– Исчадья Зла, будьте вы все низвергнуты в Хаос, откуда пришли!
Меч описал широкую дугу, другую, третью… Талея геройски обрушилась на шумливую кучу-малу. Полетели отсеченные головы и конечности, хлынула разноцветная кровь и смешалась с разлитым медом, молоком и жидкостями для чистки. Теперь никак не обойтись без чрезвычайно сложного и невообразимо дорогого заклинания, чтобы уничтожить следы резни, и будь она проклята, если возьмется за это голыми руками. Чем бы сейчас ни занимался Джон-Том, ему придется отложить дела и помочь жене.
К ней с визгом, со щелканьем острых клешней кинулся гигантский синий паук на длинных, точно ходули, ногах. Ловко уклонившись, она рубанула, и осколки хитина забарабанили по печным изразцам. Из бреши в панцире с клокотанием полезли розовые мозги вперемешку с зеленой кровью, мгновенно погубив целый лоток печенья, которое она испекла всего неделю назад.
Это зрелище привело ее в дикую ярость, и она ураганом пронеслась по кухне. Демонические создания налетали на нее, шарахались в стороны, искали убежища в буфетах и комодах, но при всех своих успехах она не смогла остановить нашествие. Словно в насмешку, на месте погибших фурий тотчас возникали новые. Они все прибывали, и прибывали, и прибывали. Взмывали с пола, падали с потолка, выскакивали из мойки – кошмарные твари появлялись бесконечной чередой, нисколько не обескураженные гибелью своих предшественников.
В конце концов их набилось в кухню столько, что Талея была вынуждена отступить. Она прижалась спиной к чулану. Под демоническим натиском из рук, машущих мечом, уходила сила. Вовсе не такого конца ожидала Талея, всегда верившая, что найдет свою смерть в каком-нибудь великом странствии с Джон-Томом или на худой конец тихо угаснет в ближайшем приюте для овдовевших воровок и карманниц. Но погибнуть в собственной кухне, на шабаше невесть откуда взявшейся нечисти!
Почему подвела тщательно продуманная защита дома, отчего не сработали обереги, до сих пор надежно охранявшие ее жилище от нечестивого воздействия извне? Надо признать, что в основном они предназначались для очистки воздуха от копоти и неприятных запахов, но разве не должны были они воспрепятствовать демонам, горгульям и иже с ними? Столь впечатляющее фиаско охранной магии может означать только одно: против Талеи выступает более сильное волшебство.
Волосы ее были растрепаны, халат превратился в лохмотья, но она не сдавалась. Меч рубил и колол – как в старые добрые времена, разве что руки слушались хуже, разве что быстрее таяли силы.
В то самое мгновение, когда Талея поняла, что дрожащие конечности сейчас откажут и ее захлестнет клыкастая и когтистая лавина некротических пришельцев, кто-то протопал по крыльцу у входа.
– Эй, милашка! – прозвучало громко и радостно. – Вот я и дома.
Пришлось повозиться, но мы с Клотагорбом наконец нашли подходящее заклинание для подъема старого моста Тулахлыст. Это, конечно, мера временная, но…
Джон-Том вошел в кухню, и тут же кто-то небольшой, фиолетовый и воинственный прыгнул ему на грудь и ткнулся в щеку луковицеобразным клювом.
– Слышь, кент, ежели ты себе не враг, лучше не суйся, просек? У нас и без тебя проблем до фига и больше, доходит? И без доброхотов распрекрасно обойдемся, в натуре. Въезжаешь в тему?
Изумленный Джон-Том ухватил существо за короткую толстую шею. Оно забулькало, глаза чуть ли не целиком вылезли из орбит. Ни слова не говоря, чаропевец подбросил нахала и ударом ноги отправил к противоположной стене. Тварь врезалась в буфет, разбила любимую прозрачную вазу Талеи и застыла на полу.
– Что за чертовщина?
Джон-Том выпучил глаза под стать своей жертве.
– Да не стой ты столбом! – Появление мужа прибавило Талее сил, отсеченные головы и конечности чаще застучали об пол. – Сделай что-нибудь!
Он спохватился, что медлит, зачарованный картиной разрушения. Где дуара? Осталась в повозке? Нет, она здесь, дома. Надо бы поднастроить, но это обождет. Прежде всего необходимо прекратить этот кошмарный сон наяву. И поскорей, пока Талея еще держится.
Он помчался в гостиную, выхватил из футляра уникальный инструмент и бросился обратно, пытаясь вспомнить подходящую песню. Годы учебы под патронажем Клотагорба не пропали даром. Джон-Том теперь держался гораздо увереннее, чем тот неуклюжий юноша, который волею мага оказался в этом мире.
И все-таки он оробел, вновь увидев нечестивое столпотворение. Увы, домоводство не заняло должную нишу в истории музыки, особенно в разделе рока и металла, коим Джон-Том более или менее сносно владел.
Наконец на ум пришла старая песенка Джона Мелленкампа. Чародей заиграл и запел, чистый, сильный голос певца и переливчатый звон дуары перекрыли рев демонической орды. Из буфетов и отдушин, из щелей в полу и окнах потек розовый туман. Ленивыми водоворотами он кружился по кухне; слабо запахло ржаным хлебом с отрубями и сыром «симеллот». С последним Джон-Том ничего не мог поделать. Впрочем, запах «симеллота»
– пустяк по сравнению с миазмами, коих можно было ожидать, к тому же его сейчас наименее всего интересовали сопутствующие ароматы.
Вторжение влажного тумана (а может, и запах) немедленно возымело действие. В буфетах и на полках, среди горшков и тарелок все замерло.
Армия пришельцев таращилась и сопела. Одного дуновения оказалось достаточно, чтобы все, побросав добычу, с визгом и писком обратились в паническое бегство. Кривя рты и морща носы, демоны устремились в недра шкафов, в щели между половицами, в вентиляционные отверстия; сломя голову мчались они в укрытие, в родную богомерзкую среду.
Дуара пульсировала и вибрировала в опытных руках чаропевца. Невесть откуда взявшийся ветер взметнул за его плечами зеленую накидку с радужным отливом, слегка потемневшую от многократной сухой чистки.
Казалось, Джон-Том противостоит мощному, но крайне локализованному шквалу. Он осторожно двинулся по кухне, и тут же сразу с нескольких сторон его яростно атаковали самые отважные пришельцы. Музыка отбросила их назад, розовый туман стянулся в веревочные петли на их шеях, его клубы уподобились дубинам и не оставили от нечисти мокрого места. Талея утвердилась на ногах, к ней вернулась уверенность в себе.
Она настороженно проследовала вслед за мужем к мойке, положила в нее окровавленный меч и сокрушенно покачала головой. С клинком придется повозиться. Всем известно, до чего прилипчивы кровь и гной нечисти.
Джон-Том остановился посреди кухни и дал петуха. Восемнадцать лет практики сделали его мастером чаропения, но не избавили от застарелой слабости. Сюрпризы, преподносимые голосом, зачастую сводили на нет великолепие игры. Вот и сейчас…
