— Уберите их, — пробормотал Уилсон. — Господи Боже, да вы представляете, что случится, если кто-нибудь вдруг узнает, каково содержание вашего портфеля? Миллиарды долларов…
— Вы правы, — совершенно спокойно подтвердил Гейл. — Здесь камней на общую сумму, по вашим ценам, около триллиона долларов. В наше время они стоили гораздо дешевле. Мы не так ценим подобные предметы, в отличие от вас. — Он неторопливо собрал бриллианты, сложил их в мешочек, сунул в портфель и защелкнул замок.
— Мне жаль себя, — произнес Уилсон. — Как было хорошо, когда я ничего не знал.
— Но мы должны были открыться вам, — возразила Элис. — Неужели вы не понимаете? Вы единственный, с кем мы достаточно близко знакомы, единственный, кому мы можем доверять. Подскажите же, как нам поступить.
— Давайте для начала сядем, — предложил Уилсон, стараясь, чтобы его голос звучал ровно. — Громко говорить не следует, мало ли кто может зайти ко мне.
Все трое уселись в кресла, которые составили в ряд.
— Объясните мне толком, что к чему, — сказал Уилсон.
— Мы полагали, — проговорил Гейл, — что доходы от продажи этих камней в какой-то мере компенсируют затраты, связанные с нашим пребыванием здесь. Камни предназначаются не какому-то отдельному народу или государству, а всем народам и государствам Земли. Возможно, следует создать специальный фонд, а когда все камни будут проданы, распределить вырученные средства в зависимости от расходов, понесенных той или иной страной.
— В таком случае…
— Я догадываюсь, о чем вы хотите спросить. Почему мы не разделили бриллианты по количеству государств? По двум причинам. Во-первых, чем больше людей вовлечено в осуществление замысла, тем вероятнее, что новость просочится в газеты. Успех возможен, лишь если мы сократим количество посвященных до минимума. С нашей стороны о плане знают всего шесть человек. С вашей — пока только вы. Во-вторых, дело в том, кому можно доверять. Из истории нам известно, что доверия заслуживают два правительства — американское и английское. Мы тщательно все взвесили и остановили свой выбор на Соединенных Штатах. Кстати, первоначально предлагалось обратиться в ООН. Но, скажу откровенно, эта организация кажется нам ненадежной. Мне поручили передать бриллианты президенту США. Однако, увидев, сколько проблем приходится ему решать, как он волей-неволей зависит от мнений других, я отказался от намеченного плана.
— Я знаю лишь одно, — буркнул Уилсон. — Вы не можете постоянно таскать с собой свой портфель. Пока он при вас, вам необходима охрана. Вообще же его нужно поместить в безопасное место, например, в Форт-Нокс[2], если правительство согласится.
— Вы разумеете, мистер Уилсон, что ко мне приставят охрану? По совести говоря, я не в восторге от такого предложения.
— Боже мой! — воскликнул Уилсон. — Прямо голова кругом идет. — Он снял телефонную трубку, набрал номер. — Джейн, вы все еще на дежурстве? Не знаете, президент лег?
— Да, примерно час назад.
— Хорошо, — одобрил Уилсон. — Давно пора.
— Что-нибудь срочное, Стив? Он распорядился, если что-нибудь срочное, разбудить его.
— Нет, нет, не настолько. Джейн, вы можете найти Джерри Блэка?
— Попробую. Кажется, он где-то здесь.
В комнате установилась тишина, которую нарушало только стрекотание телетайпов. Гейл и Элис сидели неподвижно. Из-под двери, что вела в приемную, по-прежнему пробивался свет.
— Простите, что доставили вам столько хлопот, — сказала девушка Уилсону. — Но мы были в полной растерянности…
— Все в порядке, — успокаивающе отозвался Уилсон.
— Для нас это очень важно, — продолжала Элис. — Важно знать, что мы пришли не как нищие, не за подаянием. Мы заплатили за причиненные вам неудобства.
В коридоре послышались шаги, дверь распахнулась, и в кабинет вошел Джерри Блэк.
— Что стряслось, Стив? — справился он.
— Мне нужны двое крепких парней.
— Один есть, другого найдем.
— Я хочу попросить тебя об одолжении, от собственного имени, а утром ты получишь бумагу за подписью президента.
— О'кей, Стив, для президента я сделаю все.
— Да, это для него.
— Ну, выкладывай.
— У мистера Гейла есть портфель. Что внутри, я тебе не скажу, да ты и сам не захочешь знать. Твоя задача — проследить, чтобы к этому портфелю никто не прикасался до тех пор, пока мы не решим, как с ним быть.
— Договорились. Ты уверен, что нужны двое?
— Думаю, так будет надежнее.
— Ладно, — сказал Блэк. — Разреши, я позвоню.
Когда Инек Рейвен уселся за машинку, в небе занимался серый рассвет. За окном виднелись зеленые вирджинские холмы, из листвы деревьев и кустарников доносилось щебетанье просыпавшихся птиц. Пальцы Инека на мгновение застыли в воздухе над машинкой, а потом опустились на клавиши и запорхали по ним, не останавливаясь ни на миг. Инек не тратил времени на раздумья, ибо поставил себе за правило, которого придерживался много лет, обдумывать все перед тем, как приниматься за работу. Он составлял в уме набросок статьи, оттачивал формулировки, чтобы читателям впоследствии не пришлось доискиваться до смысла, мысленно воздвигал стройные, логически безупречные конструкции, нанизывал фразы одну на другую. Сейчас он печатал следующее:
«Сегодня произошло событие, которое грозит обернуться величайшим в истории кризисом. Необычность ситуации подчеркивается тем, что кризис, если его не удастся избежать, возникнет не по тем причинам, к которым мы привыкли. Впрочем, по зрелом размышлении нетрудно прийти к выводу, что он проистекает из обстоятельств, о которых уже давно рассуждают на всех углах, а именно — из перенаселенности и связанных с нею экономических проблем. Однако еще вчера утром никто не мог предположить, что кризис надвигается, что все произойдет за один-единственный день.
Ситуация, в которой оказался мир, настоятельно требует разрешения, причем не после продолжительного изучения, а в течение максимум нескольких недель. Грубая реальность такова, что тех, кто обратился к нам за помощью, мы сможем прокормить на протяжении крайне ограниченного периода. Они признают, что предвидели трудности, которые вызовет их прибытие, а потому готовы поделиться с нами своими знаниями, чтобы хоть как-то сгладить нежелательные последствия. Мы также можем воспользоваться их инструментами. Положение дел, таким образом, требует добровольного содействия каждого из нас Это не пустые слова, не политическая риторика; нет, они продиктованы здравым смыслом.
