— Это я получил от Беррона, — он показал карточку. — Не от него лично, конечно. Анонимно. Но он намекнул, более чем прозрачно. Смотрите, — он вставил карточку в гнездо, набрал что–то на сенсорах.
— Пятнадцать миллионов, — произнёс инспектор шёпотом. — Великое Море! И вы их не тронули?
Виккер усмехнулся, покачал головой, убрал карточку. Спрятал в сейф.
— Я наёмный работник, инспектор. Мои услуги можно купить. Меня самого тоже пытались купить — несколько раз. Предложение Беррона было самым щедрым.
— Спасибо, Виккер, — эль–Неренн подняла голову. Хольте, которой самой было не очень хорошо, увидела на лице девушки то же выражение, что было предыдущей ночью — безнадёжность. — Что он хотел?
— Вас, теарин. От меня требовалось на пять минут отлучиться из дома. Позвонить в полицию, сообщить о похищении. Беррон любит… извините, любил говорить откровенно. Прямым текстом.
— Хватит, — эль–Неренн встала. — Хватит о Рекенте. Свет на ней клином не сошёлся. Инспектор, простите… Можно мне где–нибудь немного полежать?
— Да, конечно, — инспектор поднялся. — Хольте, не поможете? Женская половина слева по коридору. Там, правда, беспорядок — я ведь один живу.
* * *
— Что–то подсказывает мне, — Тигарр устроился поудобнее в кресле, — что мы встречаемся не в последний раз. Как она, Хольте? Спит?
— Спит, — подтвердила Хольте. — Свалилась на ходу. Пришлось раздевать уже спящую. Перенервничала.
— Ваша очередь, инспектор, — Виккер налил себе ещё вина. — Расскажите, зачем вам нужны были подробности её бегства? Что за картину вы упоминали?
— Это моё личное расследование, — Тигарр пригладил волосы. — На убедительную версию не потянет. Слишком мало фактов. Вкратце: её направили сюда. Специально. И не одну — кто–то здесь помогает ей. Не считая нас троих. Не удивлюсь, если сама она об этом не знает и даже не догадывается.
— Кто послал и зачем? — Хольте, после того, как её уговорили поесть, стала выглядеть намного лучше.
— Не знаю, кто, теарин. Я начал собирать факты и строить теории только после Нового года. В свободное время — а его немного.
— Тогда зачем?
— Выявить преступные группировки. Стравить их. Вынудить передраться. — Инспектор поднялся, подошёл к стеллажу. Взял оттуда папку. — За нашей девицей охотилось более пятидесяти человек. Аспида вы помните, надеюсь. На нём более сотни убийств, похищений, терактов. Я говорю про те, где его участие может считаться доказанным. У Аспида не было осечек. Ни одной! Это был «невидимка» — менял внешность каждые несколько месяцев.
— Да, после Аспида она останется знаменитостью, — согласился Виккер.
— Тот день, когда мы сидели в засаде. Ещё пятеро! Двое, которые в больнице — Верзила Хаэги и Череп Баэр. Оба — «невидимки». Использовали чужую внешность, маркерные следы. В общей сложности — пять сотен убитых. Мясники. «Мама Львица» потеряла лучших. Есть у нас источники поблизости от Львицы, так вот: она отказалась работать с домом Рекенте. Все, кого наняла Старуха, потерпели поражение. Трёх наёмников мы упустили. Более тридцати убиты — всего за неделю. Что скажете?
— Слишком хорошо для простого совпадения, — согласился Виккер. — И все они охотились за эль–Неренн?
— Верно. Аллирон ан Рекенте бросила все силы, использовала все связи. Вряд ли она сможет рассчитывать на эти связи в ближайшее время — потери огромны. В большинстве случаев всё выглядит, как смерть от несчастного случая. Как в случае с вашей дочерью, — Тигарр кивнул Хольте. — Я могу признаться, теарин. Мы не смогли бы спасти её. Ни единого шанса.
— Несчастные случаи, — задумался Виккер. — Иными словами, спецслужбы.
— Возможно, — Тигарр поднялся на ноги, прошёлся по комнате. — Не всё укладывается в такое объяснение, но очень многое. Не считая дома Рекенте, в республике пять «центров силы», крупных преступных объединений, «теневых домов». Два из них, включая «Маму Львицу» и её «прайд», перестали что–либо значить. Мы поймали с поличным столько людей Львицы, что появился шанс, в кои–то веки, взять её саму. Понимаете? Есть доказательства. Неопровержимые, железные доказательства. И не только против неё.
— Я не думаю, что Ньер на кого–то работает, — высказалась Хольте. — У меня не так много опыта, инспектор, но я верю интуиции. Она старается для себя самой.
— Помимо попыток её похищения, есть что–нибудь? — поинтересовался Виккер.
— О, хватает. Всё это была крупная рыба. Мелкой намного больше. Знаете, как жила наша подопечная два первых года? Куда–нибудь приходила или приезжала, заходила в первую попавшуюся дверь — и находила работу. Представляете? С первого раза. Зарабатывала, уходила дальше. А когда уходила, там всегда кого–нибудь ловили. Там, откуда она уходила. Я проследил — одна и та же картина. Появляется эль–Неренн, работает, уходит с деньгами — облава.
— Впечатляет, — усмехнулась Хольте. — Неужели её никто не заподозрил?
— Бывало, — пожал плечами Тигарр. — Только они, знаете, не выживали. Прямо как здесь — несчастные случаи. Девица успела поработать в восемнадцати городах. Куда её только не заносило!
— Да, между прочим, — Виккер потёр глаза. — Она здорова. Исключительно здорова — кроме сбоя цикла, у неё ничего нет. Никаких болячек, никаких неприятностей. Про паразитов вы сами знаете — никогда не было. Ни снаружи, ни внутри. И зубы — ни у кого таких не видел. А питалась она, так скажем, неважно.
— Вы меня не разыгрываете? — Хольте встала. — Это всё правда?
Её собеседники переглянулись, кивнули.
— Сегодня мы зашли в салон — знаете, я уговорила её заказать нормальную, человеческую одежду. Она оказалась стотысячной клиенткой. Всё заказанное — бесплатно.
— Да, ей везёт, — кивнул инспектор. — Я и говорю — помогают ей. Так не бывает. Есть, правда, крупные неувязки — скажем, бегство из дома Рекенте. Но я ведь только начал расследование.
- - -
Эль–Неренн нечасто снились сны. И никогда они не были приятными.
В этот раз она «проснулась» там же, где заснула — свалилась. В небольшой комнатке для гостей, в доме инспектора Тигарра. Проснулась, услышав крик. Жалобный крик.
То, чем казалась комната во сне, удручающе походило на неё же в «настоящем» мире. Но ощущения не обманывали — это сон.
Вновь крик. Детский крик, удаляющийся. Эль–Неренн подбежала к двери (бегать во сне было одним удовольствием), распахнула её.
Зеркала. Повсюду — на стенах, зеркальный пол под ногами, зеркальный потолок. Стоило ненароком глянуть на своё отражение, как глаза словно пронзало раскалённой иглой — так было больно. Крик раздался вновь — крик смертельно испуганного человека, не знающего, где искать спасения.
