— В мою комнату, что ли?
— Да, моя несравненная!
— Ну лезьте, — разрешила магесса, ставя локти на подоконник, водружая на руки подбородок, и с интересом приготовилась наблюдать за процессом.
— Иду, моя Айнура!..
Тианориннир, закинув лютню за спину, неожиданно наклонился и принялся шарить в кустах. Вскоре он извлёк довольно большой, но кривоватый букет роз — словно ломали стебли наспех, торопясь, пока не застукал садовник. Оно и неудивительно, в здешних краях розы росли лишь в герцогском саду, а садовник его светлости, по слухам, был свиреп аки дракон, сидящий на куче золота. Хотя зачем дракону сидеть в пещере и охранять сокровища, Айриэ и предположить не могла. На такое даже её бурной фантазии не хватало. К слову, за всю жизнь ей ни разу не довелось встречать такого… свихнувшегося дракона, и она подозревала, что и не встретит.
Вернувшись от мыслей о драконах к наблюдению за менестрелем, она обнаружила, что Тианор смело подошёл к стене и таки намеревается подняться к даме по стене, проигнорировав садовую лестницу. Лёгкую заминку вызвал букет. «Если посмеет взять его в зубы и обслюнявить, получит своим веником по морде», — лениво подумала магесса. Однако полуэльф оказался более находчив. Сноровисто скрепив букет оторванной от костюма ленточкой и привязав к лютне за спиной, менестрель начал восхождение. В общем-то, лезть было всего ничего, а у Тианора явно имелся богатейший опыт в деле проникновения в покои своих пассий именно через окна. Так что он, используя как опору раму и ставни окна на первом этаже, легко вскарабкался, подтянулся и вскоре оказался сидящим на подоконнике рядом с любезно подвинувшейся магессой.
— А вот и я, моя красавица! — обжёг он горячим дыханием ушко Айриэннис.
— Ну и что с вами делать прикажете? — поинтересовалась охмуряемая «красавица». — Отлюбить хорошенько и вышвырнуть в окно?
— Вы действительно способны на такую жестокость?
— И не на такую тоже!
— Дайте же мне шанс! — взмолился менестрель, окончательно влезая в комнату.
Вспомнив про букет, менестрель распутал ленточку и вручил цветы даме. Розы оказались душистыми, благородного оранжевого оттенка с розовыми переливами.
— Садовник вас побьёт. Лопатой и граблями. И не жалко вам герцогских роз? Зачем было кусты обдирать? — насмешливо спросила Айриэ.
— Там ещё много осталось! Не мог же я явиться к даме без букета.
— К даме — нет, а я здесь при чём?
— Но это же именно вас я соблазняю! — возмутился полуэльф. — Могли бы хоть немного пойти мне навстречу и притвориться, что поддаётесь.
— Зачем? — приподняла брови магесса, запихнув розы в кувшин с водой для умывания. — Чтобы повысить вашу самооценку записного сердцееда? Без моих восторгов прекрасно обойдётесь.
— Чтобы сделать приятное себе, прежде всего. Мы ведь ведём любовную игру и…
— Это вы играете, — зевнула магесса. — А мне лень. Я, между прочим, спать хочу, а вы мне мешаете.
— До чего же вы вредная и кусачая, мэора! — печально поникнув, менестрель опустился на стул.
Насмешливо хмыкнув и ни капельки не впечатлившись очередным притворством, Айриэннис захлопнула окно и поставила «полог тишины». Сказала уже серьёзно:
— Ну, мальчик, наигрался? Давай теперь выкладывай, что тебе от меня понадобилось.
Глуповатый барашек моментально преобразился в умного молодого мужчину, которого не портили даже пышные бронзовые кудряшки: взгляд, ироничный и внимательный, скрашивал первое поверхностное впечатление.
— У меня действительно к вам дело, мэора Айнура.
— Слушаю. И давай на «ты»… воздыхатель.
— Как скажешь, о несравненная! — Янтарные глаза насмешливо сверкнули, но голос менестреля стал серьёзным. — Айнура, я хотел спросить: ты в Кайдарахе из-за этого «узла»?
— Ты можешь его видеть?
— Не очень хорошо, — поморщился Тианориннир. — Мои способности к эльфийской магии слишком слабые, чтобы я чётко видел силовые нити мира. А уж пользоваться ими у меня вообще получается через раз. Я не маг, одно название только. Бытовые заклинания вроде чистки одежды получаются, волосы там подсушить, себя подлечить, и то приходится у деревьев энергию брать, чтобы восстанавливаться.
Чувствовалось, что рассказывать ему об этом неприятно, но, видимо, решил, что откровенность в данном случае важнее задетого самолюбия. Знает, с кем лучше не хитрить: ложь Айриэ определит, и доброго сотрудничества уже не получится.
— «Узел» есть, и его надо распутывать, — подтвердила Айриэ.
— А причины его возникновения ты уже выяснила? — Видя, что она медлит отвечать, спросил, давая понять о собственной осведомлённости: — Это ведь кто-то из герцогской семьи?
— Или из тех, кто им верно служит.
— Ну да… И ты здесь, чтобы это выяснить, разумеется. Это ведь как-то связано с… недавней болезнью короля? — с намёком спросил полуэльф.
О покушении на Кайнира знали те, кому по должности положено знать. Для всех прочих это была болезнь, от которой короля вылечили маги. Но слухи, само собой, ходили, причём самые разнообразные.
— Болезни королей много с чем связаны, — туманно ответила магесса, не спеша делиться сведениями.
— Айнура, мне известно, что это было покушение, — прямо сказал Тианор. — Естественно, не мне одному. Ты же не думаешь, что подобную информацию можно было сохранить в тайне? Три герцога имеют своих осведомителей среди королевских дознавателей, да и прочие значительные фигуры при юнгиродском дворе тоже.
Ещё бы Айриэ об этом не знала! Естественно, все трое — Файханас, Сэйбаон и Торбиан — интересовались причинами королевской болезни и последующим расследованием, причём делали это, не особо скрываясь. Ибо как раз отсутствие подобного интереса с головой выдавало виновного. Герцог Рольнир Файханас был слишком умён, чтобы допустить подобную нелепую ошибку. Наоборот, он постарался, чтобы интерес его шпионов заметили те, кому положено. Как бы ни был умён Кайнир, для него это стало ещё одним крохотным зёрнышком на той чаше весов, где лежала предполагаемая невиновность Файханаса. Умом-то король всё понимал, но сердце кричало и требовало доверия к человеку, которого Кайнир любил, как отца. Пока время терпело, пока ещё король мог позволить себе эту сознательную наивность, требуя чётких доказательств вины герцога. Как уже говорилось, Айриэ собиралась потакать Кайниру только до дня осеннего равноденствия.
— Айнура, ты здесь, потому что думаешь о причастности рода Файханас к покушению?
— Думать мало, столь серьёзные обвинения должны быть хорошо обоснованы.
— Этим ты и занимаешься? Розыском доказательств? — И предложил: — Мы могли бы стать союзниками, Айнура.
