В других городах Арнетрина тоже умели воспитывать друзей драконов, только никто не мог потягаться с выпускниками даригарской Академии. В той битве девушка погибла, но возглавляемый ею отряд не пропустил никого в город. После того как Сарк Горячий Песок отступился от своей идеи и узнал о подвиге девушки, он переговорил со старейшинами кордов и принял историческое решение о допуске девочек в Академию. Причем распространялось оно не только на Даригар, но и на другие города Арнетрина.
Тори Трамп и папаша Троффеллиус спорили весь день с пеной у рта. Торговец хмельным доказывал, что Даригар ждут тяжелые времена. Анк Жерест воспользуется ослаблением власти лорда-управителя города и попробует подчинить все себе. На что папаша Троффеллиус отвечал, что не так страшен черт, как его малюют.
— Лучше бы ты, старый дурак, занимался своим делом, а не каркал направо-налево о том, что не твоего ума дело.
Даригар не раз попадал в тяжелые ситуации и всегда оставался непреклонен. Ничто не могло сломать его мироуклад, так что не стоит и беспокоиться. В конце концов, новому лорду-правителю Кириллу хоть всего и шестнадцать лет, но он из рода Рубиев. А значит, характер у него железный, такого просто так не сломаешь.
Вконец разругавшись, что с ними часто случалось, Трамп и папаша разошлись под самый вечер. Тут и появился Даил, заказал себе гренш и удалился в самый дальний угол. Папаша Троффеллиус хотел было подсесть к нему да поделиться своими переживаниями, но передумал. Слишком печальным и отсутствующим был взгляд у мальчишки. Вероятно, опять замечтался о несбыточным, да реальность саданула его со всей дури кулаком между глаз. На драконах он хочет летать, дружить с кордами. Куда ему. Лицом не вышел. Эх… жалко паренька. Папаша Троффеллиус знал о пустых мечтаниях Даила. Тот сам ему обо всем рассказал. Но не пытался его отговорить. Пустое это дело. Либо сам одумается, либо сгорит от несбыточного. Другого выхода не было.
Папаша Троффеллиус взял кувшин гренша, пустую кружку и направился к мальчику. Может, удастся разговорить парня да облегчить ему душу. Нехорошо, если Даил замкнется в своем переживании. Выгорит изнутри. Нет ничего хуже этого.
Только до мальчика папаша Троффеллиус не дошел. Дверь кабачка открылась, и на порог ступил высокий мужчина в мокром от дождя кожаном плаще с металлическими заклепками и бляхами, в кожаных штанах и высоких сапогах с ботфортами. Его лицо было скрыто в тени, но и так папаша Троффеллиус узнал, кто к нему пожаловал.
Охотник Крис Кортатос собственной персоной. А день так хорошо начинался… Теперь жди беды…
Даил уже собирался идти домой, в свою маленькую уютную комнату, где они когда-то были счастливы всей семьей… до трагедии… когда заметил в дверях охотника.
Он и раньше его видел. Крис Кортатос часто заглядывал в Темный город; никто не знал, что он тут забыл, но к нему привыкли. Он бродил беспрепятственно по всему Даригару. Его профессия позволяла проникать даже в особняки знати. Никто не смел ему мешать. Государственный охотник, и этим все сказано. Он получал заказы от даригарской Управы Правопорядка. Помимо него на Управу работали еще несколько охотников, но никто из них не заходил в Темный город. То ли боялись, то ли брезговали. Крис Кортатос любил приходить на улицы моккеров, но чаще всего он наведывался в Темный город не по работе, хотя бывало и задерживал негодяев, чтобы сопроводить их Наверх. Люди удивлялись, но не задавали вопросов. Вдруг охотнику не понравится их чрезмерное любопытство. Так… судачили между собой… Моккер моккера легавым не заложит.
Крис Кортатос окинул взглядом кабачок, довольно хмыкнул и направился к облюбованному столику. Он плюхнулся на стул неподалеку от Даила. Тут же папаша Троффеллиус оказался рядом, готовый принять заказ. Крис снял с головы широкополую черную фетровую шляпу с коричневым ремешком на тулье, в который через равные промежутки были вдеты то ли когти какого-то животного, то ли зубы. Выглядело устрашающе. Зыркнул взглядом на Даила, отчего тот поспешил скрыть свое любопытство, и заказал литровый кувшин пива и бифштекс с кровью и сладкий жареный картофель.
Папаша Троффеллиус поклонился, принимая заказ, и поспешил на кухню. Дорогого гостя нельзя заставлять долго ждать. К тому же тетушка Зоя не обрадуется новому заказу. Она уже приготовила кучу всяких разностей. Весь день на кухне проторчала. К вечеру оставалась надежда на небольшой отдых перед закрытием кабачка. Папаша Троффеллиус представил, как будет уговаривать повариху, тяжело вздохнул и переступил порог кухни.
Стоило дверям за ним закрыться, как охотник поднял голову и пристально посмотрел на Даила.
— Слышь, малец… я тебе говорю… да-да тебе… — заговорил он.
Даил хотел сделать вид, что не понимает, к кому обращается охотник, очень ему не понравилось обращение «малец». Ему уже давно перевалило за семнадцать лет, вот уже три года он вкалывал в Плавильне наравне со взрослыми. Никто из его товарищей никогда не посмел бы назвать его мальцом. Но охотник был настойчив.
— Не крути башкой, словно я не к тебе обращаюсь. Иди сюда, разговор есть.
Даил неохотно поднялся из-за стола и пересел, прихватив с собой кружку с греншем.
— Что за гадость ты пьешь? Разве настоящие мужики пьют такую бурду? Вылей эти помои и отведай настоящего пива. Я тебя угощаю, — заявил охотник.
Как раз из кухни появился папаша Троффеллиус с кувшином хмельного и большой кружкой.
— Ей, кабатчик, принеси мальцу новую кружку и еще пива.
— Я не буду, — твердо заявил Даил.
Пить с охотником ему совсем не улыбалось.
— Пожалейте мальчишку, господин. Ему же завтра на работу ни свет ни заря, — заступился папаша Троффеллиус.
— Ну как хочешь, сопляк. Твое дело. Насильно мил не будешь.
Крис Кортатос криво усмехнулся, хватая кувшин с хмельным.
Только тут Даилу удалось рассмотреть охотника. У него было жесткое лицо, словно вытесанное топором из куска скалы, грубые, даже злые, черты, большие серые глаза, пронзающие насквозь, широкий лоб, обтянутый красной повязкой, на которой были вышиты неизвестные пареньку руны, большой с горбинкой нос, густые черные усы, окаймлявшие рот двумя тонкими дугами. Большие мозолистые руки держали пивную кружку, куда переливался из кувшина пенный напиток. По ним сразу было видно, что этот человек не гнушался грубой физической работы. Вовсе не изнеженный аристократ, а свой человек… моккер, сумевший переписать Карту рождения.
— Раз ты не будешь пить, малец, то я выпью за тебя, — сказал Крис и прильнул к краю кружки.
