- Вот именно! Все дело в том, что ты не боишься умирать!
- Не боюсь? Да я только этого и хочу! Мне с малых лет твердили, что я уже мертва! Что единственная цель моей жизни: умереть! Чтобы все радовались! Чтобы всем было хорошо и счастливо! Жизнь продолжается, друзья! – Лиа вскочила с кресла и размашисто вышагивала по каюте, она злилась впервые за многие годы, злилась на самом деле. Это была вовсе не та животная озлобленность на врага, которую она не раз испытывала в бою или поединке. Это была настоящая злоба, от которой ее трясло как от ледяного холода. Злоба на себя и на весь мир. Потом она остановилась и скорбно процедила сквозь зубы,- но не для меня.
Она осунулась и села назад в свое кресло, угрюмая и бледная, все еще не отмывшаяся от присохшей крови. Будь она любым другим человеком, Орэгу понял бы ее, пожалел. Но другой человек не был бы здесь сейчас с ним.
- Ладно, детка. Швартуемся. Я смотрю: нас тут уже заждались.
Впереди уже маячил форпост. Такие строили навека еще задолго до того как границы Коалиции расширились до этих безлюдных территорий. Когда-то эдакая махина, огромный корявый куб, со множеством маленьких наблюдательных пунктов, выносной площадкой посадки, на случай, если придется принимать временные звездолеты для дозаправки, и немыслимой толщины стенами, была главной оборонительной единицей планет-коалиционеров. Их строили на самых современных верфях, ими гордились. На их строительство тратились чуть ни все добываемые кристаллы боса, обеспечивающие денежный запас государства. Теперь же эта рухлядь болталась бестолку то там, то сям. Где-то из таких станций сделали музеи боевой славы и таскали малышню на экскурсии по особо важным датам, таким как победа над Альянсом Сибаки, или присоединение Территорий Андагора. Иные списали и пустили на переработку. Какие-то и вовсе сняли с гелиевых якорей и выкинули за ненадобностью. Но по сей день остается не меньше сотни вот таких, постов близ неизведанных территорий, много тысячелетий назад, расставленные с большой помпой на границе Вселенной, отдалившейся за это время не на одну тысячу световых лет.
Уже заходя в док, Лиа увидела молодую женщину: высокую, плечистую «валькирию». Рыжие кудрявые волосы валькирии были собраны в непонятный высокий пучок за спиной, по всей видимости, наспех. Форма была уже совсем неновая, но, тем не менее, очень аккуратная, чистая, какой не бывало порой и у новобранцев, получивших ее с неделю назад.
Посадив звездолет, Лиа быстро собралась и вышла из него на площадку. Снаружи было зябко, по просторному помещению гуляли сквозняки. Лиа сощурилась и посмотрела наверх - там ярко горели лампы. Так ярко, что вырывающийся откуда-то из-под потолка свет заставлял щуриться и часто моргать, так будто бы это было солнце в ясный погожий день. Поборов, легкий озноб, настигший ее, как только она вышла, Лиа двинулась к женщине. Та уверенным шагом направлялась к девушке в грязных лохмотьях, на которых еще можно было разглядеть военные нашивки. В воздухе парили мелкие металлические пылинки, делая свет еще более вездесущим и невыносимо бьющим по глазам. Поэтому, как только женщина подошла на расстояние, с которого можно было бы ее хорошо рассмотреть, Лие сделать этого не удалось: сперва она могла достаточно четко разглядеть лишь статный силуэт. Позже, когда глаза уже попривыкли, она увидела, наконец, лицо незнакомки. Кожа ее была на редкость красочной: местами желтая, местами оранжевая – почти красная, тугие кудри так плотно облепили лицо, что могло показаться словно оно, как живая маска, просто наложено поверх волос. Однако теплая кожа, усыпанная веснушками, румянилась и была такой красивой и бархатистой, что ни за что не хотелось верить, будто эта мягкая живая игрушка может быть воином. Пухлые алые губы воительницы пыли плотно сжаты, дабы показать нарушительнице всю суровость намерений их обладательницы. Голубые глаза были настолько прозрачны, что их цвет был скорее неясным бликом, нежели истинным цветом хрустальной, водянистой радужки.
- Назовите себя. Почему на Вас надета форма офицера, если это можно назвать формой? Где Вы ее взяли? Почему Ваш борт не имеет отметок и обозначений? – женщина отчеканила без единой интонации, даже с некоторой металличностью в голосе, она по прежнему была сурова и серьезна.
- Лорал Лиа Бен Стависска. Форму мне выдали на «Имфатрионе». По предписанию девятнадцать-пятьдесят четыре, мой корабль, так же как и ряд бортов офицеров уровня Лорал, не должен снабжаться какими-либо особыми отметками, в силу, скажем так: «несуществования наших миссий», - Лиа же, напротив, говорила мягко и тихо, даже немного вкрадчиво,- Я не знала, что у нас есть такие далекие посты. Сколько Вас здесь?
Женщина тут же изменилась в лице: оно стало, сперва чуть нахмуренным и удивленным, потом - восхищенным и горделивым. Она сжала правую руку в кулак и поднесла выше, прижав большим пальцем к груди, потом раскрыла ладонь и отвела ее чуть вперед, как будто давала что-то Лие, так мягко повторила за валькирией. Это был ритуал приветствия, принятый во флоте.
- Вы та самая Лорал Лиа, которая…?
- Которая я, никакого значения, по сути, не имеет. К тому же, все эти истории сильно раздуты, и по большей части - выдумка. Так сколько вас?
- Здесь только я и мой брат. Буррадо. Корр Наст Буррадо и Корр Осхэ Буррадо.
- Двое? Чтобы обслуживать такую станцию нужно не меньше двухсот человек технического персонала, и, по меньшей мере, пять сотен офицеров. Одних только стрелков и наводчиков должно быть 232 человека, - теперь ее интонация была визгливой, раздраженной и вопрошающей. Она явно недоумевала и была раздражена.
- Мы здесь в ссылке. Наш отец Одисла Буррадо был высокопоставленным чиновником при Совете, но влез куда не следовало. Уехал с инспекцией на дальний рубеж и…считается, что остался жить дикарем с какой-нибудь туземкой на дальней планете. Нас, как только мы окончили академию, отправили сюда. А вот и Осхэ!
Уверенно и живо к ним приближался молодой мужчина, рыжий и кудрявый, как и сестра, но еще более внушительный и плечистый. На его румяном голубоглазом лице красовалась рыжая кудрявая борода, местами заплетенная в изящные косы, аккуратно и затейливо, так как если бы он направлялся на прием на Собрание Совета Военачальников. В аккуратной бороде расплылась алая улыбка, посему было видно, что сестра усердно следила за тем, чтобы Осхэ был в любой момент готов выйти в свет, и именно она заплетала все эти немыслимые косы.
- Ты привела гостей? - Он одобрительно похлопал Насту по плечу. Его глаза искрились радостью и выдавали нрав добряка, - пройдемте, я думаю: Вам надо переодеться. Хотя в Вашем случае правильным будет сказать «Одеться». Да и отмыться бы не мешало. Не знаю к каким рудникам Вас носило, но выглядите Вы, дамочка, прескверно, - он улыбался и был доволен собой. Давно ему не приходилось тренироваться в остроумии ни с кем, кроме как с сестрой, что, по всей видимости, ему уже порядком поднадоело, хотя, он относился к ней с большим теплом. Это видно было даже в том, как он посматривал на нее с дружеской ухмылкой.
