— Мужи Дортониона, — сказал он, обведя всех взглядом. — Я долго не решался сказать вам то, что собираюсь сказать сейчас, но, видно правы те, кто не велит оглядываться, ступив на дорогу. Слишком много узлов, что я пытался развязать, завязаны на мне самом, и что же мне делать? Вы все знаете о том, что я обещал королю Тинголу. Среди вас много таких, кто полагает, что я намерен исполнить обещание, в союзе с сыновьями Феанора и Государем Фингоном войдя в ворота Ангбанда силой. Но после смерти государя Финрода мне было открыто, что исполнить обет таким образом я не смогу. Отказаться от него не смогу тоже. Поэтому, фэррим, я должен уйти. Я ухожу на север, добывать Сильмарилл из короны Моргота. Больше месяца я обманывал себя, говоря в своем сердце, что прежде нужно завершить свои дела здесь, чтобы передать преемнику княжество, а не руину. Но… дела эти таковы — и вы сами не хуже меня видите, фэррим — что растянутся лет на десять. Поэтому я ухожу, и, так как не надеюсь вернуться — то хочу предложить Тарганнат Беорвейн лорда Мар-Хардинга своим преемником.
В собрании было так тихо, что звон какой-то залетной пчелы слышен был по всему двору Каргонда. Но долго такое оцепенение не могло длиться.
— Ты не можешь так поступить, ярн, — выдохнул Гортон. Голос его был таким, словно у него пересохло в горле.
— Я не могу поступить иначе.
— Да почему же? — вскочил Роуэн. — Берен, или рассудок совсем изменил тебе? Куда ты пойдешь? Что ты будешь делать с Морготом? Вызовешь его на поединок, как Финголфин? Или станешь биться с ним на кулачки?
— Я не знаю, Роуэн.
— А не знаешь — так почему болтаешь пустое? Что проку нам в твоей смерти? И что проку тебе в этом походе, если королевна уже не живет с отцом, и об этом знаем мы все? Что тебе до воли Тингола, пославшего тебя на смерть? Здесь — твой народ, и ты его князь, и она будет нашей княгиней, когда ты приведешь ее сюда! Оглянись вокруг — к чему избирать смерть, когда можно избрать жизнь? Зачем тебе идти туда, если можно взять королевну в жены и вложить руки в руки Ородрета?
Берен подошел к нему совсем близко и стиснул его запястья.
— Роуэн, — прошептал он, — Роуэн! — простонал он. — Мы с тобой лежали у одних грудей и я пил молоко твоей матери. С этих лет мы были вместе, где я — там и ты. Твой отец воспитывал меня и учил ратному делу, и даже драли нас на одной лавке, за одни проказы. Если тебе я ничего не могу объяснить, то кому же смогу? Поймешь ли ты, что это значит больше моего брака или вассальной клятвы Ородрету, больше Дортониона и всего Белерианда?
— От своей гордыни ты совсем спятил, — сквозь зубы вытолкнул Роуэн и, выдернув свои руки из рук Берена, упал в свое кресло. — Мы так полагались на тебя, а ты переменчивей ветра.
— Ты не прав, князь, — Фритур встал со своего места, бросив беглый взгляд на Маглора. — Может быть, и высокие стремления движут тобой. Но есть то, что превыше стремлений — это долг и честь. Долгом и честью ты обязан служить народу Дортониона, народу Беора. На том держится закон и порядок, что народ обязан князю повиновением, а князь народу — службой и соблюдением его прав. Иначе это не повиновение, а рабство, и не народ, а сброд. Иначе это не правление, а тирания, не князь, а угнетатель. Ты был прав — на тебе завязано много узлов, через тебя имеют силу законы, твоя власть хранит порядок силой твоей дружины и защищает границы от врагов. Не эта власть существует ради тебя и твоего удовольствия, а ты — ради нее и блага народа. Что было тебе открыто после смерти Финрода? Кем открыто? — я не знаю. Но всю свою жизнь я служу Намо и не ищу избавления от этой службы, как бы она ни была тяжела. Ты князь, ты несешь на челе печать Манвэ, хранителя законов, и ты не имеешь права бежать от своей службы, потому что око Манвэ настигнет тебя везде, хотя бы и во мраке подземелий Ангбанда. Каждый из нас в этом мире занимает свое место, и ты уже достаточно прогневил богов, вслух отрекаясь от своей службы. Смирись и услышь глас мудрости: сложи ленную присягу Ородрету, как твой отец Финроду. Женись на эльфийской королевне и введи ее в свой дом. Если ты этого не сделаешь, сыновья Феанора поневоле приберут эту землю к рукам — не могут они оставить ее без защиты. Ты этого хочешь? Лорд Мар-Хардинг держит их руку и слушается лорда Маэдроса больше, чем государя Ородрета.
— Что я хорошего видел от твоего Ородрета? — не выдержал Роуэн. — Он и своего замка-то не удержал!…
Старый спор был готов отправиться по десятому кругу, поэтому Берен снова схватил било и ударил по медному обручу с такой силой, что даже Маглор поморщился.
— Я выслушал и понял твои доводы, Фритур, и не собираюсь возобновлять ссору между вами, — сказал он, перекрывая нарастающий шумок толпы. — Ты говоришь, как князь я обязан народу службой? Согласен. Но разве мало я послужил народу? Разве эта земля не полита и моей кровью? Среди вас есть те, кто бился в долине Хогг, при Бешеном Броде и даже при Кэллагане. Кто уличит меня в трусости? Кто скажет: вот, я видел Берена Беоринга бегущим с поля боя или побледневшим и опустившим меч перед лицом врага? Кто обвинит меня, глядя мне в лицо?
— Твою доблесть никто не оспаривает, — сказал Фритур. — Но князь не может поступать как поступаешь ты сейчас! Не может предать целый народ из-за клятвы, данной одному эльфу!
— Но разве ты плохо расслышал меня, Фритур? Я не князь больше. Князь погиб в подвале Тол-и-Нгаурхот, зарыт в одной могиле со своим Королем. Вот цепь, которую Мар-Фрекарт снял с шеи последнего князя, Бреголаса, которую я вернул, сломав хребет предателю — я снимаю ее. Считайте князя погибшим и избирайте нового, по Правде Беора!
— Берен, — Маглору никто не давал слова, но никто не посмел прервать его, когда он заговорил. — Ты страшно ошибаешься. Мы четверо успели уже полюбить тебя, а теперь, когда тебе удалось то, о чем мы даже и не мечтали, мы почитаем тебя как никого из смертных, как мало кого из эльдар. Никому и никогда Маэдрос не предложил бы того, что тебе. Пусть знает весь народ Беора, старейшины которого собрались здесь — я приехал, чтобы предложить тебе, союзнику, Сильмарилл, когда мы возьмем Ангбанд!
Изумленное «Ах!» и «Эла!» из множества глоток наполнило двор после его слов. Мало кто расслышал тихие слова Берена:
— Мне уже предлагали Сильмарилл…
Маглор подождал, пока шум утихнет, поднял руку и продолжил:
— Это слишком большой дар, чтобы ты мог отвергнуть его так просто. Подумай еще немного, не позволяй своим чувствам решать за себя — поверь, такие решения дорого обходятся. Поверь хотя бы Финроду, если не нам. Подумай, даже если каким-то чудом ты осуществишь свое намерение — наша вражда перейдет и на тебя, и на Тингола, и на детей твоих. Я не хочу этого, не хочет Маэдрос и близнецы — но трое средних жаждут твоей крови, и мы уже не сможем защищать тебя больше. Даже сейчас, после того как ты всего лишь объявил о своем намерении — я не смогу защищать тебя, если они прискачут сюда за твоей головой. Пока еще не поздно, пока еще я смогу промолчать о том, что слышал.
