− Чувствовать неуверенность вполне естественно, − изрек Бог, шагая рядом с ним. − Многие ощущают тревогу. Успокойся. Те, кого ты оставил позади, найдут свой собственный путь, а ты…
− Ага, замечательно, − сказал Кельсер. − На лекции нет времени. Лучше расскажи мне, кто-нибудь хоть раз смог удержаться и не быть затянутым в Запределье?
− Нет, − фигура бога запульсировала, вновь распавшись и соединившись в одно целое. − Я ведь уже ответил тебе.
«Проклятье! − подумал Кельсер. − Похоже, еще один шаг, и он рассыплется на части».
Что ж, придется использовать то, что есть.
− У тебя должна быть какая-то идея, которую я мог бы попробовать, Разлетайка.
− Как ты меня назвал?
− Разлетайка. Мне же надо тебя как-то называть.
− Мог бы попробовать «мой повелитель», − оскорбился Бог.
− Ужасное прозвище для члена команды.
− Члена команды…
− Мне нужна команда, − сказал Кельсер, вышагивая по расплывчатой версии Лютадели. − И, как видишь, мои возможности ограничены. Я бы предпочел Докса, но он должен разобраться с человеком, который заявляет, что он − это ты. Кроме того, инициация в этой моей команде совершенно убийственная.
− Но…
Развернувшись, Кельсер схватил коротышку за плечи. Руки Кельсера продолжали расплываться, их уносило как воду, которую увлекает течение невидимой реки.
− Послушай, − тихо и настойчиво произнес Кельсер. − Ты сказал, что здесь, чтобы утешить меня. Так давай, утешай. Если ты прав, то сейчас никакие мои действия не имеют значения. Так давай позабавимся. Позволь мне перед лицом вечности в последний раз испытать приключение.
Разлетайка вздохнул.
− Было бы лучше, если бы ты принял то, что происходит.
Кельсер пристально посмотрел Богу прямо в глаза. Время истекало, он уже чувствовал, как сам скользит к забвению, к отдаленной точке небытия, темной и неизвестной, но все же удержал взгляд. Если бы это похожее на человека существо хоть в чем-то вело себя по-человечески, то такой взгляд − смелый, уверенный и с улыбкой − сработал бы. Разлетайка бы сдался.
− Итак, − сказал Бог. − Ты не только первый, кто меня ударил, но и первый, кто пытается меня завербовать. Ты определенно странный человек.
− Ты не знаешь моих друзей. По сравнению с ними я нормальный. Идеи, пожалуйста.
Он зашагал по улице, просто чтобы не стоять без дела. По обе стороны маячили многоквартирные дома, сотканные из колышущегося тумана. Они казались призраками зданий. Время от времени по земле и домам проходила волна мерцающего света, заставляя туманы клубиться.
− Я не знаю, чего ты от меня ждешь, − сказал Разлетайка, торопливо идущий рядом. − Души, которые приходят сюда, уносит в Запределье.
− Кроме тебя.
− Я бог.
«Не Бог, а просто бог. Учтем».
− Ладно, − сказал Кельсер, − и что же тебя как бога делает невосприимчивым к этому?
− Все.
− Сдается мне, что ты в нашей команде отлыниваешь, Разлетайка. Давай. Поработай вместе со мной. Ты сказал, что алломанты держатся дольше. Ферухимики тоже?
− Да.
− Люди со способностями, − заключил Кельсер, махнув в сторону далеких шпилей Кредикской Рощи.
Этой дорогой проехал к своему дворцу Вседержитель. Хотя его экипаж сейчас был далеко, Кельсер все еще видел, как где-то там сияет его душа. Гораздо ярче, чем остальные.
− А как насчет него? − спросил Кельсер. − Ты сказал, что перед смертью склоняются все, но ясно, что это неправда. Он бессмертен.
− Он − особый случай, − оживился Разлетайка. − Он знает, как можно не умирать.
− А если он умрет, − надавил Кельсер, − то пробудет здесь еще дольше, чем я, так?
− О, конечно, − сказал Разлетайка. − Он же Вознесся, хотя и ненадолго. У него достаточно силы, чтобы расширить свою душу.
«Вот оно что! Расширить свою душу».
− Я… − Фигура бога заколыхалась, искажаясь. − Я… − Он склонил голову. − О чем я говорил?
− О том, как Вседержитель расширил свою душу.
− Это было восхитительно, − сказал бог. − Захватывающее зрелище! И теперь он Сохранен. Я рад, что ты не нашел способа его уничтожить. Все остальные уходят, но не он. Великолепно!
− Великолепно?! − Кельсер едва не сплюнул. − Он тиран, Разлетайка.
− Он неизменен, − произнес бог, защищаясь. − Он блистателен и уникален. Я не согласен с тем, что он делает, но ведь можно, сопереживая ягненку, любоваться львом, не так ли?
− Почему ты его не останавливаешь? Если ты не согласен с его действиями, так сделай же что-нибудь!
− Ну-ну, − сказал бог. − Это было бы опрометчиво. Чего бы мы добились, убрав его? Просто появился бы другой лидер, который продержался бы меньше, и это вызвало бы хаос и еще больше смертей, чем было при Вседержителе. Уж лучше стабильность. Да. Постоянный лидер.
Кельсер чувствовал, что продолжает распадаться. Он скоро уйдет. Не похоже, что его новое тело могло потеть, иначе лоб уже давно покрылся бы испариной.
− Может, тебе бы понравилось смотреть, как другие делают то же, что и он, − сказал Кельсер. − Расширяют свои души.
− Невозможно. Мощь Источника Вознесения еще не собралась, и еще более года ее там не будет.
− Что? − переспросил Кельсер. − Источник Вознесения?
Он порылся в памяти, стараясь припомнить, что Сэйзед рассказывал ему о вере и религии. Размах всего этого был ошеломительным. Кельсер играл в восстание и свержение власти, обращаясь к религии, только если она могла принести пользу его планам, а она все это время была основой всего. Но на нее не обращали внимания.
Он почувствовал себя несмышленым ребенком.
Разлетайка продолжал говорить, не замечая, что Кельсера осенило.
− Но нет, ты не смог бы использовать Источник. Мне не удалось его заточить. Я знал, что и не смог бы, ведь он сильнее. Его сущность просачивается наружу в природных формах. Твердых, жидких, газообразных. Потому что так мы сотворили мир. У него есть планы. Но либо они изощреннее моих, либо я все же его переиграл.
Разлетайка снова заколыхался. Кельсер мало что понял из его речи. Он чувствовал, что тот говорил важные вещи, но сейчас было не до них.
− Сила возвращается в Источник Вознесения, − сказал Кельсер.
Разлетайка замялся.
− Хм. Да. Но он далеко, очень далеко. Да, недосягаем для тебя. Какая жалость.
Бог, как выяснилось, был ужасным лжецом.
Кельсер схватил его, и маленький человек съежился.
− Скажи мне, − произнес Кельсер. − Пожалуйста. Я чувствую, как проваливаюсь. Меня растягивает, куда-то уносит. Пожалуйста.
Разлетайка дернулся, освобождаясь из его хватки. Пальцы Кельсера… точнее, пальцы его души… они больше не действовали как следует.
