Медведев - Дневник Аделины Блейз. Часть 2

— Ну, хорошо, ты считаешь, что нам помог именно поток Православия?

— Считаю. Мейер задействовал против нас всю силу своего Ордена, сами мы с ним справиться не смогли бы — чисто энергетически. В данном случае побеждает тот, кто сильнее. Но подключение к по­току Православия не только уравняло наши шансы, но и склонило чашу весов на нашу сторону. Один из моих знакомых немножко цинично называет Православие «зонтиком». Он неплохой маг, но ча­стенько лезет туда, куда лезть не следует. И когда чувствует, что перегнул палку, что появляется ре­альная возможность каких-то неприятностей, бо­лезней, а то и вовсе гибели, то он ныряет под зон­тик Православия. И сила этого потока защищает его от всех негативных последствий.

— И потом он опять лезет в грязь? — спроси­ла Вика.

— Совершенно верно, — кивнул Сергей. — К слову, мы с ним много спорили на эти темы. Он пользуется одним хитрым методом: входит в поток, берет то, что ему нужно, и выходит из него. Дело в том, что потоки обладают одним свойством: входя в поток, ты получаешь некий энергетический бонус. Нечто вроде аванса, благодарности за то, что ты пришел. Но, если ты останешься, эту энергию при­дется вернуть, и с лихвой. Хитрость заключается в том, чтобы получить от маятника порцию энергии и удрать до того, как придет время ее возвращать. Метод хорош, его вполне можно использовать на практике. Но применять его к религии я считаю неправильным, потому что в данном случае ты об­манываешь не просто извращенный человеческими страстями маятник, но Бога. Обманываешь ту изна­чальную силу, что правит миром, — ведь религии обращены именно к ней. Она открывается тебе, а ты ее кидаешь. Подобные шутки могут кончиться плохо. Как минимум, человек теряет Бога.

— И ты всерьез уверен, что Бог существует? — спросил я.

— Да, Кирилл. Разумеется, я не имею в виду извращенное толкование, когда Бога представляют в виде мудрого старца с бородой. Для меня Бог — это правящая мирозданием сила. Только очень не­внимательный человек может не заметить ее су­ществования. Те же ученые пытаются объяснить устройство мира с каких угодно позиций — лишь бы не говорить о Боге. Как сказал кто-то из вели- 4 ких, «в гипотезе Бога не нуждаюсь». Сказать такое, конечно, можно. Но как объяснить факты, доказы­вающие обратное?

— И какие это факты? — тут же поинтересо­валась Ольга.

— Их накопилось уже множество. В физике, в биологии — многие ученые предпочитают не заме­чать каких-то неувязок, потому что это опровергает все, во что они верили. Я не хочу сейчас приводить конкретные примеры, многие из них интересны и по­нятны лишь специалистам. Но они есть, и их много. Любой непредвзятый исследователь рано или поздно убеждается в том, что в мире существует некая на- правляющая сила,—уж слишком все целесообразно. Именно она правит этим миром, и терять эту силу и , уж, тем более, обманывать ее — недопустимо.

— Православие служит этой силе? — снова спросила Ольга.

— Да. Как и все другие истинные религии. Дру­гое дело, что все религии, как правило, имеют два ~ уровня: внешний и внутренний. Внешний уро- . вень — это «вера для всех». То есть простая понят­ная версия, без лишних мудрствований. Человеку внятно объясняют, как нужно жить, чтобы обрести Царствие Небесное. Здесь даже подходит восприя­тие Бога как некоего доброго седобородого старца. И фраза из Библии о том, что Бог создал человека по образу и подобию своему, воспринимается бук­вально. Хотя для меня здесь речь идет не о нашем физическом теле, но о сути человека, о даровании

ему собственно жизни и осознания. На мой взгляд, чудо произошло тогда, когда сотни тысяч лет на­зад — если не миллионы — в обезьяноподобного предка человека Бог вложил Дух, частичку себя. Именно тогда человек и стал человеком, выбив­шись из стройных рядов древних обезьян. Нынеш­нее антропоморфное восприятие Бога в значитель­ной мере обусловлено именно нашей гордыней: нам приятно думать, что мы такие же, как Бог. Или Бог такой же, как мы, хотя бы внешне. Тогда как для Бога, как мне кажется, внешние формы не имеют никакого значения, потому что Он их хозяин.

— А внутренний уровень? — спросила Вика.

— До внутреннего уровня добираются немно­гие — это уровень посвященных. Уровень тех, кто смог заглянуть дальше внешних рамок и догм. Здесь слова «уровень посвященных» не стоит восприни­мать как гордыню, как деление на невежественную толпу и избранных. Речь идет только о знании. Те же монахи, например, благодаря своему смире­нию, благодаря аскезе и молитвам входили в не­посредственный контакт с правящей миром силой, впускали ее в себя — этот момент в Православии известен как нисхождение Святого Духа. С это­го времени человек ощущал свою прямую связь с Богом, становился проводником Его воли. У монаха происходило непрерывное увеличение дарований, Бог раскрывал перед ним свои тайны — потому что знал, что этот человек уже настолько чист разумом и сердцем, что не использует полученные умения во зло. Многих из таких людей впоследствии чтили как святых. И все только потому, что они пришли к основам, а именно — к непосредственной связи с Богом, к служению Ему.

— Вообще-то слово «служение» звучит как-то нехорошо, ты не находишь? — поинтересовался я.

— Не нахожу, — он улыбнулся, уловив в моих словах недоверие. — То, что Бог дал человеку воз­можность служить Ему, — величайшее счастье. Я серьезно. Подумай: эволюция человека предпола­гает не только эту жизнь, но и посмертную. И боль­шинство из наших земных ценностей там, по ту сто­рону, не стоят и гроша. Они просто теряют смысл. И, чем выше духовное развитие человека, тем луч­ше он ощущает бессмысленность личных устремле­ний. Его просто уже ничто не интересует, ему скуч­но. Очень многие приходят к этому уровню развития еще здесь, в этой жизни. Ни путешествия, ни иссле­дование неизвестного — ничто уже не может заин­тересовать такого человека. В душе полная пустота и апатия, жизнь теряет смысл, потому что не к чему стремиться. К слову, у Кастанеды есть замечатель­ная притча на эту тему... — Сергей встал и прошел к шкафу, порылся в книгах. — Ага, вот она!

— Сергей, а откуда здесь книги Кастанеды? — спросила Вика. Поднявшись с кресла, она подошла к шкафу и начала разглядывать корешки книг.

— Забрал из своего дома, — ответил Сергей. — Мейер уже считал меня покойником, Паше я тоже не был нужен. Поэтому просто перевез оттуда сюда часть книг да кое-какие вещи.

— Ой, а я думаю — почему здесь точно такой телевизор, как у тебя?! — даже засмеялась Оль­га. —- Его ты тоже прихватил?

— Ну, разумеется, — кивнул Сергей, вытянув из шкафа нужную книгу. — Телевизор — это свя­тое... — Он снова сел в кресло, полистал книгу. — Сейчас найду...

— Смотри-ка! — обрадовалась Вика, выбрав какую-то книгу. — «Трансерфинг реальности»! Ты же говорил, что ее тебе не вернули?! — Девушка возмущенно посмотрела на Сергея.

— Не вернули, — подтвердил он, продолжая листать книгу. — Купил вчера вечером в книжном магазине. Специально для тебя... Ага, нашел. Итак, притча о Великом Гаррике. — Сергей поудобнее устроился в кресле и начал читать: — «Это история о человеке, страдавшем от глубочайшей меланхо­лии. Человек этот ходил по лучшим врачам того вре­мени, но никто из них не смог помочь ему. Наконец он явился в приемную лучшего доктора — целите­ля души. Доктор предположил, что, возможно, его пациент сможет найти утешение, душевный покой и исцеление в любви. Но человек возразил, что лю­бовь никогда не была для него проблемой, что он лю­бил так, как, очевидно, не любил никто в мире. Тогда доктор предложил ему отправиться в путешествие, чтобы взглянуть на мир. Печальный пациент отве­тил, что может сказать без преувеличения: он уже посетил все уголки мира. Врач порекомендовал за­вести хобби: заняться искусством, спортом и тому подобными вещами. На каждый совет пациент от­вечал, как и прежде: он уже прошел через все это и не почувствовал облегчения. У врача возникло по­дозрение, что пациент, возможно, страдает ничем иным, как патологической лживостью. Он не мог ис­пытать все, о чем говорил. Но доктор был хорошим целителем, и наконец-то его осенило: „Ах! — вос­кликнул он. — У меня есть прекрасный рецепт для вас, сэр! Вы должны посетить последнее выступле­ние величайшего из комедиантов наших дней. Оно вам доставит такое удовольствие, что вы совершен­но забудете о своей меланхолии. Вы должны явить­ся на представление Великого Гаррика!"

Тогда пациент взглянул на доктора с самым пе­чальным видом, какой только можно вообразить, и произнес: „Доктор, если это ваш последний совет, то я пропал. Я и есть Великий Гаррик"».

Сергей захлопнул книгу и взглянул на нас с мягкой улыбкой. Мы молчали.

— Да... — произнесла наконец Вика. — В этом что-то есть.

— Вот за это я и люблю Кастанеду, — ответил Сергей. — К ситуации, описанной в этой притче, приходят многие люди. Иные из них не находят ни­чего лучше, чем покончить с собой. Но это не толь­ко не решает их проблем, но, напротив, усугубляет. Ведь не случайно самоубийство у верующих счита­ется одним из самых тяжких грехов — самоубийц даже не хоронят на общем кладбище.