– Что-нибудь еще, капитан?
Элфи протянула руку. Крут сначала не понял чего она хочет. Этикет голограммы был очень прост: объятия и рукопожатия не поощрялись. В конце концов, кто захочет обнимать галлюцинацию?
Но тем не менее рука была протянута.
– Пожелайте мне удачу, Командир.
Крут проворчал. Исходящее от любого другого подчиненного такая просьба была б подозрительной, но капитан Малой всегда была искренна.
Он протянул свою руку и почуствовал небольшое покалывание там, где он прикоснулся к руке Элфи.
– Удачи, капитан, – сказал он грубо. 'И попытайтесь со всем справиться самой. Однажды я не буду рядом, чтоб помочь вам.
– Я все сделаю, Командир. До свидания, – сказала Элфи, и затем
она ушла, но сдержаться она не смогла, Джулиус Крут мог поклястся, что он видел как слезы стекают по ее щеках.
– Глупая машина,- проворчал он. – пусть Жеребкинс проверит всю партию.
Элфи вышла из голо-кабины, которая напоминала душ с резиновой занавеской. После нажатия кнопки она сама сложилась в рюкзак Элфи.
Ее глаза были полны слез, поэтому она переключила шаттл на автопилот.
Aртемис скрючился в кресле второго пилота.
– Так я прощен?
Элфи кивнула.
– Да. Но не надейся, твой период поцелуев с эльфами закончился.
– Я вижу, – сказал Aртемис.
– Это не шутка. Конец так конец.
– Я знаю, – безжизненно произнес Артемис.
Они просидели в тишине какое-то время, наблюдая за невысокими горами за окном, а потом Элфи наклонилась и негромко сказала:
– Спасибо, Арти.
– Не за что. Это была просто одна из моих идей.
Мульч шумно вышел из ванны, потягиваясь и хрюкая.
– О-о-о, это лучше. Радуйтесь, что стены звукоизолированы.
Элфи вздрогнула.
– Закрой дверь и дай освежителю воздуха делать свою работу.
Мульч захлопнул дверь пинком
– Пока я был там, у меня был шанс подумать, сами понимаете, ситуация распологает.
– Я не думаю, что я хочу слышать об этом.
Но Мульча ничто не могло остановить.
– Тот лемур за которым мы гонялись. Знаете кого он мне напоминает?
– Майор Крут, – сказала Элфи, улыбаясь.
– Да. Миниатюрный Джулиус Крут.
Они перелетели предгорья Атласа и увидели Фес.
– Вот мы и прибыли.
Элфи включила щит шаттла и начала их спуск в Фес.
Голубиный помет
Красильный соук (рыночная площадь), Фес Медина.
Элфи надула шарик-хамелеон и бросила его в тень под каменным балконом, быстрым взглядом окидывая кожаный рынок Фес. Когда побережье опустело, они с Артемисом протиснулись через узкий проход и запрыгнули на аварийные сидения. Артемис ударился подбородком о коленки, зубы клацнули.
– Я же говорила, что ты становишься выше, – проговорила Элфи.
Артемис скривился: – И волосатее.
– Малыш Арти не узнал себя только из-за волос, поэтому радуйся. – Элфи вытащила вещмешок с шариком-хамелеоном из закрытого шкафчика в Таре вместе с пистолетом Нейтрино и подходящим камуфляжем. На Артемисе была одета коричневая рубашка до колен и сандалии из ремешков, а волшебные признаки Элфи скрывали под головной платок и абайя.
Шарик-хамелеон был старой портативной моделью и, в сущности, представлял собой шар с прозрачным внешним слоем, который надувался хромо-газом, обладающим функцией смены цвета для имитации окружающей среды. Это был хай-тек. Никаких датчиков направленного действия, никакого оружия на борту, только односторонний сенсорный экран и два скрепленных между собой кресла. – А воздухоочистители есть? – поинтересовался Артемис. – Нет, к сожалению, – ответила Элфи, натягивая на нос косынку. – Что за запах?
– Сжиженный голубиный помет, – проинформировал Артемис. – Высококислотный и, конечно же, ценный. Используется на сыромятне, чтобы смягчить шкуры до окрашивания.
Красильный соук растянулся перед ними в феерическом зрелище. Огромные каменные чаны располагались поперек внутреннего дворика в порядке медовых сот, каждый из которых был наполнен либо кислотными смягчителями, либо растительными красителями, такими как шафран и хна. Кожевники стояли в чанах с красителями, тщательно промачивая каждую шкуру, включая собственную, и, когда шкура приобретала желаемый оттенок, ее растягивали на близлежащей плоской крыше для просушки.
– Говорят, что Генри Форд изобрел производственный конвейер, – сказал Артемис. – Здесь же этим методом работали шестьсот лет.
Рынок был обнесен высокими стенами, окрашенными в белый цвет, но забрызганными краской и грязью. Коричневато-желтые пятна раскинулись по старинным кирпичам как поблекшая карта какого-то экзотического архипелага.
– Почему Кронски выбрал рынок? – поинтересовалась Элфи. – Воняет здесь невыносимо, и я говорю это как друг Мульча Рытвинга.
– Кронски с рождения страдает потерей обоняния, – объяснил Артемис. – Он запахи не чувствует. Его забавляет проворачивать здесь свои делишки, ведь любой человек, с которым у него здесь назначена встреча, будет буквально атакован вонью из кислотных чанов. Внимание отвлечено, и он нейтрализован.
– Умно.
– Дьявольски умно. Это туристская достопримечательность, здесь проходит много людей, но никто в этих местах из них долго не околачивается.
– Много зрителей, но мало свидетелей.
– Помимо местных, у Кронски, несомненно, есть около дюжины людей в платежной ведомости, которые увидят то, что он захочет. – Артемис подался вперед, легко коснувшись носом о пластиковую перегородку.
– А вот наш дьявольский Выжигающий. Как по сигналу.
Снизу рынок был наводнен кожевниками и купцами, давно уже приученными к острому запаху чанов, группки несгибаемых туристов мелькали тут и там с твердым намерением запечатлеть все на свои фотоаппараты, но не желая страдать от жары и запаха дольше, чем необходимо, чтобы сделать несколько щелчков фотоаппаратом. И среди их всех, безмятежно и улыбаясь, широкими шагами шел Доктор Дэймон Кронски, нелепо выглядевший в сшитом на заказ камуфляже, дополненном высокой генеральской шапкой. Элфи почувствовала отвращение к этому человеку от того, что он явно испытывал удовольствие от окружающей его обстановки.
– Посмотри на него. Как ему все это нравится. – Артемис промолчал. Он продал лемура, и считал, что ужаснее этого преступления Кронски совершить не мог. Вместо ответа он поискал в торговых рядах рынка свою младшую копию.
– Вон он я. В западном углу.
Элфи перевела взгляд на место, где стоял юный Артемис. Он стоял, практически закрытый огромной покрытой черепицей урной с мятно-зеленой краской. На поверхности урны отражался серебряный диск заходящего солнца.
Артемис улыбнулся. Я помню, как стоял именно на том месте, чтобы закат отвлек Кронски. Это был единственный чан, на который в тот момент падало солнце. Маленькая месть за вонь. По-детски, наверное, но тогда я был ребенком.
– Кажется, что про этот момент ты помнишь все до мелочей, – заметила Элфи. Артемис не мог успокоиться. До этого момента его воспоминание было неточным. Вдруг он выпрямился. Неточным. Как он раньше этого не замечал? Эти провалы в памяти могли значить только одно. Времени обдумывать эту мысль нет. Обмен на носу. Артемис провел указательным пальцем по сенсорному экрану, расширяя границы участка. Приблизился к цокольной стене в центре рынка. Низкая каменная площадка была испещрена канавами и покосилась от столетиями нагромождаемых на нее шкур. На ее поверхности поблескивала сырая хна, подтекая по краям, как кровь при черепно-мозговой травме.
– Вот, – сказал Артемис. – На этом месте мы договорились провести обмен. Кронски кладет свой чемодан на валун. Я ее передаю.
– Его. Он мужского рода, его зовут Джей-джей, – сказала Элфи, возвращая его к реальности.
– Я передаю Джей-джея. Затем мы расходимся в разные стороны, все просто. Никаких затруднений не возникло.
– Может, стоит подождать, пока произойдет обмен?
– Нет. Что произойдет позже, никто не в силах предсказать. По крайней мере сейчас у нас есть некоторый прогноз на будущее.
Элфи изучила сцену умудренным опытом взглядом. – Где Дворецки?
Артемис дотронулся еще до одной точки на экране. Он слегка запульсировал, изогнулся и увеличил выбранную область.
– В том окне. Наблюдает за всем.
Окно представляло собой высокий прямоугольник с поблекшей белой стене, окрашенный в черный тенью и глубиной.
– Ты считаешь себя невидимым, да, дружище? – прошептала Элфи, затем выделила окно большим пальцем и активировала фильтр ночного видения. В неожиданном свете тепла тела в проеме появилась неуклюжая фигура, неподвижная, как камень, кроме бьющегося сердца.
– Я помню, что обмен хотел совершить Дворецки, но я его отговорил. Сейчас он именно там, взбешен.
– Я не горю желанием вблизи смотреть на взбешенного Дворецки.
Артемис положил руку ей на плечо. – Тогда не подходи слишком близко. Все что нам надо – отвлечь внимание. Жаль, что в том шкафчике нет комбинезона ЛеППРЕКона. Если бы ты была невидима и для людей и для приборов, мне было бы спокойнее.
