Гаврила горделиво поднял подбородок. По нему видно было, что уж он-то точно знал, что караванщик ошибается. Караванщик не менее гордо расправил плечи. И не миновать бы драки, если б Избор не встал между ними.
— Если ваши Боги слушают вас сейчас, то она наверняка смеются над вами.
— Что ты такое говоришь? — надменно удивился караванщик.
— Почему? — спросил ревнитель древлянских Богов.
— Если вы верите в разных богов, то уж предоставьте им самим доказывать кто из ни более достоин поклонения, Велес, Стрибог, Тенгри-хан, Христос и Аллах договорятся между собой, — он поднял руку. — Там в небесах им сделать это просто. Попробуйте и вы сделать то же самое тут
Караванщик поле недолгого молчания кивнул головой — то ли от того что считал себя хозяином положения, то ли вспомнив о том, что именно он является начальником каравана и сделал шаг назад, к костру.
— Клянусь Аллахом ты прав, дервиш! Идемте к костру. Может быть, его свет и тепло, данное нам Аллахом, отогреют ваши души и рассеет тьму невежества царящие в них.
Избор одобрительно улыбнувшись Гавриле пошел за караванщиком. Слишком уж они были известны и богатырь посчитал нужным вести себя не так как всегда, чтобы обмануть соглядатаев, если они тут были. Люди дошли до костра. Скрестив ноги, караванщик первым сел на ковер и, приглашающе проведя рукой по густому ворсу, указал гостям место рядом с собой.
— Дервиш! — обратился караванщик к Избору, но тот поднял руку, обрывая речь торговца.
— Я не дервиш. Возможно, что ты оказываешь мне честь, называя меня так, но я не дервиш. Я — калика перехожая. Зови меня лучше так. А кто ты, почтенный, к сожалению, не знаю твоего уважаемого имени? Купец?
Хозяин погладил бороду, а заодно и живот.
— Да, ты прав. Я купец. Меня зовут Муаммар Каффади. Со своим караваном я иду из славного города Бухары.
Он еще раз коснулся руками своей бороды, и пробормотал что-то обращаясь к Аллаху. Гаврила смотрел на него подозрительно, решая не прячет ли купец кинжал в рукаве и нет ли у него кольчуги под халатом.
— По этой земле приятно путешествовать, — сказал Избор. — Особенно если путешествие приносит прибыль… Удачно ли оно?
— Слава Аллаху удача сопутствует нам!
Воевода понимающе кивнул.
— А далеко ли лежит ваш путь?
Муаммар неопределенно развел руками показывая, что ответ на этот вопрос далеко не так прост.
— Цель купца — не место, — сказал за него Гаврила.
— А что же? — спросил Исин и проверяя свою сообразительность сказал. — Выгода?
Глаза купца сверкнули. Он замешкался с ответом и Избор первый согласился с хазарином.
— Да. Деньги. Прибыль. Они продают свой товар там, где нам дают за него больше денег. И сейчас наверняка едут в такое место.
Муаммар кивнул и камень в его чалме сверкнул кровью. Избор пошутил.
— Я не удивлюсь, если узнаю, что вы едите в Журавлевское княжество…
Купец дернулся и так посмотрел на Избора, что тот понял, что угадал все правильно.
— Наверное, ты действительно необычный человек. Ты угадал. Как?
— В этом нет ничего удивительного, — пояснил воевода. — Почему-то все кого мы в последнее время встречаем направляются именно туда.
— Все идут и едут к князю Круторогу, — подтвердил Гаврила слова Избора. — Словно там что-то должно произойти.
— Что-то? — удивился купец. — Вы даже не знаете что именно?
— Представь себе — нет, — слукавил Избор, — Все выражаются как-то неопределенно…
Муаммар понял, что ему представляется редкая возможность рассказать этим странным людям о том, что всем вокруг известно.
— Там будет большое празднество!
— По какому случаю?
— По случаю схода волхвов. Там будет большое гадание, ярмарка! Состязание волхвов! Со всей Руси съедется множество знатных людей с кошельками полными золота и серебра!
Глаза купца закатились наверх и замаслились, словно он уже держал в руках чужое золото. Исин недоверчиво покачал головой:
— Неужели такая новость, как сход русских волхвов дошла и до славной Бухары?
Купец пожал плечами.
— На все воля Аллаха. Может быть и дошла. Я узнал о празднике несколько дней назад и развернул караван на Русь. Слава Аллаху мы должны успеть!
— Тебе повезло!
Самоодовольно улыбаясь купец кивнул.
— Меня еще попросили доставить могучему журавлевскому князю подарок — того самого пардуса, которого ты так удачно поймал.
Гарила оглянулся на клетку.
— Так это не твой зверь? Кто же так любит Круторога, что шлет ему подарки?
Муаммар пожал плечами.
— Не знаю. С пардусом едут люди, которых я должен довести до места, а они вручат его князю и скажут что нужно… Надеюсь, что князь обрадуется, и его расположение поможет мне продать и мой товар.
— Что за товар? — поинтересовался Исин. — Паволоку? Благовония? Драгоценности?
— Почему ты так решил?
— Я был на востоке и знаю, чем богаты те края, — ответил хазарин. Муаммар хлопнул в ладоши и на ковре быстро, словно им прислуживала не люди, а духи, стали появляться блюда с едой и кувшины.
— И это тоже, — сказал он тогда, когда на ковре появилось все то, что он хотел там увидеть. — Но большая часть нашего товара предназначена отнюдь не для женщин.
— Что же это?
Купец просмотрел на Гаврилу, потом перевел взгляд на рукоять меча, торчавшую у него над головой. Этот взгляд и был ответом.
— Оружие? — спросил Избор. Пальцы, выдавая его, сжались в кулаки, словно обхватывали рукоять меча. Слава Богам купец не заметил его движения, а может быть, просто сделал вид, что не заметил.
— Да оружие. Восток богат, а это значит, что мы должны защищать свои богатства. … Там мечи, кинжалы, луки. Все что угодно душе настоящего мужчины. Есть трехрядные кольчуги, доспехи, изготовленные мастерами из Дамаска. Копья с шести и трехгранными наконечниками, индийские дротики… Повозки забиты так, что и палец некуда сунуть…
Перечисление всего того, чем он был богат, доставляло ему истинное удовольствие, а пока он рассказывал о товарах Избор с Исином сметали угощение с блюд. Словоохотливый купец наверняка перечислил бы все, что лежало в его повозках, но тут он заметил, что Гаврила не притронулся ни к одному из стоявших перед ним блюд. Муаммар замолчал и грозно нахмурился.
— Как твое имя, человек? Почему ты не ешь? Может быть ты желаешь мне зла?
Гаврила спокойно посмотрел на купца.
— Те, кому я желаю зла долго не живут, — сообщил он ему. — К тому же все они остались там откуда я возвращаюсь. Сейчас я никому не желаю зла, и меньше всего тебе, приютившему нас в эту ночь у своего костра.
