Самое обидное, что зиала вот она, рядышком, а воспользоваться ей нельзя — все одно что черпать воду вилкой в надежде утолить жажду. И ничуть не хочется сознаваться себе, что случившемуся самое место в Академии, где-нибудь на первом курсе, но никак не в последние минуты жизни! Я могу выступать наглядным примером для шкодливых студентов, не следящих или пренебрегающих запасом зиалы и ее своевременным пополнением. С начальных лекций магов учат подсознательно контролировать уровень магического резервуара — зиалиса. Я же показываю последствия прогула первых пар, ни разу не пропустив занятия. Парадокс.
Они сужают круг! Наверное, я плохой актер — страха или опаски в глазах гойлуров заметить не удалось. Они перестали рычать и бросаться угрозами. Чувство собственной значимости возликовало — да, испугались! Через секунду они сложат оружие к полам моей мантии-плаща и почтенно склонят безобразные головы. Нет, скорее со скулежом бросятся врассыпную. Полет фантазии велик, обширен и безмерен; можно хоть сколько стоять и кормить себя красивейшими и вожделенными эпизодами собственного производства, если бы не смертельно опасная близость с жаждущими легкой расправы существами.
— Волшебник, — проблеял я с интонацией, больше подходящей умоляющему «не бейте».
Гойлуры остановились.
«Ну, может теперь…» — про себя понадеялся я и принялся неистово молиться несменной покровительнице удачи, богине Лебесте.
Длинные подвижные носы с шумом втягивают воздух. Выслушав, их обладатели внезапно загоготали:
— Пастушок, ты чего? Попутал? Или корова копытом в голову зарядила? Да из тебя волшебник, как из меня фея! — выплюнул — в прямом смысле слова — мне в лицо малорослый, обдав таким количеством слюны, что при желании я мог бы искупаться и заодно простирнуть плащ.
Я начал возмущаться:
— Можно было так не плеваться — пить мне сейчас хочется меньше всего…
Но меня тут же прервали.
— Что-то разговорчивая жертва нам сегодня попалась. Заткнись или пойдешь на корм своим любимым коровкам! — угрожающе прошипел Холяф.
— Да вы меня уже достали! Это не мои коровы, а я не их пастух. И посох у меня волшебный, а коровы, кстати говоря, людей не едят! Тем более магов, идиоты! — терпение мое исчерпывается.
— Конечно-конечно, кто спорит? — съехидничал любитель поплеваться.
— Эй, прекратить! Прикончим с ним и делов-то! — завопил тот, что с топором. — Мочи!
Вот теперь не до шуток. Весь былой задор пропал, оставив один страх. Он был таким холодным и липким, что мне буквально почудилось, как тело с ног до головы обливают ледяной жижей…
Обзор закрывает ком синей шерсти, на деле оказавшийся кулаком. Он грозится смять мой нос без надежды на восстановление. Недоброжелателем оказался одноглазый тип, за все время не проронивший ни слова…
Зато, кажется, молитва удалась.
Эти безмозглые создания не удосужились скоординировать между собой действия. Какая согласованность, какая стратегия? Что это вообще такое? Да они вряд ли когда-нибудь составляли план сложнее «окружай-нападай». Не исключаю, что доселе по милости их всевышних созданий план работал как часы. Но не сегодня. И чем я вызвал столько ненависти? За какие заслуги отдельно взятый гойлур стремился расквитаться со мной быстрее своего сородича? Бесспорно, стремление выделиться и доказать, что ты лучше другого, дело благое, но не здесь же!
…Лишь бы не напороться на кулак! Я стремительно приседаю и теряю равновесие, потому что гойлур, ранее мечтавший размозжить мне голову, упал и придавил меня к земле. Рухнувшая туша выбила воздух из груди, но противник не спешил ни заламывать свою добычу, ни бить, ни кусать… Он вообще не собирался двигаться. По моему затылку что-то потекло, нечто липкое и дурно пахнущее. Кровь гойлура.
Тем временем моих ушей настиг истошный вопль, до того сильный, что я невольно зажмурился. Так мог орать, например, слеповатый дортли — подземный житель, — неожиданно прозревший и увидевший свою жену. Из-за зрения они не замечают существенную разницу между красивыми и уродливыми женщинами, чем успешно пользуются последние.
Туловище одноглазого мертвеца я стащил не сразу; дело это непростое. Даже когда в любое мгновение ожидаешь удара, но сделать ничего не можешь. Вопреки чаяниям — ну как чаяниям, скорее, вопреки воле Тимби [3] — меня никто не тронул. Как следует отдышаться я не успел — осекся и поспешил подняться, вскинув посох. И далеко не потому, что умею им драться, или в нем заключена некая сокрушительная сила. Все гораздо проще: а вдруг испугаю? Да, когда на какую-нибудь мысль возлагаешь большие надежды, она становится впечатляюще стойкой и по одному хотению из головы не «выветривается»…
В боевой позиции меня встретил один Холяф. Да и тот заорал как дикий робл в период спаривания и порскнул в сторону леса, стоило бросить взор на него и с угрозой вскинуть посох. Бедняга так испугался, что припал на все четыре лапы, увеличивая себе шансы на благоприятный побег. Я расслышал «да ты и вправду волшебник!», а потом густой лес поглотил несостоявшегося убийцу.
Поле боя представляет оживленную картину пьяного художника. Или безумца, возненавидевшего гойлуров, чья ненависть породила жуткую зарисовку. Стало дурно. А ну, совладать с собой, а то в обморок упадешь! Ни на каплю не из-за того, что моя ранимая натура не переносит вида крови или мертвецов, будь то люди или иные существа. За все свое не самое долгое путешествие подобного я насмотрелся вдоволь. Что-то учинялось моими руками, что-то нет, но зрительный иммунитет мной заработан железно.
Проклятие! Никак не сладить с абсурдом ситуации. Лицо горит; кажется, что выше шеи у меня находится колокол, чей язык непрерывно бьется о стенки.
Все гойлуры мертвы.
Один из атакующих валяется с копьем в груди, другой же, самый злой и постоянно тыкающий в меня своим оружием, распластался на животе. Из раскроенной башки наполовину вывалился мозг. Похоже, что череп срублен тем самым топором переростка. На этом диковинности не кончаются: рухнувший на меня одноглазый стал слепым сполна. Нож, чьим хозяином был невысокий гойлур, зашел аж до половины рукояти в единственную глазницу. А на метателя ножа вообще без слез не взглянешь: остатки морды торчат из проломленного ею же затылка. Словно кто-то решил переместить ее на другую сторону и в качестве инструмента воспользовался кулаком. Даже догадываюсь кто.
Ноги подкосились. Не только из-за пережитого стресса — по всей видимости адреналин покидает меня, оставляя неприятные последствия. Пришлось бесцеремонно плюхнуться прямо на наименее кровавый труп, чтобы передохнуть, а дабы не испачкаться я подложил под зад пустую сумку, достав ее из недр мантии. Я специально выбрал именно такой мерзкий способ восстановления сил: надо же справляться со своими слабостями. А как мне победить отвращение к трупам, если я не буду проводить в контакте с ними как можно больше времени? Сорванный пучок травы с горем пополам помог избавиться от вонючей крови, но волосы на затылке все-таки слиплись. Мне срочно нужен ручей!
