И вдруг меня осенило – доктор Фостер!
Такое случается в моей работе. Две маленькие мозговые извилины вдруг совпадают и начинают думать в правильном направлении, а через секунду у тебя в руках бриллиант в двадцать четыре карата.
Помните, я рассказывал о клиенте, которого зря прождал на углу целый день, а он так и не пришел? С ним произошел несчастный случай. Я даже не проверил это – не могу позволить себе терять время на клиентов, которые не платят.
Так вот, было целых три смерти. А не одна.
Я снял трубку и позвонил в полицейский участок.
– Это Барабек, – сказал я дежурному. – Могу я поговорить с сержантом О’Греди?
В трубке что-то заскрипело:
– Это О’Греди.
– А это я.
– Привет, коротышка. – Это так похоже на О’Греди, он с самого детства подшучивает над моим ростом. – Ты наконец понял, что смерть Шалтая была случайностью?
– Нет. Я занят расследованием трех смертей. Толстяка, Робина—Красношейки и доктора Фостера.
– Пластического хирурга? Это был несчастный случай.
– Ну, разумеется. А твоя мама была замужем за твоим папой.
Он немного помолчал, потом сказал:
– Если ты звонишь нарочно, чтобы сказать гадость, меня это не развлекает.
– Ладно, умник. Если смерть Шалтая-Болтая и Фостера были несчастными случаями, скажи мне, пожалуйста, одну вещь.
– Кто убил Красношейку Робина? – Я никогда не отличался хорошим воображением, но мог бы поклясться: сейчас он улыбался. – Ты, Барабек. Могу поспорить на свой полицейский значок.
И повесил трубку.
В моем кабинете было холодно и неуютно, и я спустился в бар к Джо, чтобы выпить за компанию стаканчик-другой.
Двадцать четыре дрозда. Смерть доктора. Толстяка. Красношейки Робина… В этом деле больше дыр, чем в швейцарском сыре, и больше концов, чем в обрезанном вязаном свитере. Кстати, с какого боку припеку в нем оказалась знойная мисс Шалтай? Джек и Джил – сладкая парочка. Когда все закончится, может, нам удастся сходить с ней в заведение к Луису, где никто не спрашивает, женаты вы или нет. «Тихий омут», так оно, по-моему, называется.
– Эй, Джо! – позвал я владельца бара.
– Да, мистер Барабек? – Он тщательно вытирал стакан тряпкой, которая когда-то знавала лучшие времена и была рубашкой.
– Ты знаком с сестрой Толстяка?
Он поскреб ногтями щетину.
– По-моему, нет. Сестра… Да, вспомнил, у Толстяка не было сестры.
– Уверен?
– Абсолютно. В тот день, когда у моей сестры родился первый ребенок, я сказал Толстяку, что стал дядей. Он посмотрел на меня и ответил: «А я никогда не стану дядей, Джо. У меня нет ни братьев, ни сестер, вообще никаких родственников».
Если таинственная мисс Шалтай не его сестра, то кто же она?
– Скажи-ка, Джо, ты видел его когда-нибудь с дамой вот такого роста, вот с такими формами? – Мои руки описали в воздухе пару парабол. – Похожей на белокурую богиню?
Он покачал головой.
– Я вообще его никогда с женщинами не видел. В последнее время он таскался повсюду с каким-то докторишкой. Единственное, что его волновало, так это его чертовы животные и птицы.
Я глотнул виски и чуть не подавился.
– Животные? Мне казалось, что он с этим завязал.
– Пару недель назад он появился у меня с целой кучей дроздов, которых учил петь. Может, его из-за них кто-то того…
– Кто?
– Понятия не имею.
Я поставил стакан на стойку:
– Спасибо, Джо. Ты мне здорово помог. – Я протянул ему десять долларов. – Это тебе за информацию. Смотри, не трать все сразу.
В моей профессии шутка – единственный способ не сойти с ума.
Мне осталось сделать лишь один звонок. Мамаше Хаббард. Я нашел уличный автомат и набрал ее номер.
– Буфет мамаши Хаббард – отменные пироги и супы.
– Ма, это Хорнер.
– Джек? Разговаривать с тобой опасно.
– Ладно уж, вспомни старые добрые времена. Кстати, за тобой должок. – Однажды ее буфет обчистили два жулика. Я поймал их и вернул мамаше ее пироги и суп так быстро, что они не успели остыть.
– Ладно. Но все равно, это мне не нравится.
– Ты в курсе всего, что происходит на пищевом фронте, Ма. Что означает пирог с двадцатью четырьмя ручными дроздами внутри?
Она тихо присвистнула.
– Ты что, и вправду не знаешь?
– Если бы знал, не спрашивал.
– В следующий раз почитай разделы дворцовой хроники, мой сладкий. Боже, на этот раз ты взялся за дело не по плечу.
– Брось, Ма. Давай, колись.
– Так случилось, что это особое блюдо было подано за две недели до приезда Короля… Джек? Ты слушаешь?
– Да, Ма, слушаю, – спокойно ответил я. – И теперь все части головоломки сложились воедино. – Я повесил трубку.
По всему выходило, что коротышке Робину-Бобину повезло, и он ухватил самый лакомый кусочек этого пирога.
На улице все еще шел дождь, холодный и нудный. Я вызвал такси.
Через пятнадцать минут из темноты появилась машина.
– Ты опоздал.
– Жалуйтесь в министерство по туризму.
Я сел на заднее сиденье, опустил стекло и прикурил сигарету.
Я ехал во дворец поговорить с Королевой.
Дверь личных покоев Королевы была заперта. Эта часть дворца закрыта для посещения публики. Лично я никогда себя к публике не относил, и поэтому маленький замочек легко поддался. Дверь с огромным красным сердцем оказалась незапертой, я постучался и немедленно вошел.
Королева Сердец была одна. Она стояла у зеркала, держа в одной руке тарелку с печеньем, а другой пудря носик. Обернувшись, она увидела меня, ахнула и уронила тарелку на пол.
– Привет, Королева, – сказал я. – Или тебе удобней, чтобы я называл тебя просто Джил?
Она и без парика была очень даже ничего.
– Вон отсюда! – зашипела она.
– Я не спешу, милашка. – Я сел на кровать. – Сначала мне нужно кое о чем тебе рассказать.
– Говори, я послушаю. – Она незаметно нажала на кнопку тревоги. Я ничего не имел против. По дороге сюда я успел перерезать провода – в моей профессии приходится быть очень предусмотрительным.
– Мне нужно кое о чем тебе рассказать.
– Это ты уже говорил.
– Буду рассказывать так, как считаю нужным, леди.
Я прикурил сигарету, и тоненькая струйка голубого дыма вознеслась к небесам, куда, возможно, отправлюсь и я, если мое предчувствие окажется неверным. И все-таки я привык доверять своим предчувствиям.
– Как тебе такая версия? Шалтай Толстяк не был твоим братом. Он даже другом твоим не был. На самом деле он тебя шантажировал. Он знал о твоем носе.
Она стала белой как труп, которых я за время работы детективом насмотрелся вдосталь, подняла руку и прикрыла свой свеженапудренный носик.
– Видишь ли, я знал Толстяка много лет, когда-то давным-давно он всерьез занимался дрессировкой животных и птиц, обучая их делать всякие мерзости. Это заставило меня задуматься… Недавно у меня появился один клиент, который потом неожиданно исчез. Доктор Фостер из города Глостер, пластический хирург. По официальной версии он сидел слишком близко к огню и расплавился. Предположим, его убили за то, что он слишком много знал. Я просто сложил в уме два и два и сорвал джек-пот. Попробую восстановить события. Ты была в саду, вероятно, развешивала белье, и вдруг к тебе подлетел один из дрессированных скворцов Шалтая и отщипнул у тебя кусочек носа. Ты схватилась за нос руками, но в этот момент к тебе подошел Толстяк и сделал предложение, от которого ты не могла отказаться. Он предложил свести тебя с пластическим хирургом, который прооперирует тебя, и твой нос станет как новенький. И никто об этом не узнает. Я прав?
