Облик короля красноречиво предупреждал всякого о его настроении. Тяжелый взгляд Халдейна сверкал гневом, каждый мускул тела был напряжен. Джорем в голубых одеждах михайлинца выглядел светлым пятном на фоне черно-пурпурного одеяния Синхила и, кажется, был бы рад оказаться подальше от короля. Синхил раздраженно протянул руку, когда женщина упала на колени с мольбой:
— Прошу вас, Государь, он ничего не делал! Клянусь! — она всхлипнула. — Он стар и болен. Неужели в вас нет жалости?
— Нет, в нем нет жалости! — зло выкрикнул ее спутник, поднял даму с колен и выступил вперед, загородив ее собой. — Какая может быть жалость в оставившем свой сан священнике, ополчившемся против старика? Кто ты такой, Халдейн, чтобы решать судьбы других?
В то же мгновение он вскинул руку, и угол залы осветился. Словно летнее полуденное солнце заглянуло в комнату. Все, кто сидел за столом, вскочили на ноги и бросились к королю, Джебедия и Гвейр на бегу выхватили мечи из ножен. Ивейн, подхватив юбки, поспешила за отцом, Райсом и Элистером Келленом.
Отблеск вспышки, казалось, остановил течение времени. Воздух сгустился и стал тяжелее — возле тронного места сталкивались гигантские волны энергии. Ноги тех, кто отчаянно стремился добраться туда, словно попали в свинцовые колодки.
Синхил и Джорем выстояли, им удалось повалить нападавшего, и борьба, сопровождаемая яркими вспышками, продолжалась на полу среди разбросанного тростника. Джорем оказался под незнакомцем, но продолжал сражаться за свою жизнь и жизнь короля, пока не подоспела помощь. Всплески магического огня слепили глаза, но Камбер успел заметить еще одну угрозу — кинжал, блеснувший в руке дамы. В следующее мгновение он увидел незащищенную спину Синхила, склонившегося над нападавшим и не подозревавшего об опасности.
Гвейр, самый юный и ловкий из них, тоже увидел кинжал и бросился к женщине, но нерасчетливо, и не сумел использовать меч с выгодой для себя. Он споткнулся о ноги поверженного мужчины, неловкий выпад — и оружие обратилось против Келлена и Райса.
— Синхил! — кричал Камбер, в последнем отчаянном прыжке он оказался между женщиной и королем, когда клинок взметнулся для удара.
В том, что происходило после, трудно было разобраться. Какой-то миг лезвие, нацеленное на Синхила, неслось к телу Камбера, в следующее мгновение брызнула кровь, и Камбер рухнул к ногам Синхила, под ним расползалась кровавая лужа. Рассвирепевший от схватки король стремительно обернулся и увидел тело дамы, почти перерубленное мечом Джебедии. Он успел перед этим роковым ударом выбить из рук женщины кинжал с такой силой, что лезвие разлетелось на куски. Блеск стальных осколков гипнотически притягивал к себе взгляд Синхила.
Он совершенно обезумел от сияния обломков и с диким криком послал на своего живого врага такой порыв магической силы, что Джорем, распростертый на полу, как в ловушке, едва смог отвести от себя смертельную энергию разрушения.
Келлен рванулся к Синхилу, обхватил его, не давая возможности пошевелиться.
Пошатываясь, Камбер поднялся на ноги и, теряя равновесие, схватил Келлена за руку. Затем, стиснув голову короля окровавленными руками, несколько раз встряхнул и заставил смотреть на себя.
— Синхил, остановитесь! Ради Бога, прекратите! Все кончено! Вы в безопасности! Теперь они не могут причинить вам вреда!
Синхил расслышал Камбера, перестал вырываться, взглянул на его испачканное кровью лицо, несколько раз с силой зажмурился и, наконец, обмяк в объятиях Келлена. Закрыв глаза, король глубоко дышал, восстанавливая равновесие. Стражники, появившиеся в зале, нерешительно стояли вокруг.
— Все спокойно, — твердил Камбер. Он посмотрел по сторонам и повелительным кивком отправил стражу прочь — теперешнее состояние короля негоже лицезреть посторонним. — Все в порядке, Синхил, — снова прошептал Камбер.
С этими словами он разжал руки, освободив голову монарха, и отступил на шаг; он дышал неровно и отрывисто, чувствуя, как струится кровь по левому боку, и зная, что это его кровь.
— Кто-нибудь ранен? — опасливо спросил Келлен, поддерживая задрожавшего Синхила.
Тот отрицательно качнул головой, открыл глаза и неуверенно посмотрел на встревоженные лица вокруг.
Райс, пошатываясь, направился к окровавленному Камберу, но граф глазами указал на остальных. Райс взглянул на женщину (в помощи лекаря она уже не нуждалась) и обернулся к мужчине.
Джорем с трудом выбрался из-под тела своего противника и сел. Таким бледным Райс никогда его еще не видел, но врага, подававшего признаки жизни, михайлинец не отпускал.
— Джорем, как ты? — осведомился Райс, приступая к осмотру пленника.
— Надеюсь, цел. Я, кажется, смог защититься. А что с этим? Ему крепко досталось.
Незнакомец, приоткрыв глаза, следил за рукой Райса, коснувшейся его лба, но то был взгляд мутный и бессмысленный. Райс взглянул на короля.
— Что вы с ним сделали? Он умирает.
— Он мог убить меня, — угрюмо вымолвил Синхил.
— Вы знаете, что и Джорема едва не убили? А спасти этого человека я не в силах.
Слова Райса явно не понравились.
— Он преступник! Я не хочу, чтобы он оставался жив!
Гневно сверкнув глазами, Райс отвернулся к умирающему, а Джебедия опустился возле убитой дамы. Уже не нужный меч в рыцарской руке острием прочертил кровавый след по камышу, разбросанному по полу. К горлу воина подкатил комок, он вздрогнул от прикосновения Камбера.
— Мне не нравится убивать женщин, преступницу они или нет, Камбер, — прошептал он. — Я только хотел выбить кинжал. Она была Дерини. Я был уверен, что у нее есть защита, чтобы отвести удар.
— Ты не мог знать заранее, — ответил Камбер, наконец восстановив дыхание. Он с силой прижимал левый локоть к боку, надеясь сдержать кровотечение и скрыть рану от Синхила. — Никто не мог знать этого.
Келлену тоже было жаль Джебедию и его жертву, но, опасаясь нового приступа королевской ярости, он не высказал сочувствия. Вместо этого, дипломатично кашлянув, главный викарий михайлинцев указал на человека, с которым возился Райс.
— Государь, откройте нам, с чего все это началось? Кто эти люди?
— Подстрекатели! — бросил Синхил, глядя в сторону.
Пленник шевельнулся и чуть повернул голову в сторону короля и викария. На его теле не было ни единой царапины, но в глазах застыла боль. Когда Целитель постарался облегчить его страдания, он оттолкнул руку Райса.
— Неужели вы не знаете нас, ваше преподобие? — воскликнул он. — Ведь это ваш суд рассматривал дело нашего отца и приговорил его гнить в подземелье под нами.
