Женщины улыбнулись и кивнули, и сказали все правильные вещи в ответ, но было ясно, что они не могли дождаться, пока мы отойдем, чтобы начать сплетничать о нас. По всему помещению, все глаза смотрели, как я веду Элеонору в отдельную кабинку в дальней части и усаживаю ее в нее. Разговоры медленно возобновились. Телохранители расслабились за своими столами, без всякого сомнения, испытав облегчение от того, что им не пришлось иметь дело со мной. Рамон наблюдал за мной холодными, темными глазами, и его лицо абсолютно ничего не выражало. Я сел в кабинку напротив Элеоноры.
– Что ж, – сказал я, – ожидал встретить вас здесь.
– Нам нужно поговорить, – сказала она, резко наклонившись вперед. – Но вы же понимаете, я не могла сделать это легким для вас.
– Да, конечно, – сказал я, и задался вопросом, к чему все это шло.
– Я не хочу, чтобы вы решили, что я свободно общаюсь с кем попало.
– Боже упаси.
– Посмотрите на них, – сказала она, указывая на свой стол. – Трещат как птицы, потому что я посмела возразить скандально известному Джону Тейлору. Не сделай я этого, и завтра во все газетах появятся сплетни о том, что мы спим вместе. В некоторых из них все равно появятся, просто потому, что это отличная история.
– Боже упаси, – снова сказал я, и она резко впилась в меня взглядом. Я улыбнулся, и внезапно она улыбнулась в ответ. Немного расслабившись, она откинулась на спинку стула. – С вами легче общаться, чем я думала, мистер Тейлор. И мне будет с кем пообщаться.
Я указал на Рамона, сидящего в одиночестве за своим столом.
– Разве с ним вы не общаетесь?
– Я трачу значительные средства на Рамона не для разговора с ним, – сказала она сухо. – Во многих отношениях, он все еще мальчик. Довольно симпатичный и забавный для игр с ним, но не особо смышленый. Я предпочитаю именно таких милашек. Весь смысл молодых любовников в том, что ты играешь с ними некоторое время, а когда устаешь, переходишь к следующей игрушке.
– И вашему мужу безразлично? – поинтересовался я.
– Я не ради этого вышла за Марселя, – сказала Элеонора, как ни в чем не бывало. – Папа захотел, чтобы я вышла замуж, поскольку он крайне старомоден в некоторых вещах. Полагаю, что это не удивительно для родившегося столь давно, как он. Вы можете списать это на пережитки прошлого, но… папа полагает, что женщиной всегда должен руководить мужчина. Во-первых, ее отец, а затем муж. А поскольку дорогому папочке сейчас приходится заботиться о более важных вещах, это должен быть муж. Кажется, ему никогда не приходило в голову, что я выйду только за мужчин имеющих здравый смысл делать то, что им говорят, вдали от поместья Гриффинов. Я бы вовсе не выходила замуж, не будь необходимости оставаться на хорошем счету у папы...
– Я вышла замуж за Марселя, потому что он заставляет меня смеяться. Он обаятельный, воспитанный и умеет составлять хорошую компанию... и он ничего не требует взамен. У него своя жизнь, у меня своя, и они никогда не пересекаются. В былые времена, в дни становления папы, это назвали бы фиктивным браком. Но поскольку это современный век, только мое удобство имеет значение. О чем вы хотите поговорить со мной, мистер Тейлор? Папа не рассказал вам ничего интересного обо мне, поскольку я приложила большие усилия, чтобы убедиться, что он не знает ничего интересного обо мне.
– Вы будете удивлены, что я знаю, – сказал я, просто, чтобы сказать что-то. – Я все еще пытаюсь разобраться с каждым членом семьи Гриффинов, что проработать некоторые теории о том, кто мог похитить Мелиссу и зачем.
Элеонора пожала плечами.
– В действительности, мы не так уж сложны для понимания. Папа занимается своим бизнесом, мамочка живет, чтобы быть королевой высшего общества, Уильям убегает и прячется, когда папа не смотрит, Мелисса ханжеская боль в заднице, а моя милая гордость и радость Пол не выходит из своей спальни. Вот вам краткое описание Гриффинов.
– А как насчет вас? – спросил я. – Кто вы, Элеонора Гриффин?
Как и ее брат, когда Элеонора начала говорить она не могла остановиться. Слова потекли потоком из нее. Возможно, потому что прошло долгое время, с тех пор как она могла поговорить с кем-то откровенно, с кем-то, кому могла доверять, зная, что это останется в тайне и не предастся огласке… поскольку ему действительно на это наплевать.
– Папа никогда не уделял мне много времени, – сказала она, и хотя она смотрела на меня, ее взгляд был далеко, в прошлом. – Он очень старомоден. Его сын может быть наследником и частью семейного бизнеса, но не дочь. Поэтому мне приходилось проявлять гораздо больше изобретательности, чем Уильяму. Маму также ничего не заботило. Для нее было важно только то, что мы с Уильямом следили за модой. Таким образом, я воспитывалась чередой нянек, наставников, и нанятых компаньонов, все из которых отчитывались перед папой. Я никому из них не могла доверять. Я росла, не полагаясь ни на кого, кроме себя самой, и блюла свои интересы, прежде всего. Так же, как папа. За минувшие годы, я пыталась заинтересовать себя множеством вещей, чтобы скоротать время... Когда ты бессмертен, существует так много свободного времени. Я пробовала политику, религию, шоппинг... но ничего из этого не приносило надолго удовлетворения. В настоящий момент я решила просто наслаждаться своими деньгами и положением, и быть счастливой праздной мечтательницей. Делает ли это меня ужасно мелочной?
– Почему юные мальчики? – спросил я, тщательно избегая вопроса, у которого не было никакого хорошего ответа. – Поговаривают, что никто из них надолго не задерживается...
– Поскольку годы летят, а я не становлюсь старше, я привлекаю все больше молодежи, – сказала Элеонора. – По-настоящему молодых, в отличие от этого моего великолепного тела, которое никогда не стареет. Несмотря на все, что я делаю с ним. Я боюсь постареть и стать брюзгливой, и зациклиться на своих привычках... Постоянное воздействие молодых мыслей, мнений и моды помогает мне сохранять себя молодой в глубине души. Я никогда не буду походить на папу; после всех его лет и опыта, он по-прежнему ничем не отличается от средневекового торговца, которым он изначально был. Бизнес есть бизнес, независимо от того, в каком веке ты живешь. Может, он и приобрел аристократическую манерность, но он все еще не избавился от своего старого образа жизни. Несгибаемый в своих ценностях, даже при том, что они были сформированы столетия назад… Я никогда не хочу становиться такой.
– Чего же вы хотите? – спросил я.
Она кратко улыбнулась.
– Будь я проклята, если знаю, мистер Тейлор. Я очень хочу унаследовать деньги папы, но не его дело. Я продам свою долю при первой возможности. И я не хочу закончить как Уильям, затерявшись в потворстве своим желаниям. Он думает, я не знаю, что он регулярно наведывается в клуб «Калигула», но все об этом знают... Я хочу сделать что-нибудь имеющее значение, стать кем-то важным. Но никто никогда не будет рассматривать меня как нечто большее, чем дочь Гриффина. Вы понятия не имеете, каким чрезвычайно ограниченным может быть богатство и власть.
