои слова, Али Джагар, всегда сбываются, — будучи летами не очень-то и моложе провидца, скарбничий Лунь не испытывал к старцу столь благоговейного трепета, как более молодые атаманы. — Но позволь мне усомниться и спросить: как такое возможно?
— Человеку свойственно сомневаться, в этом нет ничего предосудительного, — здраво заметил Островид. — А секрет прост: вскоре на земли королевства придут другие враги. И Беляне придется отправить к Бобруйску все свои войска. В замках да городах останутся только бабы, дети да старики, не способные оказать никакого сопротивления…
Куренные атаманы переглянулись. Кто недоуменно, кто растерянно, а кто и с хищным блеском в глазах. Подобного известия не ожидал никто.
— Бобруйск? — переспросил Шило. — Это значит, что на Зелен-Лог нападут северяне? Орден серых братьев?! Но как же они Пролив сумеют переплыть?.. Прости Али Джагар, если бы это было возможно, островитяне давно подмяли бы под себя королевство. Сразу после Моровицы…
— Ну, все в этом мире когда-нибудь, раньше или позже случается. Даже самое невероятное и невозможное.
— И все же?
— Вообще-то я провидец, а не мудрец, но скорее всего, это может случиться из-за того что, удерживающий Темна в заточении, кокон слабеет. И я думаю: это именно чернокнижник сумеет устроить так, чтоб боевые суда Объединенного княжества преодолели воды Пролива.
— Невероятно… — таким был общий смысл, многоголосого гомона, возникшего в светлице.
— А теперь, прошу простить мою бесцеремонность, братья атаманы, — как бы смущенно прокашлялся старец, — но мне необходимо переговорить с Ханджаром, с глазу на…, вернее… — он указал на свои закрытые веки, — нос к носу. О важности предстоящего разговора, можете судить хотя бы по тому, что я сам поспешил в Кара-Кермен, а не стал дожидаться его приезда.
— Конечно, конечно, — заторопились куренные, словно приструненные старшим новики. — Как ни понимать…
— Далеко не уходите… — бросил провидец им вслед. — Проветритесь чуток и возвращайтесь к столу. Я не отниму у Ханджара много времени, а бросать такое великолепное пиршество в самом разгаре, грех и неуважение к Ладе и Роду.
Но как только дверь закрылась за последним атаманом, облик и голос Островида изменился до неузнаваемости. Вернее, Владивой с легкостью узнал своего давешнего странного ночного гостя — Артаса.
— Ну, что, барон? — без предисловия спросил тот. — Помнишь наш уговор? Готов исполнить свою часть? Надеюсь, я нынче не зря тебе с небес громыхал?
— Уже? — только и смог спросить Владивой, ощущая неприятное посасывание в области подвздошной кости. — Прямо сейчас?
— Нет, до полуночи можешь веселиться, ну а потом седлай коня и скачи в степь. В любую сторону, я сам тебя, как достаточно удалишься от города, подхвачу и в нужное место доставлю. Еды прихвати, питья… Дня на два-три. Точнее сказать не могу, но, похоже, супротивник твой вот-вот к Ущелью Снов подойдет. И я очень расстроюсь, если он сумеет пройти в Запретные Земли. Надеюсь, мы понимаем друг друга, господин барон?
— Да.
— Вот и отлично… — усмехнулся Артас. — Тогда я опять слепцом побуду, еще немного… Слышу, кошевые обратно к столу торопятся. Похоже, от новостей моих, атаманы мигом протрезвели.
— А ты серьезно, о нападении на Зелен-Лог? Или так просто?
— Стал бы я выдумывать подобные мелочи. Нападут, нападут. Можешь не сомневаться. Кстати, заодно, подумай: кем тебе дальше быть? Повелителем Степи или первым в истории королем Зелен-Лога? Трон королевства во многом зависит от того, куда развернуться острия харцызких сабель. А после того, как конница Ханджара сбросит врага в Пролив, кто сможет воспротивиться твоей воле? Хоть на себя корону напяливай, хоть вместе с королевой тащи под венец, а потом и в опочивальню. Беляна, сказывают, очень даже ничего бабенка.
Отчего мир устроен так странно, что родственные чувства становятся тем крепче, чем большее расстояние разделяет близких людей? Живя в Бобруйске, Ладислав никогда не испытывал особой любви к старшей сестре и, уж тем более, к ее мужу Ярославу, урожденному Зеленому Медведю. Но сейчас, увидев вымахнувшую из ворот небольшую кавалькаду, король почувствовал несвойственное ему умиление. Не глазами, а сердцем распознав впереди десятка всадников огромного Ярослава и обоих племянников — Маковея и Лебедяна. Умом понимая, что сестры Светланы среди встречающих нет и быть не может, он продолжал пристально вглядываться в приближающуюся группу. Не в силах побороть нахлынувшие чувства.
