А в Лос-Анжелесе сейчас успешно конкурировали божок чистогана, дух хаоса и еще что-то маловразумительное. Интересно, во что превратится город? В Москве попытались пристроиться Асклепий, бог здоровья, и очень ослабевший в последнее время Гименей, но обоих выставил Гермес, которому они мешали заколачивать деньги на пластических операциях.
Но это так, к слову. Основной упор в курсе делался на Ложу и тех демонов, что могли бы претендовать на роль Правителя (сейчас трон уже полтора десятка лет стоял пустым, а три наиболее крупных и влиятельных канна грызлись между собой за право выдвинуть правителя из своих рядов)… но про Координаторов там тоже говорилось. Столпы Света, одна из опор мира… И Стражи-защитники живого, оберегающие закон, миропорядок, добро… Так? И запретить парню лечить ослепшего ребенка? Потому что это нарушение правил? А действия маньяка — не нарушение, да? Что ж вы не остановили его руку, светлые любители правил?!
Лицемеры…
— А маньяка они наказали?
Юноша нахмурился:
— Нет.
— Вот же…
— Да… я все вспоминаю, как ты тогда появилась в пещере этого… колдуна, — голос Алекса зазвучал как-то напряженно… — Помнишь?
— Ну… да. А что?
Ей тоже стало не по себе. Неужели он вспомнил?!
— Все думаю… не знаю, зачем ты туда пришла, я никогда не спрашивал, но ты явно за кого-то мстила. Он тронул кого-то из твоих родных?
Лина закусила губу. Вот сейчас об этом совсем говорить не хотелось.
— Ну…не совсем. Меня… мама… попросила, — опять ложь, максимально близкая к правде. И все-таки — ложь.
Брови Алекса удивленно поднялись, но давить и докапываться до истины он не стал.
— Ладно, я не о том…Просто… ты пришла отомстить. Убить. И могла уйти. Оставить меня там. Так?
Если быть точной, она было обязана оставить его там. И желательно лишенным возможности кому-то рассказать о ней. Память убрать или еще что.
— Но ты меня спасла.
— Алекс…
— Да, я знаю, что тебе тоже это не особо разрешалось.
Мягко говоря.
— Откуда знаешь?
— Ну… ты ж меня не домой привела… — усмехнулся догадливый «ангел», — В тайник. И очень просила ничего не рассказывать никому. И даже порошок один подсыпать хотела — тот, что память стирает. Я помню.
— Сообразительный…
— Стараюсь. Так вот. Ты явно нейтральна, но спасла случайного встречного. Почему нам, Светлым, этого нельзя?
— Не знаю…
Пронесло.
Нейтральная, надо же… Когда-нибудь им придется об этом поговорить, и наверное, скоро… нельзя его обманывать… нельзя лгать людям, которые дали ей приют… Подставлять их под удар. Но пару дней хоть у нее есть?
Знал бы ты, какая я нейтральная в самом деле, Алекс.
Они прошли еще несколько метров, и рука Алекса все так же ласково обнимала ее за плечи, но Лина почувствовала, как что-то изменилось. В его настроении… в этой ночной прогулке…
Стало тревожно. Почему-то припомнилось, как стоял он сегодня у фонтана — между светом и тьмой. Словно на грани… Защищая свет… Или… или правда — на грани?
Неужели ты сомневаешься, Алекс? В своем предназначении? В Координаторах… Или в Свете? Это опасно. Я тоже сомневаюсь, я тоже… но это опасно.
— Алекс…
— Прости.
— За что?
За что именно собрался просить прощения невозможный зеленоглазый ангел, Лина так и не узнала — что-то тонко зазвенело в ближайших кустах, и юноша замолк. Компания магов тоже притихла, приглядываясь к кустикам. Захрустели веточки, посыпались листья, и на плитки дорожки выбрался Александр.
— О, пап… Ты что тут делаешь?
— Дядя Саша, мы нашли Лину!
— Ой… а сколько времени? Раз нас уже ищут…
— Можно говорить не всем одновременно? — кротко поинтересовался Координатор, и все притихли.
— Что такое, пап?
— Ничего. Просто вас давно ждут дома. И слегка тревожатся. Я тоже.
Приют для феникса.
Лина смотрела на небольшую светлую комнату. Не та, что в ее видении — нет книг на полке, нет фото девушки… На столе — стопка книг и целый ворох нот. Зато над постелью в забавной пародии на фамильный герб перекрещиваются меч и гитарный гриф… Зато по комнате моментально поплыли звуки музыки — компьютер приветствовал хозяина какой-то балладой (похоже, любовной). Зато на стене вперемешку с плакатами музыкальных групп — карандашные наброски. Девушка…
Она.
Лина молча смотрела на свои портреты. Она в танце, она — у костра, она собирает волосы в косу… Везде она. Лицо набросано слегка схематично, упрощенно, и в большинстве случаев его вообще не видно, но Лина готова съесть собственную концертную юбку, если это не ее лицо.
И кто это рисовал? Ну, ясно кто. Значит, никому не говорил, а? Конспиратор ты, однако, Леша.
— Вот… — Алекс слегка покраснел, — Вот… Нравится?
Лина очнулась.
— Алекс… Ты что, уступил мне свою комнату?
Юноша присел на край стола и улыбнулся:
— Она самая защищенная. Родители еще в детстве ухлопали кучу амулетов, чтобы мы с Димом спокойно просыпались, не боясь, что рядом окажется какая-нибудь пакость с Уровней. Тут везде датчики, стоит только сдвинуть один или хоть слово ключевое сказать — и контур замкнется.
— Но…
— А я — через стенку. В комнате Дима классный диван, на котором уютно спится.
Диван, значит..
Лина с интересом глянула на это воплощении ангельского терпения и морали, но Алекс выглядел очень искренним, и она с запозданием поняла, что ведет себя глупо. В конце концов, это дом его родителей. Не может же он… в смысле, не могут же они… Девушка придавила далекие от высокоморальности мысли и идеи и горячо понадеялась, что в настоящий момент эмпатия Алекса спит или занята чем-нибудь другим..
Надежды, судя по всему, оказались напрасными: щеки юноши слегка заалели, из губ вырвался вздох, подозрительно похожий на ее собственный, а «спокойной ночи» прозвучало весьма и весьма смущенно.
Кажется, молодого ангела тоже обуревали не слишком ангельские мысли.
Ну что ж…
Проводив его взглядом, девушка присела на постель, застланную хрусткими свежими простынями, и усмехнулась.
Да уж, «не-волнуйся-это-просто-знакомство-с-родителями» выдалось запоминающимся. Это же надо… За один вечер она успела познакомиться с кучей светлых ведьм и магов, попасться на глаза Координатору, подслушать один очень необычный разговор, нарваться на невеселое предсказание своего невеселого будущего… Что еще недостает? Ах, да, она, ведь, кажется, еще и обязана теперь кому-то дать уроки танцев… Лина постаралась вспомнить и пересчитать мелькающие лица и просящие-требующие голоса, заверяющие, что без фламенко они больше не мыслят себе жизни, но ее тренированная память чуть ли не в первый раз дала сбой. Обещала она все-таки позаниматься с девчонками или не обещала?
