— Спи, женщина, — поцеловал я ее в висок. — Рановато нам пока думать о детях. Я сам хочу того же, но впереди у нас много всякого. Я из‑за этого и влюбляться не хотел. И не столько из‑за того чтобы себя не связывать, хотя и это тоже, сколько из‑за того чтобы не подвергать опасности любимого человека.
— Я дочь купца. Опасность всегда живет с нами рядом. Это, постарев и разбогатев, купцы уже никуда не ходят с караванами, посылая детей или приказчиков. А в молодые годы это обычное дело. Причем часто и женщины ездят, а дороги длинны и опасны. Есть и разбойники, и другие любители легкой наживы. Иной раз и кое‑кто из баронов выходят на дорогу с дружиной поправить свои дела. Свидетелей в таких случаях не остается. А зимой еще и дикие звери лютуют. Поэтому не бывает среди купеческих дочерей неженок, как у дворян.
— Совсем не бывает? — не поверил я.
— Случается, — призналась Алина. — Но такое бывает редко. Так что за меня можешь не бояться. Я и с кинжалом могу управиться, и нож бросить, а из лука стреляю не хуже королевских гвардейцев. Правда, только из охотничьего, их лук мне не натянуть. Я люблю красиво одеваться и вкусно есть, но, если надо, могу ходить в самой простой и грубой одежде и есть черствый хлеб.
— Какая мне досталась замечательная жена! — сказал я, покрывая ее лицо поцелуями.
— Хватит, Ген! — со смехом сказала она, отодвигаясь. — А то я не выдержу, и тебе совсем не придется спать. Мало тебе было своего коня? Завтра и так ноги будут болеть с непривычки, хоть вы и ездили недолго.
Если бы не Алина, я бы в это утро проспал и точно опоздал на занятия. Она встала чуть свет, приготовила утреннюю кашу и пошла меня будить.
— Просыпайся, Ген! Я и так тебя не будила до последнего. Теперь надо торопиться. Твоя каша на столе, а рубашку я разгладила. Ну же!
Вставать не хотелось, хотелось спать по крайней мере до вечера. Но моя любимая лучше меня знала, что мне надо делать. Подгоняемый ее толчками, я вылез из кровати, морщась от боли в ногах, посетил туалет и направился на кухню заправляться кашей. Прожевав ее без всякого аппетита, я поспешил в школу, потому что время действительно поджимало. Когда я переоделся и вошел в зал, Лонар уже был там, гоняя учеников. Увидев мое состояние, он хмыкнул и отправил меня разминаться. Постепенно я втянулся в занятия, и даже боль стала беспокоить меньше. В перерыве ко мне подбежал Ник.
— Привет, Ген! Слышал новость? На улице пекарей порубили шайку старого Мерла! Ночью жители слышали душераздирающие вопли, но, конечно, никто из них на улицу и носа не высунул, а утром стража нашла изрубленные трупы. Больше десятка!
— Меньше, — ответил я. — Всего шесть. Слышать я не слышал, но видеть эти морды пришлось. Правда, было темновато, и подробностей я не разглядел.
— Так это был ты! — аж задохнулся от восторга мальчишка. — Господа! Мы тут с вами обсуждали, кто бы это мог справиться с головорезами Мерла, а это, оказывается, наш Ген!
Меня сразу окружили ученики Лонара, да и сам учитель подошел ближе.
— Как же тебе это удалось? — спросил меня Лен Дарт — восемнадцатилетний наследник имения и титула барона Хнея Дарта.
— Просто повезло, — объяснил я. — Во–первых, было темно, и они сами мало что видели, шли больше на звук, а у меня поставлено сумеречное зрение, так что хоть и плохо, но я их видел. А, во–вторых, страх — это великий стимул.
— Вы их боялись? — с презрительной миной на лице спросил самый молодой после меня ученик Хенк — шестнадцатилетний сын графа Лея. — Да еще имея перед ними такое преимущество?
— Лично я их не боялся. Опасался, это да. Их все‑таки было девять рыл, и их кинжалы, с которыми эти типы очень умело обращались, были ненамного короче моего меча. Да и не так уж хорошо я их видел. Один удар даже умудрился пропустить. Какая‑то сволочь распорола колет, а он у меня был один. Не успел заказать сменную одежду, поэтому потом пришлось полдня сидеть дома. А боялся я за свою невесту, которая была в экипаже. Они убили кучера, и собирались угнать экипаж. Я тогда насилу успел в последний миг.
— А кто ваша невеста, Ген?
— Самая красивая девушка на свете.
— Это понятно, но все же кто она?
— Вряд ли ты ее знаешь, Ник. Она дочь очень известного в этом городе купца Грасса Хелмана.
— Фи! — опять скривился Хенк. — У вас так мало денег, Ген, что вы готовы взять в жены купчиху?
— Если вы дурак, лучше молчать и никому этого не показывать, — обратился к вспыхнувшему от гнева Хенку мальчишка. — Денег у Гена и сейчас довольно, а через несколько лет он вполне сможет выкупить имение вашего отца. Ген — автор книг, которые отрывают с руками в столице и всех более или менее значимых городах королевства. И если он хочет взять в жены девушку, то, несомненно, только по любви. А статус жены определяется статусом мужа, и никакого урона чести в таком нет.
Если бы подобное сказал я, Хенк тут же вызвал бы меня на поединок, но слова несовершеннолетнего графа Сажа ему пришлось проглотить. Но было видно, что злобу он затаил и по отношению и ко мне, и к мальчишке, и при случае попытается отомстить.
— Так, всем заниматься! — вмешался Лонар. — А ты пока погоди. Расскажи подробно, что там было.
Я рассказал ему историю со всеми подробностями, не скрывая того, что один раз перешел на ускорение.
— Вам повезло, Ген, — сказал мне учитель. — Причем повезло дважды. Ваш кучер, прежде чем его убили, все‑таки немного проскочил место засады, и банда не смогла навалиться на вас вся сразу. Кроме того, сам Мерл почему‑то пожадничал и не дал своим людям зелье кошачьего глаза. По выражению вашего лица можно сделать вывод, что вы не знаете о чем речь. Есть такой настой, который сильно расширяет зрачки и увеличивает чувствительность глаз в сумерках. Правда, после его приема можно нормально видеть только то, на что устремлен глаз, по сторонам все будет размыто. Это зелье очень дорогое, но достоверно известно, что Мерл его использовал. Может быть, у него были планы использовать своих ребят днем, поэтому зелье и не применили. Эффект от его применения длится около суток, и днем приходится отлеживаться где‑нибудь в темном месте, чтобы не ослепнуть. На будущее имейте это в виду и лучше лишний раз по темноте не разъезжайте, тем более с девушкой.
На следующем перерыве Ник ожидаемо очутился возле меня.
— Знаешь, Ген, я рассказал о тебе дяде. Он очень заинтересовался, но должен был ехать в столицу. Сказал, что после этой поездки обязательно с тобой познакомится.
— Ну и зря. Прежде, чем что‑то делать, бывает полезно немного подумать. Тебе никогда не говорили, что ты поступаешь поспешно?
— Много раз. А что я сделал не так?
