— Еще, — прошептала она в сладком исступлении.
Обуянный страстью барон перевернулся на спину. Леонор оседлала его, сдавила бедрами, а широкие мужские ладони стиснули упругую и округлую как южные фрукты попку. Фарамонд ревел, вены на шее вздулись, лицо раскраснелось, словно раскаленный лист металла, и глаза поблескивают как угли в горне. Довольный басовитый рык барона и ее тонкий крик наслаждения слились воедино. Громкие звуки страсти эхом отражались от каменных сводов твердыни.
— Ты зверь, — шепнула блондинка на ухо. Фарамонд довольно ухмыльнулся.
Блаженство сладким нектаром растекалось по телу Леонор, нижней половины тела не чувствовала, зажмурилась, нежилась словно кошка на солнце. Фарамонд жадно целовал ее упругую грудь, подтянутый живот, дышал отрывисто и часто.
— Ты сводишь меня с ума. — прошептал Фарамонд.
— Ты меня тоже, — промурлыкала Леонор, как же я рада, что ты теперь в безопасности, что твоей жизни ничего не угрожает.
— Твоими стараниями, дорогая, — ответил Фарамонд, блаженно прикрыл глаза и откинулся на подушки.
Златые локоны упали на широкие грудные пластины мышц, Леонор склонилась над Фарамондом, игриво пальчиком поводила вокруг соска. Глаза оживленно блестели, так словно удумала какую-то хитрость. Уголки рта барона растянулись в улыбке, обнажая крупные белые зубы.
— Что уже удумала? — спросил он с притворной строгостью.
— А ты угадай? — кокетливо сказал она, положила голову на широкую мужскую грудь. Лежа на упругих мышцах Леонор чувствовала себя лучше, чем на любой подушке, кроме того можно любоваться соблазнительными квадратиками пресса.
Брови Фарамонда сошлись на переносице, на лбу пролегли глубокие складки. После такого водопада ласк думать сложно. В голове вертелись лишь яркие картины пространственных переходов. Черный водоворот и мерцающий свет в туннеле. И как Леонор ухитрилась зарубить Бриана? Мощи королевы на это не хватило бы. Значит, кто-то помог. Но кто, и зачем? Наверняка Леонор также подозревает об этом, а может и знает? Ее скромных навыков колдуньи едва хватает на сотворение младших заклятий, а убить обладателя старшего Аркана? Очень подозрительно. А ведь еще и магию кровавого камня вобрала. Таких магических зеркал Фарамонд никогда не видел.
— Сейчас я мгу думать лишь о тебе, — Фарамонд широко улыбнулся, погладил ладонью по золотистым волосам. Даже при тусклом свете масляных ламп, локоны сверкают как на солнце, живой блеск бежит по всей длине прядей, разве что искры не мечет.
— И что же ты думал? — спросила Леонор низким грудным голосом.
— Я думал, какая же ты умница, как ловко обставила старика Бриана. Если бы я знал, что ты способна на такое, то не стал бы лезть к нему на рожон.
— Я сама не знала, дорогой, — прошептала она задумчиво, Королева как-то изменилась, меня словно кто-то поддерживал.
"Я так и думал": пронеслось в голове Фарамонда, даже дышать перестал на мгновение, в глазах — холодный блеск, будто льдинки на морозе сверкают.
— Нам нужно быть осторожнее, до тех пор, пока не поймем что это.
— Да, — согласилась Леонор, — но сейчас та сила ушла, ее больше нет.
Фарамонд призадумался, он чувствовал, что с Леонор что-то не так. Но в чем изменения? Интуиция к чему-то подталкивает, но слишком слабо, ей не пробираться через непроходимую чащу мыслей и топкое болото мелочных ежедневных забот. Фарамонд в задумчивости поскреб ногтями гладко выбритый подбородок, пристально всмотрелся в глаза Леонор:
— Ты помнишь, как узнала у Бриана о карте?
— Да, — спокойно ответила женщина. — Когда я вытянула из камня энергию, он жутко перепугался, и подумал о карте. Бриан хотел воспользоваться ею для бегства. Я услышала его мысли, вместе с силой образы из его ума вошли в мой.
— Но это же Игла разума! Ты понимаешь? — воскликнул Фарамонд, разволновался, привстал на локтях.
— Да, но это не я, это все королева, — мягко ответила Леонор, медленно с наслаждением провела ладонью по громадным вздувшимся бицепсам мужчины. — А почему ты спрашиваешь? Ведь все хорошо, ты спасен. Все уже позади.
Он не знал, признаваться или нет? Рассказать о своих догадках, или умолчать? Ведь еще ничего не ясно, всего лишь предположение. Не стоит спешить с выводами, — успокаивал себя Фарамонд, — может я ошибаюсь. Я ведь тоже могу заблуждаться.
— Может, стоит спросить у Архонтов? — как бы невзначай спросил Фарамонд. Взгляд заострился, губы сжались в тонкую полосу, он ловил каждое ее движение. В мозгу гудело от напряжение, силился понять, в чем истинная причина такой перемены?
— Может и стоит, — безропотно ответила Леонор. Даже не оторвала внимания от могучих рук барона, так и продолжала ласково поглаживать. — А может и нет? А вдруг они догадаются что за сила спасла тебя, вдруг захотят изучить? Вдруг Архонты разлучат нас, и тогда ты останешься без поддержки старшего Аркана. Что тогда?
Фарамонд посерел, огонь в глазах угас, остались лишь тлеющие огоньки. Не ожидал, что Леонор способна на подобное. Сила действительно очень изменила ее. Если прежде она способна была на жестокость, то теперь не останавливалась не пред чем, даже перед их отношениями.
— Ты так считаешь? — выдавил из себя Фарамонд, брови сошлись на переносице, на скулах заходили желваки.
— Все не так просто как ты думаешь, — недовольно фыркнула Леонор, закинула ножки на мужчину. — Полагаешь, я скрываю от тебя источник?
— Возможно, — ответил барон, поиграл бровями, — а разве нет?
— Нет. Все дело в Анри. В моем муже, — голос маркизы упал до шепота. — Это все он.
— Убил Бриана?
— Да нет же! — Леонор покачала головой, посмотрела вопросительно на Фарамонда. Тот молча наклонил голову: Мол, давай, договаривай. Сказала А, говори и Б. Леонор отвечать не спешила, кокетливо надула губки.
Фарамонд, не долго думая, легко подхватил ее на руки, тело у Леонор стройное, легче перышка. Золотистые пряди волос водопадом заструились вниз, маркиза выгнула спинку, как кошка, выставив вперед соблазнительную белую грудь с очаровательными розовыми сосками. Барон не сдержался, жадно припал губами. Леонор в ответ рассмеялась, игриво приподняла грудь руками, довольно замурчала. Громко смеясь, парочка вновь улеглась на ложе.
Первые лучи солнца ударили по оконному стеклу горящими копьями, на полу, по блестящим каменным плитам заскользили багровые отсветы. Фарамонд сердито покосился на свет, наступало утро, а значит, время для утех заканчивалось, и следовало собираться на встречу с Магистром.
— Я не хочу никуда идти. Я хочу тебя, — страстно прошептал он ей на ушко.
