— Поверю на слово. Давайте спать.
На следующий день мы переправились через Изумрудную. Я никогда доселе не видел подобных рек. Возможно, на Земле таковых и нет, а может быть, мне не доводилось их видеть. Проезжал я раз через Обь. Но до Изумрудной ей как до Китая на четвереньках. Это просто гигантская речища, стоя на одном берегу которой, другой едва ли можно различить.
Нас, вместе с парой эйхо и телегой переправил на плоту пожилой мужчина с мальчишкой лет пяти от роду, взяв за это небольшую плату. Переправа заняла несколько часов.
Мы высадились в какой-то небольшой рыбацкой деревушке на берегу реки. Денег у нас практически не оставалось, нужно было где-то их добывать, чтобы уйти дальше на восток. Вариантов было немного. Тут и там сновали какие-то оборванцы в лохмотьях. Кругом была разруха. По деревне сновали худые и голодные местные. Мы на их фоне, несмотря на все произошедшие с нами злоключения, выглядели вполне солидно. На головы мы нацепили вязаные шапочки из шерсти эйхо, чтобы люди не обращали внимания на наши клейма. Хотя и были они исправлены на клейма свободных, кто-нибудь мог принять нас за беглых, ведь самостоятельно заменить себе клеймо не так уж и трудно.
На простой вопрос «Какой дорогой можно проехать на восток?» зачумлённые местные почему-то лишь пугались и старались как можно быстрее убраться прочь. В воздухе витал стойкий зловонный запах рыбы. Но несмотря на наличие источника запаха, местные были почему-то худы до безобразия.
Даже Олаф — местный эрудит, толком не мог объяснить, почему здесь всё так странно, лишь пробурчал, что это, похоже, на последствия войны. Народ нас откровенно побаивался и перешёптывался за спинами.
Мы решили остановиться в деревне на ночлег, однако таверны в деревне не было. Тогда Терн отправился по домам, чтобы попроситься у кого-нибудь на постой. Я, Олаф и Марон молча сидели на телеге, ожидая возвращения товарища.
В это время, озираясь по сторонам, к нам подошла худая, словно тростинка, женщина лет тридцати с замаранным чем-то чёрным лицом, и шёпотом произнесла:
— Уходите отсюда. Вам нельзя здесь оставаться. Вас схватят. Кто-нибудь уже наверняка вызвал стражу. Уезжайте и спрячьтесь в лесу, а от эйхо и телеги избавьтесь, иначе вас найдут по следам. Скорее.
— Что случилось, чумная моя, почему нам нельзя здесь оставаться? — спросил Олаф. — Объясни толком.
— Я не могу… — женщина заозиралась по сторонам. — Если кто-нибудь увидит, что я с вами разговариваю, меня накажут. Уезжайте. Ни в коем случае не оставайтесь на ночлег.
— Хорошо, тогда езжайте с нами, расскажете всё по пути, — предложил я.
— Не могу, у меня дети, — после этих слов женщина убежала, и я даже не успел спросить, почему бы ей не уехать отсюда вместе с детьми.
Что-то мне подсказывало, что женщину следует послушать. Я отправил Марона на поиски Терна и сказал ему, чтобы они догнали нас. Тем временем мы с Олафом отправились на восток.
— Олаф?
— Не спрашивай меня. Я сам не понимаю, что здесь происходит. А происходит что-то странное. Но думаю, что ты правильно сделал, что решил уехать отсюда. И эйхо тоже стоит бросить, как посоветовала та женщина. Ну что за проклятье! Как связался с вами, так беды сыплются на меня, будто проливной дождь с неба.
— Жаль бросать зверей, последние деньги на них потратили, — запричитал я, сам уподобившись ворчливому старику.
Через несколько минут нас догнали запыхавшиеся Марон и Терн.
— Доедем до леса и там бросим повозку. Одного эйхо отпустим, а одного забьём на мясо. Заберём с собой, сколько сможем.
Когда оказались в лесу, то поступили так, как и задумали. Одно животное распрягли. Однако оно не уходило, не желая покидать своего напарника. Ровно до тех пор, пока Терн топором не прорубил череп одному их них. Только тогда уцелевший эйхо с диким криком скрылся среди деревьев. Бедолага теперь будет бояться подходить к людям. От второго мы отрубили крупные куски и сложили их в мешки. Забрали с телеги пару мешков крупы и самое необходимое, сошли с дороги и отправились в лес.
В этот момент Олаф решил в очередной раз испортить мне настроение своим ворчанием:
— Саян, скажи мне, почему мы избавились от наших животных и ушли с дороги, что ты задумал?
— Ну… Та женщина, она ведь сказала так сделать…
— Что? То есть ты просто послушал ту сумасшедшую?
— Мне она не показалась сумасшедшей.
— Вот идиот! Да у неё наверняка крыша от голода поехала! — переходя на крик произнёс Олаф.
— А почему ты раньше ничего не сказал? Да и ты и сам советовал мне так поступить!
— Ты же командир у нас! Зачем ты вообще слушаешь кого-то? Я думал, у тебя есть какой-то план!
Хоть мне и не понравились слова старика, но доля правды в них была. Я не знал, что происходит, и почему мы всё это делаем. Для меня происходящее сейчас было абсолютно дико. Если прежде всё время пребывания в этом мире я был всего лишь бесправным рабом, то теперь приходилось принимать решения, от которых зависела моя жизнь и жизнь моих друзей. Не знаю даже, что сложнее. Быть бесправным рабом или принимать решения, в правильности которых не уверен. Почему-то так вышло, что в нашей группе я оказался главным. Терн, у которого явно было всё в порядке с лидерскими качествами и который успешно поднял бунт на корабле, командовал восставшими, теперь почему-то постоянно отмалчивался.
— Терн, слушай, а почему ты ничего не предлагаешь?
— В каком смысле?
— Ну, тогда на корабле, ты успешно поднял бунт, организовал наше спасение, так уверенно всеми командовал, а теперь что? Почему стоишь в стороне?
— Если честно, то не люблю я командовать, Саян. Нервничаю, когда приходится управлять кем-то. Мне говорили, что я хороший лидер, но если есть кто-то, кто может командовать вместо меня, то я лучше побуду в стороне.
— Ясно, значит, хочешь, чтобы все шишки достались мне?
— Ну а кому же ещё?
Мы рассмеялись.
***
Двадцать глав осталось позади. Двадцать ещё впереди. Они уже дописаны, но ещё не до конца отредактированы. Выкладку закончу к Новому Году. Буду благодарен за оставленные комментарии, вопросы и предложения. Обратная связь отличный мотиватор.
Глава 21 Каварл. Время возвращать трон
Низменные народы могут придумывать предания, сочинять мифы, верить в легенды. Также они могут сопротивляться воле высшей расы — катарианцев. В любом случае не следует их в этом винить, ведь всё это они делают лишь из-за собственной глупости. (Отрывок из Кодекса катарианцев).
Мы высадились на берег неподалёку от имения Дрейка.
— Проваливай, Пад.
— Как проваливай?
— Просто убирайся и всё. Ты мне больше не нужен.
— Но моя не мочь проваливать! Зачем хозяин меня выгонять? Если я быть один, то моя поедать злой звери! Моя должен быть или в свой племя, или с хозяин. Пад не уметь быть один!
— Ну так найди себе племя. Я не могу идти с тобой. Ты свободен.
— Но хозяин…
Я поднимался вверх по берегу реки. Неподалёку я увидел двух рыбаков, чинивших сеть.
— Вы двое! Бросьте эту сеть и идите со мной! Ибо я Каварл Бертолиус — хозяин этих земель и собираюсь вернуть себе трон.
Катарианцы удивлённо смотрели на меня.
— Хозяин? Ваше императорское величество? А как же рыба? Нам семью надо кормить. Да и яйца скоро вылупятся…
— Я хозяин этих земель. Если вы пойдёте со мной, то не будете больше ни в чём нуждаться. Вам никогда не придётся больше ловить рыбу, но у вас всегда будет золото. Я научу вас сражаться и сделаю из вас воинов.
Оба моих сородича были удивлены, но затем обрадовались, побросали свои снасти и поспешили за мной. Через две десятины мы пришли к дому Дрейка. У входа нас остановили стражники.
— Кто такие? Куда идёте?
— Я Ка…
— Пропустите их. Это мой друг.
На крыльцо вышел Дрейк. Этот старый ящер с серо-синей кожей был выше меня ростом и несмотря на возраст крепок и полон сил. Подойдя ближе, он обнял меня и позвал в дом меня и моих новых слуг.
