— Шу, мое терпение безгранично, как и твое упрямство. Но ты же знаешь, я все равно не отстану, — Эрке дождался, пока Её Высочество все же скушает первую булочку, что говорило о его действительно невероятном терпении.
— Знаю, знаю. Ну позавтракать-то ты нам позволишь? Применять пытки к особам королевской крови, между прочим, запрещено конвенцией от двадцать первого года. Пытки голодом в том числе, — принцесса одарила капитана нежным взглядом голодной гадюки. — Вот лучше печенье скушай, а то ты нервный какой-то. Баль, что ты с ним такое сделала, что он злой, как орк?
— Да уж и не знаю, — Балуста ласково погладила Ахшеддина по руке. — Погода меняется, наверное?
Казалось, капитан сейчас зарычит. Но он сдержался и даже улыбнулся эльфийке и поблагодарил за подсунутый ему под нос пирожок.
— Погода, не иначе, — принцесса заботливо пододвинула к Хиллу поближе блюдо с хрустящими завитушкам, посыпанными ореховой крошкой. — Милый, очень вкусное печенье, — Шу подмигнула ему.
От её заботы, её улыбки по телу разлилось тепло. Нежная, грациозная, воздушная девушка. Сказочная фея с прозрачными стрекозиными крылышками. Как обманчиво это впечатление изысканного и беспомощного оранжерейного цветочка! Лилейные плечики, изящные пальчики, длинные пушистые ресницы… и свернувшийся тугой спиралью ураган внутри. С этим цветочком можно не опасаться, что в любой момент ненароком брошенный взгляд Темного божества сломает тоненький стебелек. В этой хрупкой лилии достаточно силы, чтобы не повторить судьбу Павены.
— Эрке, так что ты хотел узнать? Давай, спрашивай, — половина блюда действительно очень вкусного печенья помогла Хиллу примириться с неизбежностью. — Думаю, мою биографию ты уже знаешь во всех подробностях… ну так?
Все взгляды тут же сосредоточились на нем. Неприятно, но не так, чтобы слишком. Гораздо лучше, чем когда Её Высочество чуть не раздела его на балу.
— Странная у тебя биография, Стриж, — теперь капитан не торопился, изучающее уставившись на Хилла. Все его волнение и нетерпение как рукой сняло. Перед Хиллом очутился тот самый Ахшеддин, после встречи с которым Мастер украдкой пил успокоительное.
Повисло молчание. Даже неугомонная Шу, против обыкновения, не встревала. Паузу капитан выдерживал не хуже актеров Королевского Театра — человек с менее крепкими нервами на второй секунде начал бы ерзать и отводить глаза, а на третьей каяться во всех прегрешениях. Но, пожалуй, Учитель все же несколько преувеличил способности Ахшеддина к запугиванию. До принцессы Шу не дорос, и ещё долго не дорастет. Через полминуты гробового молчания слева от Хилла раздался тихий смешок. Её Высочество срочно прикрылась полупустой чашкой, чтобы не нарушать момента… но её ехидное фырканье, разумеется, не осталось незамеченным не только Хиллом.
— Шу! — Эрке невольно улыбнулся, теряя воинственный настрой.
— Хм… извини, поперхнулась, — не поднимая глаз, Шу с интересом разглядывала содержимое чашки. На кофейной гуще погадать собралась?
— Ладно, Эрке, ближе к делу, — растягивать удовольствие совершенно не хотелось.
— Угу, — Ахшеддин вздохнул. Сочувственно? Да нет, показалось. — Что произошло с Клайвером?
— С маэстро Клайвером? — за мгновением замешательства последовал шквал, накрывший Хилла с головой. Страх, понимание, боль… и злость. Ненависть. Острая, ледяная ненависть. — Когда? — он вцепился в край стола побелевшими от напряжения пальцами, чтобы удержаться и не начать изменяться сию секунду. Желание растерзать Придворного Мага жгло изнутри, не давая усидеть на месте. И плевать, что шансов справиться с ним нет. Плевать, что Хисс только этого и ждет.
— Хилл? Хилл, не надо, — ласковое прикосновение и любимый голос вырвали его из омута тьмы. С трудом сфокусировав взгляд на обеспокоенном лице принцессы, Хилл медленно приходил в себя.
— Хилл, милый, успокойся, — рука Шу переместилась к его пальцам, нежно поглаживая. Вслед за ней Хилл посмотрел на свои руки и вздрогнул. Когти-кинжалы пронзили деревянную столешницу насквозь, а он даже не заметил.
— Шу? — он снова заглянул ей в глаза, страшась увидеть в них отвращение. Боги, вот угораздило же! Показаться ей во все красе Темной твари… тролль безмозглый. Но потемневшие почти до черноты прекрасные очи лучились сочувствием и любовью.
— Не стоит мстить прямо сейчас.
Наваждение отступало. Как ни странно, в этот раз божество не требовало немедленного жертвоприношения. Привычная жажда крови вовсе не казалась такой же нестерпимой, как обычно… привычная? А где же этот ненавистный старческий смешок? Странно. И внимания Хисса не чувствуется… только глаза щиплет. И холодно, так холодно… и пусто.
— Хилл, любовь моя.
Он позволил Шу притянуть свою голову к её плечу и уткнулся горящим лбом в такую родную прохладу. Тихий шепот, нежные руки, перебирающие его волосы… и вина. Горькая и вязкая, мешающая дышать. Снова из-за него умер дорогой и близкий человек. Неужели все, к кому он посмеет привязаться, обречены? Наставник, Маэстро… кто ещё остался? Орис? Последний. Орис, лучший друг, брат… и его тоже заберет Хисс? А Шу? Если и её тоже? Хоть она и волшебница, но… как он вообще посмел надеяться, что хоть что-то может измениться? Как он посмел мечтать о счастье, о любви, если знал, что Тёмный рано или поздно забирает всех? И скорее рано, чем поздно. Демоны… а ведь Ахшеддин прав. Нечего ему делать рядом с принцессой. От него только неприятности. Но только не слишком ли поздно? Две недели… целая жизнь. Но, может быть…
— Шу, прости…
Бежать. Как можно быстрее, как можно дальше. Или нет, не дальше. До храма Хисса. Там Рональд его не достанет. Не успеет. Всего пара минут… Хиссу хватит, чтобы принять жертву. И тогда он оставит Шу в покое.
— Хилл, даже не думай! — тоненькие пальчики утеряли всю свою нежность, намертво вцепившись в его волосы. — Выброси из головы эту дурь! Я не отпущу тебя, — её голос звенел отчаянием и тоской.
— Шу, я не имею права, — он пытался объяснить ей, но слова не находились. Как же тяжело… как больно… и невозможно взглянуть ей в глаза. Но она же и так все понимает. — Шу, любовь моя… Эрке прав, мне нельзя… Шу… отпусти.
— Поздно, милый, — горячие соленые губы впились в его рот, заглушая все протесты. Сладкие, как последний глоток воздуха. Хилл пил этот поцелуй, позабыв обо всем и обо всех. Всего несколько мгновений… всего миг ещё… он ведь может позволить себе последний короткий миг счастья? Совсем немножко её любви.
— Лучше бы ты спросил об этом вчера, Ахшеддин, — прижав всхлипывающую возлюбленную к груди, Хилл поверх её головы взглянул на капитана. Тот выглядел ошарашенным. Как, впрочем, и Его Величество, и эльфийка.
