– Нет уж. Не сейчас. Ночью. Когда стемнеет. Тебя не стеснит подождать тут? Ну, или можешь отправиться с нами ко мне… в класс. Мне сейчас самое время быть там.
– Деймон взлетел со стола и уселся на подоконник. Постояв там немного, он выпорхнул в окно и облетел окрестности. Панталеймон вскочил на подоконник, чтобы понаблюдать за деймоном. А Лира тем временем принялась искать на пыльных полках книжного шкафа карту города.
– Улетел? – бросила Лира через плечо.
– Назад возвращается, – доложил Пан.
Деймон залетел в окно, притормаживая, резко сложил крылья и уселся на спинку стула.
– Снаружи опасно. И духота страшная, – с досадой поведал он.
Лира отыскала карту и обернулась к деймону.
– А кто был тот, кто сообщил вам моё имя?
– Ведьма с озера Энара. Она заявила, что у Серафины Пеккалы есть хороший друг в Оксфорде. Наши кланы в союзе. Связаны клятвой ветвей облачной сосны.
– А твоя ведьма, Елена Пажетс, она сама где?
– Она приболела. Осталась дома, это за Уральским хребтом.
Лира могла почувствовать, как Пана просто переполняет желанием задать кучу вопросов, и она взглядом, понятным им обоим предупредила его: Не надо. Погоди. Утихомирься.
– Прятаться в моей сумке до темноты, для тебя это будет слишком тяжело, я думаю, – задумчиво произнесла девочка, – мы вот как поступим. Я оставлю окно открытым. Можешь тут спрятаться или лететь по своим делам, когда тебе вздумается. Я вернусь часов в… А ты умеешь пользоваться нашими часами?
– Да. Нас научили в Троллезунде.
– Отсюда ты можешь видеть часы над Залом. В 20.30 я буду на улице подле той башне, где ты нашёл нас. Прилетай и встречай нас там, а мы тебя к Миротворцу проводим.
– Да, да. Спасибо.
Они захлопнули за собой дверь и поспешили вниз. То, о чём она сказала несколько минут назад, было правдой. Ей действительно надо было быть на ужине в семь часов, присутствие всех учениц считалось обязательным. То есть вот уже 20 минут как она должна была сидеть за столом.
Но на выходе из дома её неожиданно осенила новая мысль, и она поспешила обратиться к Привратнику:
– Мистер Привратник, у вас есть адресная книга Оксфорда?
– Мисс Лира, вас интересуют торговые адреса или частные?
– Точно не знаю. Думаю и те и другие. Конкретно меня интересует Джерико.
– И что же вы там ищите? – осведомился пожилой Привратник, передавая ей пару потрёпанных справочников.
Привратник был другом, он хотел помочь, а не спрашивал из простого любопытства.
– Некоего человека по фамилии Миротворец, – сказала Лира, перелистывая справочник до страниц, касающихся Джерико, – Может у него есть фирма или магазин, названный так по его фамилии, вы случайно не знаете?
– Мне не известно, – ответил Привратник. Он сидел в своей маленькой комнатушке в подъезде и общался с посетителями, ищущим справки и студентами через маленькое окошко. Где-то там у него за спиной была полка с ключами от комнат Учёных. И от комнаты Лиры в том числе. Пока она пробегала пальцем по строчкам справочника, касающимся жителей Джерико, сзади раздался добродушный голос.
– Уж не алхимика ли ты ищешь, Лира? – Рыжая шевелюра Доктора Полстеда просунулась в окошко Привратника, с любопытством наблюдая за лириными поисками.
– Алхимика? – переспросила Лира?
– Единственный, кто носит фамилию Миротворец, ну из тех о ком я слышал, это старина Себастьян, – сказал Доктор, теребя в руках стопку каких-то документов, – Был учёным в Мелтоне, пока не спятил. Точно не знаю, как это у них там называется. Но он посвятил свою жизнь вроде бы алхимии. В наши-то дни! Ха! Тратил время на превращение свинца в золото, ну или пытался это делать, я так думаю. Иногда его можно увидеть в Бодли. Ходит и сам с собой болтает. Вообще-то следовало его ттуда удалить, но он тихий. Его деймон – чёрный котяра. А тебе, кстате, что от него надо?
Лира нашла имя и дом. На Джаксон стрит.
– Мисс Паркер рассказывала нам, что когда она была девочкой, – самым искренем и наивным тоном заявила Лира, – был там некий Уильям Миротворец, готовил изумительные тоффи из патоки. Никто другой не умеет их лучше готовить. Вот я и подумала, вдруг он до сих пор там живёт. Я вообще-то собиралась достать немного лакомства специально для неё. Мисс Паркер моя любимая учительница, – с самым серьёзным тоном продолжала заливать Лира, – Такая милая. Не то, что другие. С ними скукотища сплошная. Может мне самой приготовить ей тоффи…
Никакой Мисс Пракер в природе не существовало. А вот Доктор Полстед два или три года назад был как раз самым нелюбимым лириным учителем. Целых шесть недель она мучилась на его уроках.
– Действительно славная идея, – промямлил Полстед, Тофии из патоки… хм…
– Огромное спасибо, Мистер Привратник, – поблагодарила Лира. Положив на полку книжки, она пулей вылетела на Тёрл стрит, Пан бежал за ней по пятам. Они спешили к Парку Св. Софии.
Пятнадцать минут спустя, совершенно выдохшаяся Лира уселась за обеденным столом в зале. Не успев помыть руки, она старалась не держать их на виду.
Вообще-то изначально этот большой стол не был создан для таких посиделок. Но в Оксфорде поощрялось, чтобы Учёные и студенты проводили время за одним столом, той же традиции следовали учителя и старшие школьники, в число которых входила и Лира. Считалось правилом хорошего тона не сидеть каждый раз одними и теми же компаниями. Ведь беседы за обеденным столом должны носить более открытый и отвлечённый характер, здесь не место шушуканьям и сплетням.
В этот раз за ужином Лира оказалась между мисс Гринвуд, старшей учёной, чьей специальностью была история, и старшеклассницей, года на четыре старше самой Лиры. Оторвавшись от бефстроганова из телятины с варёной картошкой, Лира обратилась к историку:
– Мисс Гринвуд, скажите, пожалуйста, а давно прекратили изучать алхимию?
– Прекратили? Кто прекратил, Лира?
– Ну, те люди, которые… я думаю те, кто задумываются оп природе вещей. Алхимия ведь считалась направлением экспериментальной теологии, так?
– Верно. Фактически, алхимики совершили множество открытий. О свойствах кислот, например, ну и так далее. Но их понимание сути вселенной не выдержало проверки временем. Когда появились более прогрессивные модели мироздания, их стержневая теория оказалась нежизнеспособной и рассыпалась в прах. Люди, задумывающиеся над природой вещей, как ты их назвала, обнаружили, что химическая наука гораздо более фундаментальна и строга. И раскрывает природу вещей гораздо полнее и вернее, нежели это виделось алхимикам.
– Но когда это произошло?
