Андрей замер в полудрёме, с наслаждением ощущая телом шёлковые простыни и пододеяльник. Если бы всё и дальше было так хорошо… но ничего не бывает вечного, думалось ему.
Сквозь перекрытия пола доносился далёкий шум трактира - кричали чего-то возчики, разгружая мясные туши и перетаскивая ящики с фруктами и овощами, гремели бочонки с вином, перекатываемые по гулким полам - жизнь заведения продолжалась полным ходом. Перекрывая шум звенел чей-то детский голосок - Андрей улыбнулся - Дирта.
Девочка быстро освоилась в трактире. Она была абсолютна приспособляема к любым условиям, и уже через два дня командовала похохатывающими грузчиками, требуя, чтобы они лучше делали работу и вворачивая такие матерные словечки, что окружающие падали со смеху - слышать такие выражения в устах ангелоподобной кудрявой девочки было очень смешно - они время от времени требовали повторить какой-нибудь особо заковыристый оборот, и она радостно повторяла, не понимая, чего так смеются все вокруг.
Олра потом забрала её к себе, и долго внушала, что вот эти - ей пришлось повторить - слова, все нехорошие, и девочкам их говорить нельзя. После чего, как рассказывала Олра, она пошла к грузчикам, и сказала, что вот это, это, и это слово очень нехорошие (озвучила), и если они будут их говорить, она их накажет, побив палкой. После чего те впали в совершеннейший восторг, и ржали так, что сбежались кухарки, узнать - не случилось ли чего. Узнав причину, долго, с повизгиванием, смеялись, а под конец заявили - что и поделом им быть выдранным палкой, чтобы поменьше выражались в приличном обществе. Разборки на тему - является ли общество кухарок приличным, или надо ещё посмотреть, затянулись, и были пресечены Олрой, разогнавшей стихийный митинг.
Теперь девочка была душой трактира, старалась помочь, чем могла, и только до сих пор её глаза страшно горели, когда видела еду, 'плохо лежащую'. Дирта старалась отщипнуть кусочек и украдкой сунуть в рот - ей казалось, что всё это кончится, и еды больше не хватит.
Андрею по этому случаю вспоминался рассказ Джека Лондона 'Любовь к жизни, где человек, брошенный, преданный своим другом, полз через тундру на Аляске, не позволяя себе умереть, и когда его всё-таки, совершенно случайно спасли, взяв на шхуну, он ходил с протянутой рукой и выпрашивал у матросов кусочки галет, хлеба, консервы, а потом прятал в матрас, раздувшийся от накопленных запасов. Он всё время ходил время на кухню и долго расспрашивал кока - хватит ли им продуктов, достаточны ли у них запасы еды. Психоз.
Что-то подобное было и у Дирты, и так же, как и у героя рассказа Джека Лондона, это скоро должно было пройти.
Андрей сладко потянулся и снова забылся в полудрёме, из которой его вырвал стук открывшейся двери.
- Андрей, вставай! Андрей! - голос Олры был тревожен, и монах тут же открыл глаза и сконцентрировал их на хмуром лице подруги.
- Что случилось? Ты чего такая хмурая?
- Там пришли… тебя требуют.
- Кто? - лицо Андрея окаменело, и он спрыгнул с кровати, схватил брюки и не спеша, но и не задерживаясь, натянул их на бёдра - по Халиду?
- Да. Сам Чёрный Абдул.
- Кто такой?
- Второй по значимости босс преступного мира столицы. Конкурент Хасса, которому я плачу за спокойствие. А может и равный ему. А может даже - выше Хасса статусом. Не знаю.
- А Хасс - чего? Обратилась к нему? Что говорит?
- Посылала Никата. Он сходил, вернулся, говорит - Хасс передал, что наши разборки с Халидом были разборками из-за бабы, то есть не по воровским канонам. Он вмешиваться не будет. Сами улаживайте.
- Когда уже Никат успел сбегать-то? И Абдул всё это время тут сидел?
- Нет. Он позже пришёл. С охраной - толпа уродов, каждый размером с Никата. До этого был посыльный, предупредил, что тот придёт, и зачем. Чтобы готовились.
- Так, так… - сказал Андрей, натягивая сапоги - значит у тебя ленивая 'крыша'… ясно.
- Что значит ленивая крыша? - не поняла Олра
- Это выражение такое. 'Крыша - те, кто 'кроет, прикрывает. То есть твой Хасс. А ленивая - они особо в твои дела не лезут, не вмешиваются, не пересчитывают твои доходы, довольствуясь определённой мздой, но и особо за тебя не впрягаются, если какие-то бандитские разборки. Главное, что тебя не трогают.
- Да, именно так и было - удивлённо подняла брови Олра - а выражение интересное - 'крыша'. Надо запомнить. Так что делать будем? Надо ведь идти к ним, в комнате не отсидеться. Что-то надо решать.
- И пойдём. Первое дело - надо выслушать то, что они скажут. Предъявлять будут мне, а не тебе, я постараюсь свести дело к счётам со мной. Возможно, мне придётся уехать.
- Я знала, что ты когда-то всё равно уедешь - грустно усмехнулась Олра, но не думала, что так быстро.
Она помолчала, глядя в окно, потом обернулась к Андрею и изменившимся голосом сказала:
- Знаешь, а у меня ведь задержка.
- Что значит задержка - недоумённо спросил Андрей, голова которого была занята совсем другими проблемами.
- То и значит. Похоже - залетела я. От тебя. Сын у тебя будет. Или дочь.
- И ты так спокойно об этом говоришь? - усмехнулся Андрей - ты же мечтала об этом, хотела этого. А что же тогда такой трагический тон?
- Мечтала. И сейчас мечтаю - улыбнулась женщина - но всё как-то… внезапно, что ли. Ты ворвался в мою жизнь, и всё стало меняться. Всё полетело кувырком - и вот - моя мечта, мой ребёнок - и тут навалилось какое-то дерьмо. Никогда не бывает, чтобы всё было абсолютно хорошо. Обязательно в противовес большому счастью - большая беда. Это как если бы в одном месте густо - другом пусто. Закон такой.
- Угу. Такой закон - рассеянно проговорил Андрей - всё будет нормально. Всё. Пошли, потом обсудим наши отношения.
Олра печально кивнула головой и вышла из комнаты. Андрей следом. Они заперли дверь, и пошли вниз, в обеденный зал.
В зале было тихо - случайных посетителей, извинившись, выпроводили, дверь в трактир закрыли, двери на кухню и на склады - тоже, там командовали кухарки, стараясь не заглядывать в обеденный зал и тихо, перебежками, перемещаясь по подсобкам. Грузчики тоже притихли - информация расходится быстро, и никому не хотелось привлечь внимание к себе во время таких 'мероприятий'.
В одном углу сидели Никат, рядом с возлежащей на столе Шанди, с ними - Дирта, притихнув, и испуганно наблюдая за происходящим.
В другом углу - десять человек, среди которых выделялся длинный, худой мужчина лет пятидесяти, с длинным, слегка крючковатым носом и карими, умными глазами. Он был похож на лавочника средней руки, и одет небогато, но добротно, в тёмных тонов куртку, штаны, короткие, мягкие сапоги.
Мужчина негромко беседовал с каким-то своим человеком, улыбаясь, и время от времени вставляя замечания, отчего тот бледнел, краснел, и начинал заикаться. Андрей уловил несколько последних слов, из которых явствовало, что этот человек проштрафился при сборе дани с рыночных торговцев, и ему предстояло возместить утерю круглой суммы из своего кармана, в тройном размере.
