— Слышь, мелкий, займи пять рублей?
Парни были, вероятно, года на два-три старше Геры, то есть лет двадцати. Рослые, широкоплечие, самоуверенные. Одетые по-летнему небрежно, похожие друг на друга, точно солдаты какой-то уличной армии (если, конечно, такая армия позволяла своим бойцам носить вместо формы шорты, футболки и кроссовки). Даже глаза у всех троих оказались одного цвета — карие, с легкой поволокой то ли от алкоголя, то ли от удушающей жары. Одинаково блестящие на солнце выскобленные под ноль макушки расписаны уродливой вязью заживших шрамов — боевыми отметинами от столкновений с армиями других районов. Каждый из парней в отдельности не выглядел опасным, но то целое, что они составляли все вместе, тот уродливый уличный Змей Горыныч о трех не отягощенных интеллектом головах и шести кулаках со сбитыми костяшками умел вселять страх даже во взрослых мужчин. Гера же под оценивающими взглядами хулиганов попросту прирос к месту.
— Ну так че, — поинтересовалась Средняя Голова, сжимающая в руке початую бутылку «Балтики девятки», — одолжишь пацанам пять рублей?
Левая Голова лениво почесала шрам над бровью, громко рыгнула и заржала, словно над удачной шуткой. Правая Голова, сжав ладонью кулак, методично похрустывала пальцами. Парни просто излучали агрессию — веселую злость, требующую немедленного выхода. Казалось, напряги немного воображение, прищурься слегка, и можно будет увидеть, как за спинами троих хулиганов нетерпеливо лупит по асфальту украшенный костяными наростами хвост чешуйчатой гадины.
Во второй раз за последние пять минут у Геры вымогали деньги. По идее, острота момента должна была притупиться, но на деле все оказалось иначе. Воронцов чувствовал, что находится на самом кончике тонкой иглы, не соскальзывая с него только чудом. Одно неверное движение, один неправильный жест — и повиснешь, пронзенный, точно незадачливая бабочка, пойманная юным натуралистом. Герка осторожно покосился по сторонам, но проклятый парк оставался пустынным. Бежать опасно и глупо — от многоногого Горыныча не убежишь, не спрячешься. Драться — нереально. То есть, конечно, можно ввязаться в драку, но победить в ней? Нет, исключено. Оставалось откупиться. Мысленно проклиная себя за то, что поддался навязчивому желанию прогуляться в парк за мороженым, Гера, молча вынув из кармана кошелек, безропотно протянул его вымогателям.
Средняя Голова ловко сцапала бумажник и отработанным движением передала его налево. Гера хотел было попросить вернуть хотя бы кошелек, но, наткнувшись на мутные глаза главного, внезапно передумал. Черт с ним, с кошельком. Даром что на нем логотип «Лакост», на деле — дешевая подделка, купленная на рынке. Правая Голова быстро прошлась короткими тупыми пальцами по всем отделениям бумажника, пересчитывая добычу. Дольше всего парень со шрамом копошился в кармашке с мелочью. Парализованный страхом Герка следил, как давно не стриженные ногти, местами почерневшие от гематом и грязи, роются в монетах, и переживал приступ сильнейшей брезгливости. Получать обратно кошелек, в котором побывали эти неухоженные расслоившиеся чешуйчатые наросты, не очень-то хотелось. Закончив обыск, парень скорчил недовольную физиономию и, наклонившись к Средней Голове, что-то зашептал ей на ухо. Главный слушал, сведя брови к переносице, закатив глаза. Наконец он кивнул и, как ни в чем не бывало, вновь с ожиданием уставился на Геру.
— Ну так че, дай пять рублей-то, не жопься. Ты че, пацанов не уважаешь?
И тогда Гера понял, что влип. Откупиться не получилось. Парни с самого начала хотели его побить и теперь, согласно какой-то своей внутренней этике, подводили под это нормальное пацанское обоснование. Оставался самый последний, мизерный шанс выкрутиться. Нужно было заболтать ребят, потянуть время в надежде, что в этом чертовом парке все же кто-то объявится.
— Уважаю, — дернув пересохшим горлом, поспешно ответил Гера. — У меня просто больше нет…
Правая Голова выдвинулась вперед, подошла вплотную, по-приятельски закидывая руку на плечо жертве. На мгновение, всего лишь на долю секунды, Гере показалось, что предплечье, несильно сдавившее его шею, действительно царапает кожу чешуйками. Обманчиво расслабленная кисть Правого болталась в каких-то сантиметрах от лица Воронцова. Мысль о том, что в любой момент его могут коснуться эти уродливые болезненные ногти, заставила Геркин желудок подпрыгнуть к горлу. Он попытался отстраниться, но рука держала крепко. В ухо вполз вкрадчивый свистящий шепоток:
— Да ну нах? А если найду?
Угроза, бывшая до этого призрачной, обрела плоть, с каждой секундой становясь все более реальной. Средняя Голова демонстративно посмотрела на бутылку, выставив ее против солнца, словно оценивая, разбить ее о голову лоху прямо сейчас или сперва допить пиво. Жадность пересилила, и горлышко «Балтики» исчезло между узких губ, изуродованных бледным, давно зажившим рваным шрамом. Герка заметил, что у парня явно недостает передних зубов, отчего клыки казались несколько длиннее и острее. Как у настоящего хищника. Сделав внушительный глоток, главный вновь протяжно рыгнул.
— Мелкий, ты лучше сам отдай, — посоветовал он. — Если мы найдем — хуже будет, верняк.
Обвившая шею Правая Голова громогласно заржала Гере прямо в ухо. А городской парк между тем оставался безлюдным, словно в одночасье все жители Сумеречен вдруг решили избегать этого места. Было отчаянно страшно. И еще — стыдно за свою пассивную трусость. Гера понимал, нужно что-то предпринять, что-то сделать, но лежащая на плече тяжелая рука вселяла тихую покорность, подавляла волю, принуждала безропотно принять неизбежное. Она покровительственно намекала, что никто уже Геру не спасет.
— Э, щеглы, вы попутали, что ли? — раздалось со спины. — А ну-ка отлипли от братишки!
— Оп-пааа! — радостно протянула Средняя Голова и, вытянув шею, уставилась куда-то через Геркино плечо. — Это откуда ты такая красивая нарисовалась?
Едва успев договорить, главный заржал, довольный очередной «шуткой». Тут же, будто сработал какой-то механизм, гнусно захихикали остальные головы. Гера уже понял, кто так безрассудно вступился за него. Узнал по голосу. Немного хриплому, но все же по-женски красивому и мелодичному. Давешняя панкушка, всего пять минут назад пытавшаяся стрельнуть у него денег на сигареты, вернулась. И теперь, ничуть не смущаясь численного перевеса гопников, смело вышла вперед, заслонив своей тоненькой фигуркой оторопевшего Геру.
— Ой, девушка, — в притворном испуге пропищала Левая Голова, — а у вас что-то в носу застряло!
— Это она хотела ухо проколоть и промахнулась! — давясь смехом, поддержала товарища Голова Правая. — По ходу, несколько раз промахнулась!
