— Не дергайся, — велел Деймос, кончиками пальцев пробегая по шраму и, кажется, удовлетворившись ходом заживления.
— Это невозможно! — вырвалось у принца.
— С другими — нет, со мной — да, — пожал плечами царь.
Вопрос «чем вы лучше?» так и вертелся на языке, но совершить глупость и задать его Фуар не успел, так как царь велел:
— Подойди ко мне.
С опаской, но принц все же подчинился. Встал так близко, что ногами почти касался коленей сидящего на кровати Деймоса. Смотреть снизу вверх царю явно не нравилось, поэтому он дернул парня за руку, со словами:
— Садись уже!
Фуар едва не рухнул на кровать, а когда поднял голову, то столкнулся со взглядом Деймоса, ставшим еще более ярким и странным. Отвести глаза принц уже просто не мог. Это казалось выше его сил, да и разум словно затуманился. Странное, апатичное ощущение.
Властная рука легла на плечи Фуара, заставив откинуться на кровати, причем, не разрывая зрительного контакта. Потом та же рука скользнула вверх, к затылку, вынуждая чуть повернуть голову.
Зрительный контакт все-таки разорвался, но Фуару уже было все равно. Его даже не насторожило ощущение нависшего над ним тела и прикосновение к горлу сначала рук, сдвигающих мешающую одежду, а потом и губ. Сквозь апатичное марево, заволокшее разум, это казалось даже приятным. Очень приятным. Потом короткая вспышка боли. И, кажется, реальность окончательно растворилась в сладкой неге.
Бесконечность свернулась в один миг, а миг развернулся в бесконечность. Не хотелось обратно, в реальность. Лишь ничтожной толикой разума Фуар еще фиксировал происходящее.
Деймос навис над ним, принц все еще чувствовал прикосновение его губ к собственной шее, именно там, где было сосредоточение приятных ощущений. Таких отвлекающих, что сложно почувствовать все остальное. Например, как чьи-то руки скользят по телу, а к губам присоединяется язык.
Фуар покачивался на вершине экстаза и плохо соображал, что происходит. Оказывается, все кончилось и теперь клонит в сон и кто-то (неужели Деймос?) берет его на руки и куда-то несет. Вроде, передвигаться подобным образом давно не подобает, но хорошо. Просто хорошо.
* * *
Проснулся Фуар очень поздно, за полдень, и с удивлением обнаружил себя в собственной каморке, хотя не помнил, как сюда дошел. Совсем не помнил. Голова снова как с похмелья, но он ведь не пил. Точно не пил! Даже поручиться готов. Но почему тогда так плохо? Или он заболел? Да вроде нет.
Фуар пощупал собственный лоб. Потный, конечно, и все-таки жара нет, как ни щупай. Вот только мутит. Может, отравился чем за ужином? Хм, и на это не похоже.
Лежа в постели, принц ждал, когда организм успокоится и внутренности разойдутся по местам. А в ожидании решил припомнить события прошедшего дня и ночи, которые могли привести к таким последствиям.
Думалось плохо. Мысли так и норовили ускользнуть, а то и вовсе испариться, логическая нить то и дело терялась, и приходилось начинать все сначала. И все-таки в этот раз было лучше, чем в предыдущий.
Он вспомнил, что царь был ранен, и Илус промывал его рану. Только вот повязку не наложил. Почему, интересно? Рана… с ней было что-то не так…
Не меньше четверти часа прошло, прежде чем Фуар все-таки вымученно вспомнил, как рана затягивалась буквально на его глазах, а потом… Кажется, Илус ушел, а почему он остался? Вроде собирался уйти. Нет, точно, Деймос велел не уходить.
По крупицам, песчинкам Фуар восстанавливал свою помутившуюся память, и ведь вспомнил! Все вспомнил: и как царь повалил его на кровать, и как навис сверху, и прикосновение губ к шее и краткий миг острой боли.
В ошеломлении, принц еле сдержал крик. Вот оно что! Вот откуда слабость и эта муть в голове! Деймос пил его кровь. Пил как хищник, создание ночи. Неужели он не человек?
Эта мысль даже заставила забыть о своем неважном самочувствии. Да и вообще все отодвинула на задний план. Деймос пил его кровь! И, если сопоставить симптомы, то пил не в первый раз, только тогда он об этом почему-то забыл.
О подобных существах, пьющих человеческую кровь, Фуар слышал только в старых легендах и не думал, что реально столкнется с этим в жизни. Но вот столкнулся. А ведь Деймос во всем остальном вел себя как человек. Очень сильный, но все же.
Сразу вспомнились слова жрицы из капища, что когда-то не было Деймоса, лишь мальчик, отмеченный богами, а потом появился он. Как же там точно звучало? «Дитя ночи, алчущее крови и не знающее жалости, с мертвой душой».
Фраза дословно всплыла в памяти Фуара, заставив поежиться и подумать, как точно ею описан Деймос. Значит, так оно и есть. И жажда крови, видимо, буквальна. Неужели это проклятье царя? Ну не божественный же дар!
Стало страшно. Пришлось напомнить себе, что он мужчина! Напомнить не один раз, прежде чем Фуару удалось взять себя в руки и как можно хладнокровнее взглянуть на ситуацию.
В конце концов, принц пришел к выводу, что его больше пугает не сам факт… изъятия крови, а то, что ему при этом было очень хорошо, будто он любовью занимался, а не служил пищей. Ведь это неправильно! Словно предательство!
Но главным вопросом оставался: «Что же делать дальше? Как себя вести?».
Пока Фуар решил затаиться, а царь, как и в прошлый раз, вел себя очень предупредительно с ним. На свой манер, конечно. Опять на несколько дней принцу был предоставлен щадящий режим и питание для восстановления сил.
Конечно, Деймос и не думал объяснять, что случилось, но Фуар чаще стал ощущать на себе изучающий взгляд, словно проверял, в каком состоянии его «закуска».
То, что его сделали едой, невероятно злило Фуара, и то, что ему было хорошо в этот момент, заставляло еще больше ненавидеть Деймоса и жаждать мести.
Все чаще вспоминался привезенный из дому сверток. Вот только как его применить? Особенно учитывая, что царь на людях почти не ест и не пьет? Памятуя о происшедшем, оставалось два варианта: перед тем, как Деймос в следующий раз решит отведать его крови, накачать себя ядом по самое-самое. Но тут слишком много рисков. Во-первых, сам он тоже умрет, и, во-вторых, может умереть раньше, чем царь к нему прикоснется.
Второй вариант менее фатальный, но более рискованный, если не получится — отравленный кинжал. Был среди немногочисленного имущества Фуара один такой: с полым стержнем внутри вдоль лезвия. Если подобрать концентрированный состав, а такой у него и был, то в этот кинжал можно поместить столько яда, что на целое войско хватит!
Кинжал, конечно, ограниченного действия и для многого не подходит, но для закалывания самое то! А если еще удастся попасть в сердце, то яд немедленно проникнет в него и распространится по всему телу, принося если не мгновенную, то очень быструю смерть.
