Последнюю ночь лорд решил не останавливаться, чтобы к утру попасть в Кимболтон. Лошадь у Татьяны забрали. Да это и к лучшему — держалась она последние дни на одном упрямстве. Утром болели все мышцы, вставала она чуть ли не со слезами, заставляя себя каким-то неимоверным усилием снова сесть в седло. Потом, днем, конечно становилось немного легче. Магрегор – помощник лорда, который был теперь приставлен к Тане как личный учитель, чему не был особо рад, постоянно был рядом. Иногда даже немного покрикивал на нее, командовал и учил, как правильно держать поводья, как пришпоривать, как остановить коня. Как держать спину, как приподниматься на стременах на скаку, и многому другому. На дороге остались четыре всадника, две кареты и телега.
Малыши начали беспокоиться, и, чтобы они не будили друг друга, пришлось отсадить кормилицу с малышом в соседнюю карету. Тина быстро обустроила рядом с леди небольшое гнездо из шалей, куда и уложила малыша. Сама села перед ним, и пыталась всмотреться в ночь, что была за квадратом окна. Гулко ухали совы, иногда они слышали вой волков.
– Пришло время загона волков, жаль, отец не поучаствует в охоте, и нам придется организовывать ее самим, – прошептала Флоренса, стараясь не разбудить служанку. Хоть она доверяла Тине как самой себе, ей, как и Татьяне, очень нравилось разговаривать один на один. После той ночи, когда Таня заявила о своем решении и своем согласии жить в Англии, Флоренса стала относится к ней как к младшей сестре. Возможно, появление новой сестренки немного смягчало боль от утраты Фелисии. И сейчас Таня понимала, что даже в том мире у нее не было человека ближе, чем новоявленная сестра. Конечно, если не считать маму.
– Охота? Ты сама поедешь на охоту? – удивленно переспросила Таня.
– Нет, леди не могут охотиться, хоть мы и ездим верхом – папа очень любит нас, – начала было девушка, но осеклась, поняв, что «нас» больше нет, потом глубоко вздохнула и продолжила: – да, нас!
Под утро они все же задремали, и лишь жалобный писк проснувшегося Бродаха разбудил их, кареты остановились, и кормилица пересела к ним.
– Эти деревни уже наши, – воодушевленно прощебетала Флоренса, когда в первых рассветных лучах они увидели зароды сена перед первыми домами селения, и на глазах ее появились слезы. – Ну вот, мы почти дома. Гонцы уже должны были сообщить о нашем приезде, и замок готов нас принять. Тебе там понравится, это удивительно красивое место. Я даже не постесняюсь, если назову его лучшим во всей Англии.
«Мда, вот так может повернуться жизнь. Позавчера ты медсестра и бармен, вчера – узник замка, откуда выходят только в куче с мертвецами, а сегодня – у тебя есть свои деревни» - подумала Таня и впервые за долгое время, радостно улыбнулась.
Глава 23
Замок Кимболтон Таня приняла за королевский дворец, не меньше. У нее просто не было слов, чтобы выразить свое восхищение. Высокая стена не скрывала самого замка – он был вторым уровнем защиты, тянулся не меньше, чем на триста метров. Крыша, с которой лучники могли бы оборонять замок при осаде, имела высокий борт, вроде небольшой стены. В ней просматривались бойницы. Окна были крохотные по сравнению со всей махиной каменного здания. Угловые башни стены точно достигали высоты девятиэтажного дома – люди рядом с этой башней казались игрушечными.
Дорожка от моста до стены засыпана какой-то мелкой каменной крошкой, похожей на крупный отсев, но откуда ему здесь взяться? Крошка хорошо наезжена, и выглядела как проселочная дорога в деревне – без асфальта, но с камешками.
Через широкий ров перекинут узкий, в ширину одной кареты, мост. Когда кареты подъехали к нему, у Тани перехватило дыхание от увиденного – на стене ровным строем стояли лучники во главе с начальником охраны, или как он тут у них значится, - подумала Таня и улыбнулась своим мыслям.
– У нас траур, и мы можем не снимать с головы шали. Это прекрасная возможность скрыть твои волосы, сестра, а вот потом…. Я даже не знаю, как ты их будешь прятать, – прошептала Тане Флоренса.
– Не переживай, они отрастут. А первое время, да, я буду покрывать голову, – ответила Таня, не отрывая взгляда от башен замка.
После моста они сразу въехали в арку, где можно было увидеть толщину стены – лошадь и карета помещались под сводом полностью. Таня выглянула из окна, чтобы посмотреть на огромные, окованные железом ворота, и увидела вверху поднятую кованную решетку. Она тряхнула головой, чтобы прийти в чувство, но картина перед ее глазами не изменилась – замок раннего средневековья, ров, стена, полный двор народа, встречающего новых хозяек, куры, снующие под ногами.
Женщины, одетые в платья из грубой плотной ткани, поверх них почти у каждой повязан передник, Все чистенькие, с убранными под чепцы волосами. Мужчины в рубахах из точно такого же материала, только чуть выше колена, и, вероятнее всего, в чулках. Колгот не было точно, да и до штанов еще, судя по всему не дошли, значит, это чулки. С завязками, - подумала Таня и хихикнула, отвернувшись от окна. Все оттенки серого были представлены в этой толпе. Ни одного в цветной одежде Таня так и не увидела. И, если бы не остатки осенней зелени, не голубое него, могло бы показаться, что она попала в черно-белый фильм.
Как только Таня сделала первый шаг из кареты следом за Флоренсой, она поняла, что именно так ухватило ее за душу – запах осени, запах приближающихся холодов, ощущение дома. Осенью Таня всегда наслаждалась этим запахом – урожай был убран, в саду и огороде они вместе с мамой быстро наводили порядок, и можно было на ночь истопить печку «голландку», которую они не решились убрать даже тогда, когда провели газ, настроили по периметру дома батареи.
Не смотря на зябкость раннего утра, которой встретил их замок ранним утром, на душе у нее было тепло. Она улыбнулась, и решила, что это хороший знак, и пока не стоит искать проблемы, а просто перевести дух, насладиться хоть немного размеренной жизнью, общением с умной и многосторонне развитой Флоренсой, изучить замок и его уклад. Так же нужно было понять политику нынешнего короля.
– Госпожа Флоренса, госпожа Фелиссия, я думала, что не доживу до этого дня, – от дверей, разгоняя пухлыми руками мальчишек, что толклись на дороге, к ним не бежала, а просто плыла, женщина лет пятидесяти. Ее лицо, туго упакованное в край чепца, было похоже на вареник с вишней – белый, и местами розовый от протекшего сока. Щеки ее алели.
– Няня, неужели ты думала, что я забуду тебя, – искренне радуясь смотрела на женщину Флоренса, но не сделала и шагу навстречу, хоть и заметно было, что ей очень хотелось. Таня решила, что это некий цирк перед людьми.
– А ты, девочка, чего же медлишь, идем, идем, кухня всю ночь топится, чтобы наготовить вам еды с дороги, – обратила няня взгляд уже на Таню, но судя по прищуренным глазам, она не узнавала вторую сестру.
– Идем, няня, идем, вот только немного подышу этим воздухом, минуточку всего, и сразу иду, – как можно теплее постаралась ответить Таня, но это няню еще больше напрягло, ведь язык ее был далек от того, на котором говорили здесь.
– Не надо ее торопить, чего это ты раскомандовалась, ну же, иди вперед, Тина, я не могу дождаться, когда ты выйдешь с моим сыном, – поспешила сменить тему раздумий заботливой и чрезмерно подозрительной няни, Флоренса.
– Вот они мы, госпожа, вот они, – уже на гаэльском, полностью понятном Тане ответила Тина, что, наклонившись внутрь кареты, вынимала сверток. И когда она повернулась с ним к няне и служанкам, что стояли рядком за ее спиной, все моментально ахнули. У няни чуть не подогнулись колени от того количества умиления, которое бухнулось на нее нежданно – нагадано.
– Это что же, батюшки, это же какое счастье в нашем доме, как жаль, что граф Джеффри младший, дедушка ваш, упокой Господи его душу, так и не увидел наследника, хоть и ждал его с такой надеждой от вашей матери и от дяди вашего, что преставился недавно от хвори, – няня вдруг стала активной, подвижной, и направилась к Тине с такой уверенностью, будто малыш был ее собственным, и никто здесь его и не посмеет держать на руках окромя нее.
