господствовало скучающее выражение — было заметно, что она любит свою работу, и ей не терпится к ней приступить. Годлайк приглашающе махнула Кьеллу рукой, но тот только покачал головой, усмехнувшись.
«Быть может, я ошибся, и это храм Магран?» подумал он, двигаясь налево. «Мадам в коже явно готова применить к своим прихожанам самые разные тесты, так любимые этой богиней. Возможно, даже флюгегехаймен заначила в закромах, для самых стойких и искушенных магранитов.» Посмеиваясь, гламфеллен открыл следующую дверь, за которой располагалась комнатка с ширмой, на удивление опрятная и приятно пахнущая, без одуряющих ароматов главного зала, должных забивать запах пота и секса. Что-то ароматическое — сандал и другие благовония.
— Вы здесь для массажа? — дружелюбно улыбнулся крепкий темнокожий дварф. — Проходите, у меня как раз окно.
— Только массаж, никакого разврата? — удивленно уточнил Кьелл. Меньше всего он ожидал увидеть профессионального массажиста в дешевом портовом лупанарии.
— Никакого, — дварфу явно было не привыкать отвечать на этот вопрос. — Я всего лишь избавлю ваши мышцы от всех их волнений и напрягов. За продажной любовью здесь можно много к кому обратиться, но правильно размять ваши усталые кости умеет только старик Константен. Это я, если что.
— Кьелл Лофгрен. Только высадился в Некетаке, — эльф пожал крепкую и мозолистую ладонь массажиста.
«Хрен с ней, с Аэналис, не убежит она от меня. Можно и расслабиться чуток. Это будет всяко полезнее для здоровья, чем та рисовая дрянь, которую моя печень сейчас старательно расщепляет.»
Он аккуратно снял костяное ожерелье, скинул верхнюю одежду и обувь, и улегся на застеленный чистой простыней массажный стол.
— Надо же, только сошедшие на берег моряки обычно за другими услугами идут в Дикого Жеребца. Или вы уже посетили кого-то из девочек? — Константен был явно не прочь поболтать, разминая спину Кьелла.
— Я здесь по делу. Мне нужно поговорить с Аэналис об одном из ее клиентов. Сбежавший должник, или что-то вроде того.
— Хмм. Ее клиенты не похожи на отчаянных ребят — скорее на книжных червей. Говорят, она читает им высокую аэдирскую поэзию.
— До или после? — лениво поинтересовался Кьелл.
— Понятия не имею. Я не интересуюсь всей этой бордельной деятельностью, знаете ли — мне достаточно массажа. Может статься, что и во время, — засмеялся дварф.
— Достаточно ли? — уловил странные нотки в его голосе Кьелл. — Массажа, в смысле. Вы выглядите повидавшим всякое, Константен. Вы ведь не всегда занимались тем, что и сейчас?
— В свое время, я и саблей помахал, и по морям поплавал, — ностальгически вздохнул тот. — Моя страсть — гончарное дело, но эти ручищи не слишком подходят для тонкой работы. Вот я и делаю то, что у меня получается хорошо — мну спины аумауа и годлайкам смерти, — последние слова массажист произнес с затаенной тоской.
— Не заметно, чтобы вам это приносило удовлетворение и радость в жизни, — смерил взглядом собеседника Кьелл, поднимаясь со стола.
Он вытерся поданным полотенцем и принялся одеваться. Профессиональные навыки Константена были неплохи — не шведский массаж, конечно, но спина эльфа приятно ныла, качественно размятая вдоль и поперек.
— Почему бы не сменить деятельность? Убежать с цирком, вступить в армию, заняться добычей адры? Снова начать плавать по морям и махать саблей, наконец? Жизнь одна, почему бы не прожить ее интересно? — Гламфеллен почувствовал неожиданную симпатию к этому разумному, застрявшему в тихой заводи жизни, явно не на своем месте и тяготящемуся этим.
— Я уже не молод, — было видно, Константен не впервые обдумывает эту мысль, и свои собственные слова его не убеждают. — У меня есть моя толика комфорта и достатка, я работаю с разумными, что позволяет находить интересных собеседников, а иногда и друзей, и бросать все это и срываться незнамо куда было бы странно, — в последних его словах было намного больше вопроса, чем убежденности.
— Как знаете, — Кьелл застегнул пуговицы сорочки, нацепил ожерелье, и накинул на плечи камзол. — Сколько с меня?
Константен не ответил, заметно погруженный в свои мысли. Его рука пробежала по угловатой татуировке, наколотой на выбритой коже его головы.
— Знаете, Кьелл, вы правы, — с неожиданной решительностью кивнул дварф, не заметив вопроса эльфа. — Меня здесь уже долго ничего не держало, кроме привычки, и ваши слова разбередили мне душу. Жизнь нужно прожить интересно. Быть может, вашему капитану понадобится еще один боец? Я не смыслю многого в морском деле, но в драке не подведу, — добродушное лицо дварфа на мгновение промелькнуло хищное выражение.
— Я - свой собственный капитан, — усмехнулся гламфеллен. — Без морских навыков вам на моем корабле делать нечего. Но, — добавил он, видя вытянувшееся лицо Константена, — возможно, вы захотите вступить в мой личный боевой отряд. Условия скверные, даже отвратительные — только и прибытку, что полное обеспечение за мой счет, а опасностей и приключений — выше крыши. Но я верю, рано или поздно наши клинки принесут нам успех и богатство, и всех нас ждет обеспеченная старость. Как вам такое?
— В некоторых делах, погоня слаще добычи, — лицо Константена, добродушного дварфа-массажиста, сейчас походило на маску хищника. Что-то дремлющее в глубинах его души разбудили слова эльфа. — Я в деле.
- Э, нет, — улыбнулся Кьелл. — Не так быстро. Я нужен вам, но нужны ли вы мне? Давайте собеседоваться.
— Что? — непонимающе взглянул на него дварф.
— Я говорю, нужно провести с вами всестороннее собеседование. Давайте отодвинем к стенам стол, ширму, и вон то кресло, вы возьмете свое любимое оружие, и я испытаю ваши навыки.
— Точно? — с сомнением посмотрел на него дварф. — Не хочу обидеть, но…
— Точно-точно, — разулыбался гламфеллен. — давайте поживее, у меня еще есть дела на сегодня.
— Ну хорошо, — Константен удалился в подсобку и вернулся в кожаной броне и с экзотическим древковым оружием — поллэксом. Экзотическим для Кьелла и Сяо-Фаня — этот молот-алебарда был весьма распространен в позднерыцарскую эпоху, как подсказывала память Александра Лихова.
— Начнем. Пожалуйста, — приглашающе кивнул эльф.
Константен обозначил довольно ловкий удар поллэксом, задержав его в добром полуметре от торса Кьелла, и
