А я уже спал, сон был странным, появилось осознание невероятности всего происходящего, вскоре отчётливо понял, что окружающее сон и начал наслаждаться своим всемогуществом, чего я только не делал. Летал, прыгал, развлекался, сражался, сон подстраивался под любую мою мысль и мне это ужасно нравилось. Просыпаться совершенно не хотелось, и настроение было не очень, так плохо было от осознания, что всё могущество лишь пшик. Игра твоего подсознания.
Во время завтрака я увидел герцогиню. Она была молодой девушкой, ростом примерно с меня, фигурка её была довольно ладная, и мой взгляд постоянно на ней останавливался. Она заметила это, и этот факт почему-то сильно её злил, а мне доставляло удовольствие смотреть, как на её щёчках пылает румянец от праведного возмущения.
Но всё кончается, закончился и завтрак, мы вновь двинулись в путь. Тряска в седле несильно, но выматывала, хорошо всё-таки, что едем довольно тихо, так как приходилось подстраиваться под карету.
До обеда ничего не случилось, мы всё так же двигались по полям. Всадники всё так же маячили на пределе зрения, карета покачивалась на кочках, а я завидовал тому мужику, едет в хорошей карете, на мягкой лавочке, а не жёстком седле и в довесок с красивой девушкой. Я бы точно не отказался так попутешествовать.
Время близилось к полдню, и мы сделали привал. За одно и пообедали, герцогиня тоже обедала с нами, но она была в образе недостижимой и гордой владычицы. Гордо вскинутый подбородок, нахмуренные брови. Со стороны должно было выглядеть величественно, но я еле удерживался, чтобы не захохотать во весь голос, хотя саам не понимал причину этой весёлости. На мой сдавленный смех, который я хотел замаскировать как кашель, косился сопровождающий герцогини. Но вскоре молча сидеть мне наскучило, и я решил повеселиться:
— Герцогиня, не кажется ли вам, что окружающий наш пейзаж просто прекрасен? — вопрос был задан с интересом в голосе.
— Да, вокруг полно красот, но я думаю что ваша обязанность это охранять нас, а не разглядывать красоту природы, — видимо поняв мои намерения она решила сделать ответный ход.
— Так ваши всадники высматривают опасности, о чём мне беспокоится с такой-то охраной, — напомнил я ей, чья охрана оплошала.
— Мои войны, лучшие из лучших, — со злостью произнесла она.
— Ага, только мы не ваши войны, — сказал я и обезоруживающе улыбнулся.
Она ещё сильней вспыхнула и резко развернувшись, удалилась в карету, при этом так хлопнув дверцей.
— С таким отношением к имуществу, у вас скоро карета развалиться, — насмешливо прокричал я ей вслед. Мой выпад ответом не удостоили.
Увидев, как на меня смотрит мужик сопровождающий герцогиню, я сделал вид, что разочарован её уходом, и при этом удивлённо хмыкнул. Мужчина осуждающе покачал головой и удалился вслед за герцогиней Двельской.
А мы спокойно позавтракали и, оседлав коней, двинулись в путь. Вскоре на горизонте появилась полоска леса, она была небольшой, может километров двадцать. Но ни это привлекло моё внимание, дело было в том, что дорога вела именно через этот лесок. Вот это было уже серьёзно, в лесу засада может быть на каждом шагу. Подъехав к карете, я уточнил:
— Это единственная дорога, по которой можно достигнуть владений герцогини? — в голосе моём слышалось напряжение.
— А что бравый воин уже испугался? — послышался полный ехидства голос герцогини.
— Так единственная дорога или нет? — спросил я.
— Да единственная, тут нет торговых путей и дороги идут только от города в город, — за герцогиню ответил мужчина.
— Тогда передайте своим солдатам, что бы они облазили все кусты, проверили все места пригодные для застав и ни дай бог, они прозевают засаду, тогда придётся отсылать их подальше, как негативный и малополезный фактор, — добавив побольше умных слов я попытался запудрить ему мозги, но видимо не очень то и получилось.
— Да, передам, — голос его был ровный и спокойный.
Отъехав от кареты, увидел как всадники, видимо получив приказ, пришпорили лошадей и помчались в сторону леса. А я всё не сводил глаз с леса, напряжение изнутри меня нарастало.
Такое чувство было, когда мы тогда в деревне нарвались на настоящих солдат Лукотса. Чем ближе становился лес, тем неспокойней было у меня на душе. В конце концов, я плюнул на чужие мнения и приказал ехать в объезд леса, скорость заметно упала, так как дороги не было и приходилось смотреть под ноги, чтобы конь ни дай бог не наступил в какую-нибудь норку.
Напряжение потихоньку отпускало меня, и я немного расслабился. Но начавшее зарождаться хорошее настроение как рукой сняло, от голоса из кареты, к которой я приблизился.
— Лин, почему карету так трясёт, — спросила герцогиня кучера, тот был молчаливым типом, и поэтому я не обращал на него внимания.
— Госпожа Элинор мы свернули с дороги, — ответил он ей, она ведь не видела, как я жестом приказывал ему поменять направление.
— И для чего ты нас по полям везешь? — её голос просто лучился недовольством.
— Лес объезжаем, — сказал он без всяких эмоций, видимо она его уже достала.
— Как объезжаем, дорога ведь напрямик идёт? — её голос был полон возмущения.
— Он выполняет мой приказ, — холодно ответил я, не собираясь быть слушателем и решив помочь кучеру.
— А кто дал вам право командовать, вы охранник, знайте своё место! — она видимо решила показать свой характер.
— Во всем, что касается охраны главный я, — сказал я тоном, не терпящим возражениям.
— Как вы смеете со мной так разговаривать?
— Вы мне не мать и не жена, как хочу так и разговариваю и вообще хватит разговоров вы отвлекаете меня от моих прямых обязанностей, — мой голос был сух и лишён эмоций.
— Почему всадники не выходят на связь, — спросил меня сопровождающий герцогиню.
— А я откуда знаю, — меня начинает злить этот диалог.
— Нужно проверить, что с ними произошло, — настаивал на своём он.
— Да мне плевать, что случилось с вашими хвалёными профессионалами, это они должны охранять нас, а не наоборот, — сказал я и отъехал от кареты, не желая продолжать этот бессмысленный диалог.
Всё-таки мои предчувствия меня не обманули, и нас там кто-то поджидал, и эта угроза была посильней тех солдат. Ехали без остановок до самого вечера, разговоров не было, но это только радовало меня.
Вечером, выставив часовых и покушав, я завалился спать. Осознанного сна, несмотря на все мои надежды, не было, была какая-то муть про сражения, балы, свидания и посиделки с друзьями.
С утра настроение было, так скажем, нормальным. Ничего не болело, но и ничего хорошего не было. Этот день должен был быть самым трудным, так как он был последним, но ничего не было.
