— Ваше вино, госпожа.
На столик перед маркизой поставили поднос с высоким бокалом, наполненным темно-золотой жидкостью, а слуга, очень молодой, изящно стройный и миловидный, почтительно подождал, пока хозяйка осушит поданную посуду и, возвращая, коснется его руки наигранно случайным жестом.
Мой рассеянный взгляд, проводивший юношу, не смог остаться незамеченным, и, хотя разумнее было бы благопристойно промолчать, старая женщина по имени Аннелис высокомерно улыбнулась:
— Постель и титул не обязательно должны прилагаться друг к другу.
— Один приводит в свой дом любовницу, другая тешит себя молодыми слугами… Разве между ними есть разница? Они же совершенно одинаковы!
Таковы были первые слова, возмущенно выдохнутые Ролленой, когда наши спины и ворота дома Эгарт отдалились друг от друга на несколько сотен шагов. И я не мог не согласиться со своей спутницей:
— Конечно, одинаковы.
— Но…
Кажется, сестра Королевского мага сейчас находится в том замечательном промежутке времени, который обычно называют моментом истины. Что ж, это должно было произойти, теперь осталось только проверить, верные ли выводы сделаны.
— Какой тогда ей смысл обвинять своего брата? Ведь она в своей спальне занимается тем же, что и он!
Я улыбнулся.
Очень правильно думаешь, девочка. В самом деле, ни один представитель сей благородной семейки не имеет права нравственно ставить себя выше родственника, если судить сложившиеся обстоятельства простецким человеческим судом. Но если взять суд государственный…
— А ты слышала, что сказала маркиза напоследок?
Девушка подумала и кивнула:
— Да. Про титул и постель.
— Не согласна со справедливостью этого утверждения?
Васильковые глаза взглянули на меня с мучительным непониманием:
— Согласна, только… Все равно это мерзко.
— Вражда между родственниками грязна и внутри, и снаружи.
— Я не о вражде! Какое право эта старуха имеет обвинять, если сама…
— Право первого, конечно.
Роллена удивленно нахмурилась и переспросила:
— Первого?
— Если в сражении участвуют две стороны, обладающие равными силами, то преимущество будет принадлежать той, которая первой начнет боевые действия.
— Даже если она действует со злым умыслом, а не во имя справедливости?
— В любом из возможных случаев.
— Но…
Девушка задумчиво опустила взгляд, рассматривая камни мостовой, по которой мы шли к дому герцога Магайон.
Вспомнила свои собственные поступки? Молодец. Не скажу, что хотел разбередить раны в твоей душе, но, пожалуй, тебе будет полезно услышать то, что я скажу.
— Не нужно стыдиться желания выиграть.
— С чего ты взял, что я… — Последнее слово она испуганно проглотила.
— Бери пример с маркизы: она ни минуты не сомневается в праведности своих деяний.
— Почему-то не хочется следовать такому примеру.
— Ты хочешь успешно выполнить порученное Опорой задание?
Роллена кивнула, но голову не подняла.
— Тогда действуй без колебаний.
— Что же тогда следует делать? Прийти к герцогу и обвинить его? — Голос девушки на мгновение зазвенел ехидством.
— Э нет, обвинять нам не поручали. Никого. Слышала, что сказала старуха? Мы должны засвидетельствовать, только и всего.
— А что значит засвидетельствовать? Герцог может вообще отказаться говорить с нами. Или согласиться на разговор, а потом заявить, что мы все выдумали. Или…
А ведь верно. Заявление маркизы не легло на бумагу и не было подписано всеми заинтересованными сторонами. Теперь мы точно так же придем к дядюшке Хаку, послушаем, поболтаем, если нас не выставят сразу же после первого оброненного слова, но что дальше? Нас будут допрашивать с пристрастием, дабы восстановить ход дела и получить доказательства истинности событий, которым мы стали свидетелями? Но откуда уверенность, что мы не словчимся и не соврем? Пресветлая Владычица, неужели во всем происходящем снова возникает то, чему я не могу найти объяснений? Только не это! Я больше не хочу испытывать страх.
— Думаю, на сей счет нужно волноваться не нам, а Опоре. Если там посчитали, что мы справимся с заданием, значит, приняли меры, чтобы установить истину.
— У меня от твоих слов мурашки по коже, — призналась Роллена.
— Знаешь, у меня тоже. Но на боязнь у нас сейчас нет времени, потому что…
Мы уже пришли на улицу Проигранной Зари.
Наследное владение рода Магайон летом выглядело лишь чуть привлекательнее, чем зимой, и только благодаря усилиям густо-зеленых плетей дикого винограда, причудливыми узорами вольготно расползшегося по каменным стенам. Главный вход слева и справа обрамляли два узких черных полотнища, висящие, судя по всему, еще с похорон, потому что изрядно поседели от пыли и солнечных лучей, не всегда бывающих ласковыми. Герцог по-прежнему носит траур? Как-то скорбь не вяжется с появлением любовницы, грозящей стать законной женой. Он должен был бы распорядиться убрать напоминания о горе, а вместо того словно махнул рукой на мир вокруг себя. Неужели его страсть так сильна, что не позволяет уделять внимание ничему иному? Но тогда в нашем свидетельстве нет никакого прока, ведь человек, облеченный могуществом и властью, все равно поступит по-своему… Ну, Борг, попадись ты мне, услышишь много нового о себе!
Здешний привратник тоже принадлежал к ветеранам, но держался бодрее и много суровее, чем тот, что охранял покой маркизы Эгарт. Правда, явление королевского орла подействовало не менее эффективно: нас пропустили без продолжения расспросов. Но на сем сходство между нашими визитами в дома двух близких родственников и закончилось, потому что явления герцога мы прождали не менее четверти часа, дыша холодной пылью в зале с занавешенными густой кисеей окнами.
Дядюшка Хак пришел побеседовать один, без слуг и охранников, наверное, догадываясь, о чем пойдет речь, и благоразумно не желая выносить лишний сор из родных стен. Длинная домашняя мантия, окантованная черными лентами, печать грусти на стареющем лице, пальцы, свободные от колец… Хм, странно. Обычно аристократы обожают увешивать себя драгоценностями и уж тем более ни на миг не расстаются со знаками своего положения и личной печаткой. В прошлую нашу встречу герцог сверкал перстнями не тусклее, чем первая придворная красавица, что же заставило его изменить привычкам? Ага, суставы выглядят немного увеличенными. Дядюшку Хака мучают отеки? Тогда понятно, почему он не рискует сдавливать пальцы металлическими оковами. Только не рановато ли? Он ведь еще не настолько стар, даже любовницу завел… Кстати о любовнице. Мы же пришли сюда не праздно проводить время?
