- Ну, и как? Не пора ли нам теперь начать комедию? Комедию моего правления. Я буду изображать из себя императора, а вы будете руководить каждым моим шагом.
- Нет, - Шив’кала едва заметно покачал головой. Все, что ни делал Дракх, он всегда делал лишь с минимально необходимым усилием. - Мы не будем руководить каждым твоим шагом. Ты просто будешь всегда помнить… о наших целях.
- А ваши цели?
- Наши цели… это твои цели. Вот и все, что ты должен помнить. Ты обратишься с воззванием к народу. Твой народ полон гнева. Нацель их гнев… на Шеридана. На Альянс.
- Зачем? Какой цели послужит это?
Оскал улыбки Шив’калы стал чуть шире.
- Альянс… это свет. Пусть люди с гневом смотрят на свет… и тогда, ослепленные, они не смогут увидеть тени вокруг себя.
Как всегда, Шив’кала говорил тихим, шипящим голосом. А затем он поклонился, едва заметно, по своему обыкновению, и послал Лондо мысль: «Удачного дня тебе, император Моллари.» Лондо едва не подскочил от неожиданности. Машинально он начал оглядываться вокруг себя, словно пытаясь распознать, откуда пришел голос. А затем остановил взгляд на Дракхе. Губы Лондо скривились от гнева, и он прорычал:
- Не лезь в мои мозги!
Но Дракх лишь слегка покачал головой и все с той же дьявольской улыбкой послал новую мысль Лондо: «Мы всегда будем там».
А затем начал плавно отступать назад и растворился в вечерних сумерках.
ЧАСТЬ I. Сошествие ночи
2262 - 2264
Глава 1
Лондо едва сдержался, чтобы не вскрикнуть, когда увидел, как из груди Дракха вылезает отвратительное существо.
С ситуацией надо было как-то совладать, причем немедленно. Лучше всего схватить меч, броситься вперед, со свистом взмахнуть стальным клинком и увидеть, как голова монстра скатывается с его плеч, с навеки застывшей отвратительной улыбкой, не успевшей даже преобразиться в гримасу изумления. А затем поднять голову чудовища и насадить её на кол рядом с головой мистера Мордена. (5) И после этого вызвать Вира с Вавилона 5, чтобы вместе с ним помахать обеим головам, и посмеяться над тем, как кто-то самоуверенно рассчитывал пересилить или перехитрить вождя великой Республики Центавра.
Впрочем, бросив взгляд на одноглазое существо, скользившее к нему по полу, Лондо тут же решил, что лучше, пожалуй, просто убежать из комнаты. Или позвать на помощь. Или попытаться каким-нибудь образом сжульничать, пока еще не поздно. Попробовать предложить Дракху что-нибудь еще, кроме себя самого - должен же быть какой-нибудь способ умилостивить гнев этих монстров, кроме как позволить ужасной одноглазой твари превратиться в паразита на своем теле.
«Чего ты хочешь?» (6)
Этот вопрос впервые задал Лондо мистер Морден, в те времена, о которых, казалось, уже можно было забыть навсегда. Именно этот вопрос его так и подмывало задать сейчас Дракху. Может, тогда удалось бы подыскать что-нибудь более подходящее для Дракхов, чем он сам. Лондо даже ужаснулся, сколько вариантов сразу же пришло к нему в голову. Он мог бы предложить им Шеридана и Деленн, президента и первую леди Межзвездного Альянса. Он ведь сумеет заманить их в ловушку и отдать в плен Дракхам. Пусть Стражей подсадят на них, и пусть тогда они послужат делу наследников Теней.
Или Г’Кар! Великий Создатель, пусть Дракхи возьмут Г’Кара. Быть может, если он сдаст Г’Кара Дракхам, то сумеет даже саму Судьбу перехитрить? Ведь хотя раны, которые они с нарном нанесли друг другу, давно уже затянулись, но никуда не исчезло видение, так часто посещавшее Лондо. Предвидение того, что однажды руки Г’Кара сомкнутся на горле императора, а в единственном глазе нарна будет кипеть первобытная ярость. (7)
Или… Он мог бы предложить им Вира Котто. Есть и такой вариант. Хороший вариант. В самом деле, просто восхитительный вариант. Пусть Вир потеряет свою свободную волю и независимость - он и без того не так уж часто ими пользуется. По правде говоря, наилучшим образом Вир проявлял себя именно тогда, когда кто-нибудь указывал ему, что нужно делать. Так что, в самом деле, у Дракхов Виру хуже не будет, скорее даже наоборот.
Лондо прогнал эти мысли прочь с той же быстротой, с какой они явились к нему. Все это его друзья… его союзники… если не нынешние, то, по крайней мере, бывшие. И пусть именно шеридановский Альянс разбомбил Приму Центавра, оставив от некогда прекрасного мира лишь пылающие руины (8), - но, глядя, как одноглазый монстр карабкается по ноге и начинает взбираться по его телу, Лондо с ужасом понял, что не пожелал бы такой судьбы даже своему худшему врагу. Уж во всяком случае не Шеридану, и, конечно же, не Деленн. Звание «худшего врага» больше всего подошло бы Г’Кару, хотя их отношения и улучшились за последние годы. Но он не желал бы видеть, как эта… эта тварь присасывается даже и к Г’Кару.
Никто этого не заслуживает.
Включая его самого.
«Это не справедливо», - мрачно подумал Лондо. - «Это не правильно. Я должен это остановить… Я все еще могу оторвать его от себя, сбросить на пол, наступить на него и растереть своим башмаком…».
Но он знал, что за этим последует. В руке Дракха вновь окажется детонатор, и на сей раз уже ничто не остановит его палец. И тогда сдетонируют спрятанные Дракхами термоядерные фугасы, и миллионы центавриан даже и понять не успеют, что их погубило. Они просто исчезнут в жаре и пламени исполинского взрыва.
Одно мгновение, буквально одно мгновение Лондо обдумывал этот вариант. Ведь, в конце концов, его подданные просто умрут и исчезнут. Их страдания будут длиться один краткий миг, или самое большее два, а затем все останется позади. Они окажутся в тишине и покое своих могил. Хотя, если быть более точным, даже и могил у них не будет: их пепел развеют ветры, которые станут обдувать опустошенную Приму Центавра вдоль и поперек. Но это не столь уж важно. Важно лишь то, что в противном случае ему, Лондо, придется страдать всю оставшуюся жизнь.
Когда Лондо мысленно нарисовал себе те миллионы центавриан, которым суждено испариться в мгновение ока в ядерном холокосте, перед его внутренним взором они предстали растерянными и сбитыми с толку. Они не могли представить себе, что, если б не Лондо, они, возможно, все еще жили бы мирной жизнью.
Его народ заслуживал величия, и он простер свою руку, указуя путь к нему. Он хотел, чтобы имя великой Республики Центавра вновь вызывало всюду уважение, а не усмешку. Он простирал руку, словно пастырь, - и указывал своему стаду путь на бойню. (9) Если б он не пожелал возродить величие Республики Центавра, не было бы вмешательства Теней, не было бы войны с Нарном.
