– Как ты установила это, о матушка? – спросил огорченный Салах-ад-Дин.
– Она из тех женщин, в чьей натуре господствует желчь и черная желчь, а такие женщины не любят обильных совокуплений, – объяснила аз-Завахи, – и она будет стенать, и жаловаться, и избегать ложа. А сказано в книгах ученых врачей, что для тех мужчин и женщин, у кого в теле властвует желчь, лучше всего совокупляться один раз в месяц. А в твоем теле, о дитя, властвуют кровь и слизь, так что тебе нужно делать это чаще. И все мудрецы и лекари сошлись во мнении о том, что всякая невзгода, поражающая род человеческий, уходит своими корнями в совокупление.
– Ты права, о матушка, – сказал на это царевич, – но как же нам быть?
– Я уже позаботилась об этом, о царевич, о дитя! – воскликнула аз-Завахи. – Ведь ты играл на моих коленях, и ты мне дороже родного, о царевич! И узнав про такие свойства Анис аль-Джалис, я поспешила к евнухам, которым было поручено найти для тебя прекраснейшую рабыню, и сказала им: «О простаки, вы позволили обмануть себя ловкому купцу, из тех купцов, что ухитряются продать худощавых девушек за пышнобедрых, а пузатых – за стройных, подкрашивают голубые глаза под черные, румянят желтые щеки, а если покупатель зазевается, могут продать ему мальчика вместо девушки! И эти торговцы рабынями говорят между собой, что четверть дирхема, потраченная на хенну для окраски волос, делает девушку дороже на сто дирхемов!» И они упали мне в ноги и умоляли, чтобы я не донесла на них царю, твоему отцу, да хранит его Аллах. И сердце мое сжалилось, и я сказала им: «Поднимитесь, о презренные, ваше дело останется скрытым!» – и не пошла, и не рассказала царю об их проступке. А поскольку мне стало жалко тебя, о царевич, я сама взялась за дело и нашла тебе женщину, рядом с которой Анис аль-Джалис – как верблюжья колючка рядом с розой.
– Где же эта женщина, о матушка? – спросил Салах-эд-Дин. – Можно ли купить ее для меня?
– Она – свободная, и посетит тебя только по своей воле и по твоей воле, – отвечала аз-Завахи. – И решение принадлежит тебе, о дитя.
– Можешь ли ты привести ее во дворец? Если бы я мог входить и выходить, я сам посетил бы ее, но вход и выход для меня под запретом, – сказал царевич.
– Я приведу ее к тебе, – обещала старуха.
И царевич Салах-эд-Дин велел дать ей золота, и отпустил ее, и она ушла довольная, ибо удалась ее хитрость против Анис аль-Джалис. А царевич ничего не понимал в женских кознях и в хитростях старух, ибо не выходил из дворца и не беседовал со своими сверстниками, а лишь с учителями и мудрецами о предметах возвышенных.
И старуха аз-Завахи позвала рабов, и научила их, и они отправились в путь, и привезли прекраснейшую из женщин того города, которую аз-Завахи после долгих поисков нашла в одном из хаммамов, а звали ее Захр-аль-Бустан, и она воистину была как садовый цветок, наилучший в саду. И аз-Завахи встретила ее, и успокоила, ибо красавица еще не знала, для чего ее похитили из дома. А прекрасная Захр-аль-Бустан обрадовалась и опечалилась одновременно. И она сказала старухе:
– О матушка, я рада служить царевичу, но есть в этом деле одно препятствие.
И старуха подумала, что речь идет о замужестве Захр-аль-Бустан, и ответила ей:
– Не печалься, о дитя, если сердце царевича склонится к тебе, мы уговорим твоего мужа, и он даст тебе развод, и царевич примет тебя в свой харим.
И Захр-аль-Бустан надушили, и умастили, и одели, и убрали ей волосы, и окурили ее, а на шею ей надели ожерелье ценой в тысячи динаров. И скорпионы ее локонов ползли по щекам, и она являла свои диковины, и потряхивала бедрами, и завитки ее волос были незакрыты, и своей стройностью она унизила копье, прямое и смуглое, а красотой своей она превзошла красавиц всех стран.
А когда ее ввели к царевичу, он поднялся ей навстречу, и взглянул на нее и увидел, что это женщина, стройная станом, с выдающейся грудью, насурьмленным оком и овальным лицом, с худощавым телом и тяжкими бедрами, в лучшей одежде, какая есть из одежд, и стан ее стройнее гибких веток, так что сердце царевича возрадовалось и разум его улетел. И царевич Салах-эд-Дин обратился к аз-Завахи с радостной речью, и поблагодарил ее, и одарил бесчисленными дарами. А потом он поднялся, и подошел к Захр-аль-Бустан, и она посмотрела на него, и увидела – это красивый юноша, и любовь к нему запала в ее сердце.
И Захр-аль-Бустан отвернулась, и прикрыла лицо, и заплакала, и никто не мог понять, в чем причина ее слез. А когда аз-Завахи подошла к ней, и успокоила ее, и спросила о причине, то красавица сказала:
– Я не могу войти в харим сына повелителя правоверных, ведь я принадлежу купцу из багдадских купцов, сыну моего дяди, и я ношу во чреве его ребенка, и по всем приметам это будет девочка, которая унаследует мою прелесть и красоту. К тому же я старше царевича, и у меня уже есть двое сыновей. Как же я могу войти в его харим? Пусть царевичу найдут красавицу, которую можно назвать кобылицей, никем не объезженной, и жемчужиной, никем не просверленной, и пусть он войдет к ней и уничтожит ее девственность. А я недостойна внимания царевича Салах-эд-Дина, да хранит Аллах его юность!
И царевич огорчился, и повесил голову, и огорчились все, кто был при этом, и царевич приказал отвести Захр-аль-Бустан к ней домой, и тайно послал ей со старухой аз-Завахи дары, потому что не хотел порочить ее достоинство.
И с того дня Салах-ад-Дин потерял сон, и осунулся, и побледнел, и стал, как больной. И не было у него охоты к другим женщинам, так что прошло немало дней, а он так и не вошел к Анис-аль-Джалис. А именно этого и добивалась аз-Завахи. И все женщины, живущие в царском дворце, переглядывались и перешептывались за спиной Анис-аль-Джалис, и многие стали смеяться ей в лицо, говоря:
– О гордячка, о заносчивая, о чванливая, покарал тебя Аллах! Как спится тебе на одиноком ложе?
А Анис-аль-Джалис от этих взглядов и слов озлобилась, и сняла свои украшения, и послала раба их продать, и подкупила одного из евнухов, обремененного годами и пронырливого, по имени Кафур, так что он рассказал ей о Захр-аль-Бустан, и о том, что у нее вышло с царевичем.
Царевич же дошел в своей страсти до предела, и написал письмо к Захр-аль-Бустан, и дал его аз-Завахи, чтобы она отнесла письмо.
И вот что он написал:
«Пишу я к тебе, надежда моя, посланье,
О том, как страдать в разлуке с тобой я должен.
И в первой строке: огонь разгорелся в сердце.
Вторая строка: о страсти моей и чувстве.
А в третьей строке: о жизнь, потерял я стойкость.
В четвертой строке: а страсть целиком осталась.
А в пятой строке: когда вас увидит глаз мой?
В шестой же строке: когда же придет день встречи?»
А после этого он подписал:
