Не вспоминалось никак.
Значит, «не-волнуйся-это-просто-знакомство-с-родителями»»?
Ну, так тому и быть
А кто волнуется? Никто не волнуется…
Просто все-таки надо придумать, что завтра сказать матери про заказ… Надо пройтись по связям — отследить информацию по разборкам. Может, удастся свалить труп заказчика на кого-то постороннего. Например, на банду изгоев. По слухам, как раз завелись две новые взамен уничтоженных с месяц назад «Крутых крыс». Надо подстраховаться.
Иначе невеселое будущее наступит раньше, чем обещалось.
Ничего не изменишь?
«Здесь, в центре, можно поставить аквариум — шестигранный, средний размеров. Сделать подсветку… с одной стороны установить декоративное панно с сухой зеленью. Нет, лучше торфопарник с «зеленой стеной». И внутри аквариума зелень у задней стенки. А вокруг — симметрично расположенные светильники. Аквариум будет как драгоценность — сиять и переливаться среди общей серости»
— И чего это наш младший молчит? — послышался над ухом знакомый голос с противной интонацией «Фиг-ты-меня-заставишь-замолкнуть». Опять…
— А это он с нами разговаривать не хочет. Мы ему мешаем, вишь ли! — второй голос, как всегда, донесся с другой стороны.
— Да что ты говоришь! И чему это мы мешаем? Таращиться на стены?
«А стены можно выровнять… или хотя бы окрасить в теплый бледно-золотистый тон. Тогда, может, пропадет это ощущение вечного холода…И добавить фальш-окна или фальшниши, и к ним светлые, тонкие-тонкие занавески»
Голоса не унимались, и игнорировать их становилось все труднее.
— Он не таращится, он размышляет. О том, что нам с тобой «не понять»!
— Ну да, мы же серые!
— Дремучие! Нам недоступно понимание высокого! Ха-ха-ха!
«Пол тоже хочется «теплых» оттенков. Терракот или бордово-коричневый, фактурный»
— Ой, нет-нет! А может, он о своем дне рождения думает, а мы мешаем важному!
— Да-да, Ян! Ты нас прости, убогих, мы же сразу не догадались! Конечно же, ты считаешь дни до своего восемнадцатилетия, так ведь? А мы мешаем, бестолковые!
— Мы так виноваты!
— Да-да, нет предела нашему раскаянию… и во искупление вины мы даже можем помочь тебе посчитать их! Ну-ка, Виктор!
— Момент, — отозвался тот, — Итак… тебе скоро исполнится семнадцать. И сегодня у нас пятнадцатое июня… Стало быть, дорогой наш братец, до восемнадцати тебе осталось четыреста шестьдесят дней.
— Надо же, как много!
— Целая жизнь…
— Постарайся прожить их как следует, ты же все-таки рода Долински!
— Ну да, повеселись напоследок! Может, прислать тебе девушку? Ах да, забыл — тебе ж нельзя никого касаться. Вот жалость-то!
— Тогда тебе остается заниматься только… своими книжками. Неприкосновенный ты наш! Ха-ха-ха! — и, довольные очередной беседой, они, наконец, ушли… Несколько секунд в воздухе еще металось эхо их голосов, громко обсуждающих прелести жизни… Потом они затихли и Ян, наконец, остался один.
Он вздохнул и наконец открыл глаза. Золотистая комната с мерцающим аквариумом растаяла, и взгляд юноши заскользил по реальным стенам — бугристым, серым, с темными пятнами лишайника. Небольшая пещера с неровным полом освещалась всего двумя светильниками. В ней почти ничего не было. Две узкие постели — самого Яна и охранника — накрыты серыми одеялами, каменный стол и книги, книги… Единственная доступная ему радость — книги из дневного мира, верхнего, где светит «солнце». Неужели там в самом деле есть все это? Леса из тысяч деревьев (подумать только, тысяч! у него было когда-то одно, в кадке, но оно быстро засохло, а нового ему не принесли), замки… Озера и реки. Цветы. Они правда такие красивые, как на картинке?
Ему ведь этого никогда не увидеть.
Он может придумывать комнаты, может рисовать замки и дома, может сколько угодно творить их в кристалле (если конечно, братья снова не отнимут «дурацкие игрушки»), но это ничего не изменит.
Шестнадцатилетний Ян Долински проживет в своей пещере еще четыреста шестьдесят дней. А потом по древнему обряду неприкосновенный младший сын будет призван в алтарную пещеру. И там проживет… просуществует, протянет, промучается… еще примерно сутки. А потом по древней традиции рода Долинского-младшего не станет…
И все, что от него останется — книги и несколько кристаллов. И имя на стене родовой пещеры с пометкой «жертва».
Ян лег на узкую койку и невидящим взглядом уставился в серый потолок. Ничего не изменится. Ни-че-го…
Семейный разговор.
— Что значит — ты не можешь пока отчитаться в выполнении заказа?! — Лиз раздраженно оглянулась назад, где в зеркале дрожало чье-то изображение — очередной клиент, видимо, — и вновь перевела взгляд на дочь, — Лина! От тебя я такого не ожидала!
— Час назад я побывала в пещере этого… клиента, — девушка чуть поморщилась, — Там его нет, и уже три дня его никто не видел. В пещере какой-то подозрительный погром — то ли ему нанесли визит какие-то «друзья», то ли это банальный грабеж…
На самом деле пропавшему демону скорей всего нанесли визит обрадованные возможностью поживиться соседи, но об этом Лина тактично умолчала. Она с раннего утра моталась по Уровням — сначала «снимая информацию», потом аккуратно, через третьи руки, запуская нужные слухи. Если ее расчеты верны, то уже к завтрашнему дню Стражи получат сведения, что на некоего Алексея Соловьева открыт контракт. Без подробностей, конечно, но и этого должно хватить. С этой стороны она сделала все что могла без угрозы раскрыться. Осталось убедить мамулю.
— К чему склоняешься ты?
Девушка задумчиво вызвала кинжал и чуть покачала его на ладони. Вообще-то в среде фениксов не считалось признаком хорошего воспитания вызывать оружие без согласия собеседника, но Лина знала свою мать. Для Лиз такой поступок не вызов или невоспитанность, а наоборот — добрый знак. Лина слишком редко демонстрировала в ее присутствии свою природу феникса, и теперь вертикальная морщинка между тонких светлых бровей Лиз разгладилась. И тон стал помягче:
— Что такое, Лина?
— Это чисто личное мнение… — как бы слегка неуверенно проговорила та, — Но… какая-то оплата, кроме магии объекта, предполагалась?
— Предположим.
— И немалая, верно? Тогда предполагаю следующее — наш клиент на самом деле не клиент, а посредник. И смерть клиента реально нужна была не ему, а кому-то другому. И то ли наш посредник хапнул причитающуюся нам плату и смылся, инсценировав грабеж, то ли реальный заказчик его убрал… и вообще мне кажется, что эта история с супер-заказом — на самом деле крупная липа… или подстава.
