Глаза щипало, все расплывалось и мутилось. Она не могла сказать ни слова — от счастья и от ужаса.
— Прости. Я не хотел тебя обидеть.
Кей отступил на шаг, не выпуская её руки.
Таис только помотала головой и шагнула к нему, тут же очутившись в надежном тепле объятий. Кей бережно снимал губами капли с её щек, с закрытых век… а она стояла, приникнув как можно ближе, и улыбалась. Сквозь страх и боль, вопреки близкому завтра. Так хотелось верить, что сегодня будет продолжаться вечно, что наивная дурочка, обещавшая себя нелюбимому, исчезнет с пробуждением.
Тихое покашливание прервало волшебный миг, швырнув на твердую землю. Кей выпустил её с явной неохотой, и улыбнулся так многообещающе… и снова повел танцевать.
Но теперь Таис не позволяла себе отдаться на волю переживаний. Если хватило дурости влипнуть, теперь должно хватить ума выпутаться. И так, чтобы Кей не узнал.
Оглядывая украдкой бальный зал, Таис напряженно размышляла, не позволяя сбить себя с толку чудесным воспоминаниям и горящим губам, стоило только кинуть взгляд на Кея. Рассказать отцу и попросить совета? И признаться, что поступила, как инфантильная дурочка… нет уж. Тем более, что отец точно поделится с Кеем. Удрать из дому на рассвете, пока Морис не появился? Все равно без неё никто не подтвердит обещания, а отец не из тех, кто верит на слово. Соврать, глядя виконту в глаза? Наплевать на клятву, данную именем Светлой? И лишиться всякой надежды не только на Страну Звенящих Ручьев, но и на материнство? Должен быть выход, непременно. Просто не дать Морису возможности потребовать исполнения обещания, пока она не попадет в храм Райны и не уговорит жрецов снять с неё обязательства. Пусть придется даже расстаться со всеми драгоценностями на пожертвования храму, ерунда. Только бы не пришлось выходить замуж за виконта.
Взгляд Таис остановился на отце и его собеседниках. Её Высочество с лордом Артхольмом снова весь вечер провели вместе, так явно распространяя вокруг себя волны счастья и влюбленности, что, казалось, светились. Вот уж кто не позволил бы себе столь вопиющей глупости! И вот кто, пожалуй, сможет кое-чем помочь. Как женщина женщине — принцесса Шу точно не придает значения условностям, и понимает, что такое любовь.
Но Таис не успела продумать маневр. Танец закончился, и Его Величество тут же окружила группа молодых дворян, похоже, из приближенных ко двору. Речь зашла о завтрашней охоте — от обсуждения способов убийства животных и преимуществ копья перед рогатиной при встрече с медведем у леди испортилось настроение. Тем более, что как раз завтра с утра охотиться будут на неё. Вот если бы её пригласили… проехаться по утреннему лесу вместе с Кеем… да подальше от дома…
К счастью, разговоры об охоте монарх прекратил довольно быстро, отослав дворян к королевскому егерю — шутливо, но убедительно. Уверенный, властный тон истинного короля, прирожденного повелителя, вызвал в Таис удивление и гордость. Словно в том, как изменился Кей, есть и её заслуга.
— Моя прекрасная леди, а не желаете ли вина? — отделавшись он назойливых юнцов, король снова смотрел только на неё. — Ваши повара так старались, не стоит их огорчать пренебрежением.
— С удовольствием, Ваше Величество.
— О, я вижу, старик Сипагрео по прежнему на посту? Кто ещё умеет так приготовить креветок.
— Метр будет счастлив, что Ваше Величество помнит его. — Таис улыбнулась, принимая из рук Кея тарелку.
— Как же не помнить? Непревзойденный мастер. Жаль только, слишком уж верен вашей семье — ему место на королевской кухне.
— Ну нет, на королевской кухне достаточно поваров, а Сипагрео один. А если Ваше Величество так любит креветки… двери нашего дома всегда для вас открыты.
— Разве можно отказаться от столь заманчивого предложения? Особенно из уст самой очаровательной леди. Да, а не согласится ли дивная леди скрасить туманное, холодное и одинокое утро своему королю? Или вы охотитесь исключительно на пиратов?
— Если мой король желает…
— Да. Больше всего на свете. И… мне нравится, как вы произносите это… моя королева.
Чуть хриплые нотки в голосе Кея обдали горячей и щекотной волной. Настолько горячей, что она чуть было не пропустила последние слова — сказанные совсем тихо, и нежно…
— Так вы согласны?
— Да.
Сердце стучало где-то в горле, колени подгибались, голова кружилась…
Моя королева… моя. Королева.
Таис было все равно, о чем спрашивает Кей — об охоте или о браке. На оба вопроса она отвечала «Да». И на все, о чем бы только он не попросил.
— Лорнейского? И персик.
— Конечно.
Он помнит. Светлая, он помнит… эту глупость, детскую и наивную. Привычку есть тигровые креветки с персиком. И не смеется — он и тогда, год назад, не смеялся. И в карих глазах тепло, и ласка, и голод… как будто она самая вкусная креветка. И почему-то не хочется ни шутить, ни убегать, как от Мориса. Он тоже смотрел вчера голодными глазами, но Таис казалось, что он хочет её съесть, растерзать, и было холодно и страшно. А с Кеем — маняще и приятно. И губы снова горят.
А потом они танцевали. Долго-предолго. Одни во всем зале, в целом мире — не видя и не слыша ничего вокруг. И на прощанье Кей поцеловал ей руку, а она чуть не упала в обморок, испугавшись. Вдруг все это сон? И сейчас закроется дверь, Кей уйдет, и она проснется одна. Но он шепнул, тихо-тихо, чтобы услышала только она:
— До завтра, моя королева.
