Морейн была хрупкой, невысокой женщиной. Фургон даже не шелохнулся под ее весом, когда она влезала в него. Айз Седай поморщилась, когда платье ее, зацепившись за расщеп, порвалось, но Ланфир не оглянулась. Она ведь разделалась со всеми, кто ей хоть как-то угрожал. Оставался один Ранд, сейчас он был единственной существующей для нее частицей мира.
Беспощадно затоптав малую искорку вспыхнувшей было надежды — Морейн не могла позволить себе подобную роскошь, — Айз Седай замерла на миг на краю фургона, потом обняла Истинный Источник и бросилась на Ланфир. Получив за миг до того предупреждение, Отрекшаяся успела повернуться, а потом Морейн врезалась в Ланфир, выхватывая из ее рук браслет. Лицом к лицу они опрокинулись в раму тер'ангриала. И все объяло белое свечение.
Из глубин сжимающейся Пустоты Ранд увидел, как выскочившая будто из ниоткуда Морейн набросилась на Ланфир. Атаки на него прекратились в тот же миг, как две женщины влетели в раму-тер'ангриал, где вспыхнул и не гас белый свет. Свечение затопило неуловимо искривленный прямоугольник краснокамня, оно словно пыталось перехлестнуть через края, но натыкалось на невидимый барьер. Вокруг тер'ангриала выгнулись серебристые и голубые молнии, хлеща все яростней; шипение и треск наполнили воздух.
Пошатываясь, Ранд поднялся на ноги. Боль схлынула не совсем, но гнет исчез, породив надежду, что и боль пропадет. Он не сводил глаз с тер'ангриала. Морейн. В голове у него эхом звучало это имя, скользя сквозь Пустоту. Мимо Ранда проковылял, направляясь к фургону, Лан. Страж клонился вперед, словно лишь движение удерживало его от падения.
Ранд же сейчас мог только стоять, что-либо большее было выше его сил. Он направил, подхватывая Стража потоками Воздуха.
— Ты… Лан, ты ничего не можешь сделать. Ты не можешь пойти за ней.
— Знаю, — безнадежно промолвил Лан. Застигнутый на полушаге, он не сопротивлялся, только глядел на тер'ангриал, поглотивший Морейн. — Да ниспошлет мне Свет покой, но я это знаю.
Сам же фургон теперь охватил огонь. Ранд попытался сбить его, но едва он гасил один язык пламени, как молнии зажигали новый. Да и над самой рамой закурился дым, хоть была она из камня; белый едкий дым густым облаком собирался под серым куполом. Даже легкое дуновение этого дыма обожгло Ранду ноздри, и юноша закашлялся; там, где дым коснулся кожи, зачесалось и защипало. Он поспешно распустил удерживавшее купол плетение, не дожидаясь, пока оно само рассосется, разогнал его и из Воздуха сплел вокруг фургона высокую трубу, сверкавшую, как стекло, — чтобы дым уносило повыше и подальше. И лишь тогда Ранд отпустил Лана. Он бы не допустил, чтобы Страж последовал за Морейн, даже если б тот и сумел добраться до фургона. Теперь весь фургон был объят пламенем, краснокаменная рама тоже горела, плавясь, точно была восковая, но для Стража это не имело никакого значения.
— Она исчезла. Я больше не чувствую ее. — Слова словно с кровью покидали его грудь. Лан повернулся и, не оглянувшись, зашагал обратно вдоль ряда фургонов.
Проследив взглядом за Стражем, Ранд заметил, что стоящая на коленях Авиенда поддерживает Эгвейн. Отпустив саидин, Ранд побежал по набережной. Физическая боль, до того бывшая отдаленной, тотчас обрушилась на него, но он бежал, хоть и неловко. Тут же был и Асмодиан, он оглядывался по сторонам, словно ожидал, что из-за фургона или из-за опрокинутой телеги вдруг выскочит Ланфир. И Мэт — сидя на корточках и прислонив копье к плечу, он обмахивал Эгвейн своей шляпой.
Ранд, поскользнувшись, остановился возле них:
— Она?…
— Не знаю, — жалобно промолвил Мэт.
— Она дышит. — Судя по голосу, Авиенда не знала, как долго это еще продлится, но, когда мимо Ранда грубо протолкались Эмис и Бэйр вместе с Мелэйн и Сорилеей, веки Эгвейн дрогнули, глаза ее открылись. Хранительницы Мудрости обступили девушек, опустились на колени и принялись тихо переговариваться между собой и приглушенно ворчать, осматривая Эгвейн.
— Я чувствую… — слабо заговорила девушка и замолчала, потом сглотнула. В бледном лице — ни кровинки. — Мне… больно. — Из уголка глаза скатилась слеза.
— Конечно, больно, — напористо сказала Сорилея. — Так и бывает, когда позволяешь втянуть себя в затеи мужчин.
— Она не может идти с тобой, Ранд ал'Тор. — Глаза солнечноволосой Мелэйн сверкали нескрываемым гневом, но на юношу женщина не смотрела — сердиться она могла как на Ранда, так и на случившееся.
— Со мной все будет хорошо… надо лишь немного отдохнуть, — прошептала Эгвейн.
Бэйр смочила водой из бурдюка полоску ткани и положила тряпку на лоб Эгвейн.
— С тобой все будет в порядке, когда ты как следует отдохнешь. Боюсь, Эгвейн, сегодня ночью ты не отправишься на встречу с Найнив. Тебе нельзя и близко к Тел'аран'риоду подходить, пока не окрепнешь. Только через несколько дней. И не надо, девочка, так упрямо на меня смотреть. Если понадобится, мы проследим за твоими снами. А если ты хотя бы помыслишь ослушаться, препоручим тебя заботам Сорилеи.
— А уж меня ты ослушаешься лишь раз, Айз Седай ты или нет, — сказала Сорилея с ноткой сочувствия, которая прозвучала странно, учитывая мрачное выражение морщинистого лица. На лице Эгвейн явственно читалось горькое разочарование.
— Уж со мной-то, по крайней мере, ничего особенного. Я могу сделать, что надо, — сказала Авиенда. По правде говоря, вид у нее был немногим менее измученный, чем у Эгвейн, но она вызывающе глядела на Ранда, явно ожидая споров. Ее колючесть и непокорность несколько приугасли, когда девушка сообразила, что на нее смотрят четыре Хранительницы. — Да, могу, — пробормотала она.
— Разумеется, — глухо отозвался Ранд.
— Да, могу, — настаивала Авиенда, обращаясь к нему и тщательно избегая встречаться глазами с кем-либо из Хранительниц. — Ланфир достала меня на мгновение позже, чем Эгвейн. Поэтому между нами такая разница. У меня тох к тебе, Ранд ал'Тор. Еще несколько мгновений, и, по-моему, нас бы в живых не было. Она была очень сильна. — Авиенда кинула взор на горящий фургон. Яростное пламя уже превратило его в небольшую обугленную груду внутри прозрачной вытяжной трубы, сотворенной Рандом; краснокаменный тер'ангриал теперь вообще был незаметен. — Я не видела всего, что случилось.
— Они… — Ранд откашлялся. — Их больше нет. Ланфир погибла. И Морейн тоже.
Эгвейн заплакала, содрогаясь в рыданиях. Авиенда обнимала подругу, опустив голову ей на плечо, словно и сама тоже могла расплакаться.
