Никодемий Мейфлауэр с ним не согласился.
— Ты хочешь сказать, что Эйнштейн и Золушка не могут родить ребенка с его умом и ее внешностью?
— Я полагаю, куда вероятнее, что у их ребенка будет ее ум и его внешность, — ответил Макс.
— И что ты хочешь этим сказать? — сверкнула глазами Золушка.
— Только не подумай, что я хотел тебя обидеть, — продолжил Макс. — Но разве кто-нибудь мог заранее предвидеть, что мы все, собравшиеся в этой таверне, станем такими? Твоя мать была самой сексуальной женщиной во всем секторе галактики? Отец Катастрофы Бейкера выкашивал целые батальоны, прежде чем улечься в постель со священной жрицей? Есть у Маленького Майка Пикассо пять братьев и сестер, ваяющих произведения искусства, которые могут сойти за творения старых мастеров? Я гoворю, мы все уникумы, и не вижу в этом ничего странного.
— В этом и нет ничего странного, — отозвался Бард. — Но возникают серьезные сомнения насчет научности положений генетики.
— Велика беда, — пожал плечами Макс. — Ты когда-нибудь видел ген?
— Я никогда не видел и сверхнового, — ответил Бард. — Но у меня есть достоверные свидетельства их существования.
— Будешь и дальше спорить со мной, не позволю тебе писать обо мне в твоей книге, — пригрозил Макс.
— Будешь и дальше говорить глупости, я сам тебя вычеркну.
— Если вычеркнешь меня из этой книги, я размозжу тебе голову! — взревел Макс, который, похоже, был не в ладах с логикой.
— Размозжи мне голову, и эта книга никогда не будет написана, — парировал Бард.
— Я как-то об этом не подумал, — пробурчал Макс. — Ладно, живи. — Он помолчал. — Так о чем мы говорили?
— О глобальных истинах и смысле жизни, — ответил Никодемий Мейфлауэр. — О вечном.
— Только мы решили, что ответов никто не знает, — добавил Маленький Майк Пикассо.
— Кто-то знает, — возразил Катастрофа Бейкер, который долго молчал (во всяком случае, для него).
Аргиль покачал головой:
— Даже МО не знала.
— МО ошибалась. Есть один человек, который знает тайны Вселенной и цель жизни.
— А ты с ним знаком, не так ли?
— Если уж на то пошло, да.
КАТАСТРОФА БЕЙКЕР И МАГ КЛУБЯЩИХСЯ ТУМАНОВ
Я, как вы знаете, не философ (начал Бейкер). В моем деле универсальные истины большой роли не играют. Я хочу сказать, увидев злодея, творящего злодеяния, не останавливаешься, чтобы задаться вопросом, виновато ли общество в том, что он стал злодеем, и соответствует ли наказание его прегрешениям. Нет, просто отправляешь сукина сына к праотцам, а уж потом тревожишься о последствиях.
Вот почему я не стремился к встрече с Магом Клубящихся Туманов. Люди доверяли ему свои секреты, надежды, мечты, но меня это не трогало.
Зато меня очень интересовала Звезда Вифлеема, самая красивая синекожая девица, которую мне доводилось видеть. Мутант, с синей кожей и оранжевыми глазами, в остальном она могла дать фору Золушке. Уж извини, но это правда.
Впервые я увидел ее на Прего Миноулли IV. Она как раз выходила из отеля, и я влюбился в нее с первого взгляда. Сомневаюсь, что она заметила меня, но какое это имело значение? Мое сердце так и выпрыгивало из груди, в горле пересохло, ладони вспотели, и по собственному опыту я знал, что это симптомы вечной любви.
Пару часов я болтался в вестибюле отеля, чтобы выразить ей свои чувства, подхватить на руки и унести в номер, где мы могли провести медовый месяц, но она вернулась в сопровождении плотного, коренастого мужчины в тюрбане и плаще, усеянных звездами и полумесяцами. Я сразу подошел и галантно ей поклонился.
— Мэм, я восхищался вами издалека, но пришло время объявить о моей самозабвенной любви и восхититься вами вблизи.
— Оставь нас в покое! — буркнул мужчина, толкнув меня в плечо. Выше он просто не доставал.
Первым ударом я врезал ему по ребрам, вторым вышиб девять зубов, мягко намекая на то, что не следует так разговаривать со мной, но, когда повернулся к синекожему идеалу женственности, она уже исчезла в кабине воздушного лифта. В отеле было порядка тысячи пятисот номеров и я уже собрался вышибить двери всех, но найти ее, когда подумал о более быстром и не столь утомительном способе. Шагнул к лежащему на полу парню в тюрбане, оттащил его к стене, присел рядом.
— Привет, сосед.
С криком ужаса он свернулся в позу зародыша.
— Да перестань. — Я развернул его, стараясь не обращать внимания на треск и хруст костей. — Я же не хотел причинять тебе вреда. Просто не люблю, когда меня толкают недомерки в тюрбанах, а потом, ты стоял между мной и самой прекрасной женщиной галактики.
— Мне нужен врач.
— Действительно, раньше я этого не замечал, но ты сильно шепелявишь, дружище.
— Я не шепелявил, пока ты не вышиб мне все зубы, — фыркнул он.
Вернее, плюнул, потому что теперь ничто не мешало слюне вылетать изо рта.
— Ты ко мне несправедлив. — Я силком раздвинул ему челюсти. — У тебя осталось еще много зубов, как минимум дюжина… и если ты хочешь их сохранить, начинай-ка отвечать на мои вопросы.
Он хотел что-то сказать, но лишь всхлипнул.
— Эта синекожая леди, с которой ты пришел. Как ее зовут?
— Звезда Вифлеема.
— Вифлеем — это что, пьеса, фильм? — спросил я в надежде услышать, что это стрип-шоу.
— Ее имя! — проверещал он. — А теперь отпусти меня.
— Скоро отпущу, — пообещал я. — Поверь мне, сидеть на твоей груди — удовольствие маленькое. Но, раз я собирался провести остаток дней с этой леди, хотелось бы узнать о ней побольше. Для начала скажи, где она работает?
— Она и я работаем на одной планете, — ответил он, а потом отключился, то ли от страха, то ли от недостатка воздуха.
Мне не хотелось общаться с местными жандармами, которые все еще злились на меня за стычку в баре «Аристотель», после которой полдесятка их коллег попали в больницу, поэтому я поднял парня в тюрбане, перекинул через плечо, вынес на свежий ночной воздух и бродил по городу чуть ли не час, пока не нашел пункт экстренной помощи, где его и оставил.
(Мне следовало задать вопрос-другой, когда я увидел, что остальные пациенты — животные, но по крайней мере ветеринар работал и ночью, чего я не мог сказать об этих богатых, закормленных врачах.)
Вернувшись в отель, я спросил портье, где мне найти Звезду Вифлеема. Он вытащил на трехмерный дисплей компьютера карту звездного неба и уже начал искать, но я схватил портье за шиворот, пару раз тряхнул, чтобы убедиться, что привлек его внимание, и вежливо сообщил ему, что Звездой Вифлеема может быть что угодно, включая и небесное тело, но интересующая меня носит обтягивающее платье и живет в отеле.
Он извинился и приказал механическому уборщику подтереть маленькую лужу, образовавшуюся на полу, после чего сверился с регистрационной книгой. И внезапно побледнел, как полотно.
